Страница 23 из 24
Да! Придется идти на доклад. Генерал, он и в Африке - генерал. Они шутить не любят! Спрыгнув с БТРа и поправив на поясе пистолет, я двинулся вслед за Фоминым. Когда мы уже подходили к машине, из неё вышел военный в комбинезоне. Ворот был расстегнут, и были видны по две звезды на черных бархатных петлицах. Я уже знал, что у генерал-майоров почему-то по две звезды. Отбив положенные по уставу три строевых шага, я бодро доложил:
- Товарищ генерал-майор! Лейтенант Штода по Вашему приказанию прибыл!
- Товарищ лейтенант! Объясните мне, что за форма на вас, что за оружие и техника у вас!
- Товарищ генерал-майор! Наш дивизион проводит комплексные испытания новой техники, нового оружия, новой формы и амуниции. Больше я не имею права ничего Вам рассказывать!
Генерал хотел задать еще какой-то вопрос, но его прервал мой сержант, прямо с БТРа крикнувший:
- Товарищ лейтенант! "Овод" передает, что в наш квадрат следует восемь целей. ОВП две-две с половиной минуты! И скрылся в люке БТРа.
Тут генерал не на шутку обиделся.
- Лейтенант! Что себе позволяет ваш подчиненный! Ему, что УСТАВ не писан!
- Товарищ генерал! Мой сержант поступил абсолютно правильно! Только что, он доложил, что сюда летят восемь немецких самолетов, вероятнее всего, что бы бомбить Вашу колонну. Прошу Вас дать приказ Вашим людям рассредоточится. Самолеты будут здесь через две минуты!
Не думая ни минуты, он кивнул Фомину, и тот побежал к дороге крича: "Воздух, воздух!"
С запада приближались самолеты. Загнав БТР под густую крону необхватного дуба, в стороне от дороги, садимся на землю под прикрытием брони. Самолеты вываливаются из-за облаков прямо над колонной, стремительно входят в полупике. Ясно вижу, что они одномоторные - наверное "мессершмитты". Бомбы отрываются, описывают короткую медленную дугу. Неслышные разрывы, и только потом вздрагивает земля. Бомбы летят теперь куда попало. Одна ухает в лесу. Воют моторы на форсаже. "Мессершмитты" разлетаются в разные стороны. Уйдя на высоту, они становятся в круг и став в правый крен, как на полигоне заходят на штурмовку. Слышится тягучий звук, и сразу разрывы: один, другой, третий... Выходя из пике, мессеры обстреливают обочины из пулеметов, одна из таких очередей попала по БТРу. Звук был, как будто быстро провели арматурой по металлической решетке. Недалеко за деревьями кто-то вскрикнул. Оглядев своих, спросил:
- Все целы?
В ответ мне закивали девять пар глаз, размером с чайное блюдце.
Где-то слышится команда:
- Рассредоточься... Ложись!
На этот раз бомбы падают далеко, метров двести впереди... После того как стихли разрывы, какой-то живой болезненный звук повисает в воздухе. Не сразу даже понимаю, что это дерево. Недалеко от нас надломленная сосна клонится медленно к земле, со стоном рвутся связывающие ее с землей нити. Потом появился наш истребитель. Бой идет у нас над самой головой. Вздрагивает, будто надламывается по длинному фюзеляжу немецкая машина и валится, дымя, куда-то за деревья. Все от радости закричали, запрыгали. Мне тоже хотелось кричать, но я, стараясь выглядеть солидным, бывалым, сдерживал себя. Завалили еще одного "немца", но вслед за этим над нами пронесся горящий истребитель со звездочками. Кто-то рядом из колонны сказал: "Наши храбрые, но беззащитные. Пойдем...". Налет прекратился внезапно, как и начался. Мы встаем отряхиваемся, осматриваем друг друга, потом оружие и БТР.
- Ну как БТР? - спросил я водителя.
- В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
Тут к нам подошел красноармеец и спросил:
- Мужики! Санитара средь вас нет? Наш тяжелораненого перевязывает!
- А что случилось?
