Красный Герцог

Генриху ничего не оставалось. Он молча поднялся и удалился. Позади себя он слышал преследующий его смех.

После завтрака все отряды были собраны в поле. Где раньше были столы, на них еще в первый день каждому новобранцу предоставили личное оружие. Отряды стояли в соответствии своей