- Да, Антипову пуля с самолета в задницу попала, рекошетом от вашего бронеавтомобиля, неглубоко сидит, перевязать надо, а то кровью истечет!
Я встал, залез в БТР, там у нас в аптечке лежали в том числе и медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но их все называли щипцы. Их специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.
Подойдя к раненному, увидел что лежит он на животе, со спущенными штанами и раной прикрытой марлевым тампоном от индивидуального пакета. Я снял повязку, рана была как борозда, сантиметров пять длиной, и заканчивалась входным отверстием, кровь шла не очень сильно, и я раздвинул рану, что б посмотреть глубоко ли его зацепило.
- А-а-ай! Ты че делаешь, больно же?! - закричал красноармеец.
Сзади подошли еще бойцы.
- Ну, как там? - тихо спросил один из них.
- Да вроде не страшно, а там хрен его знает, - ответил я. Потом спросил у раненного:
- Как ты?
- Печет сильно! Больно!
- Так. В общем надо доставать. Ты как, готов терпеть боль?
- А что мне остается?
- Давайте спирту дадим, может, не так больно будет, - предложил солдат, который спрашивал есть ли среди нас санинструктор.
- А есть?
- Откудова? Спирт только у военфельдшера. Степенно и как-то рассудительно, как малому дитю ответил солдат и посмотрел на меня.
- Ну че ты на меня уставился? Ноги в руки и к фельдшеру дуй. Да! и йод возьми заодно!
Антипов - вспомнилась фамилия раненного, он чуток поднялся на локтях, и сказал: рана не серьезная - засмеют в роте, охальничать будут.
- Дурной ты Антипов! Попади немец точнее, и в роте никто бы не смеялся, и к девкам не с чем было бы бегать. И с серьезным видом добавил: правда тут есть один дюже хороший момент!
Раненный Антипов не удержался и спросил: - Это какой же?
- Блудливый зуд тебя бы не донимал!
Все рядом стоявшие разом грохнули. А мне не до смеха.
- А-а-ах, ух ты! Да не смешите вы, и так больно, а тут еще вы! Вас бы так! - простонал со смехом Антипов.
- Ну где там, черт его возьми этот посыльный?
Немного в стороне стояла группка бойцов, и один из них говорил: - Ну надо же, мы просто в рубашке родились, я думал нам пи...дец всем, а тут все так обошлось, я до сих пор не могу поверить. Только вон Антипову не повезло!
- Да это ерунда, главное, что не смертельно - ответил другой.
Легонько похлопав Антипова по плечу, сказал:
- Держись, сейчас спирта стакан хапнешь, и будет все нормально, вытащим тебе этот подарок немецкого пролетариата!
Тут боец принес полкотелка со спиртом и поставил рядом со мной, в другой руке у него был флакон с йодом.
Солнце поднималось, и через часа три-четыре, в полдень начнется настояшая жара.
- Давай залпом, и я попробую вынуть тебе из жо... то, что там засело, - сказал я, повернувшись раненному.
Позади меня, кто-то просунул фляжку с водой: - Водицы, вот, с ней сподручней!
Он начал пить и сделав несколько глотков, прохрипел:
- Дай отдышаться... Ух, крепкая падла! И опять начал проталкивать в себя спирт.
- Ну готовься, сейчас будем тебя оперировать. Вмазал? - спросил я его.
Честно говоря, я бы сейчас и сам не отказался от стакана спирта. Весь мой медицинский опыт состоял из одного похожего случая, когда в отпуске на рыбалке, мой друг вогнал в ногу ржавый гвоздь, который в ране и обломался. Хорошо еще, что он заканчивал мединститут и говорил что и как надо делать.
Рядом со мной стоял красноармеец который пялился на Антипова. Я посмотрел на него и спросил:
- Ну чего уставился, первый раз голую жо..видишь что ли?
В это время послышался звук мотора.
- Это генерал! - крикнул кто-то из красноармейцев.
Через минуту подъехал уже знакомый бронеавтомобиль. Развернувшись, он остановился рядом с нашим БТРом. Первым из бронеавтомобиля, показался лейтенант Фомин.
- Как вы там?! - крикнул он и, спрыгнув на землю, направился к нам.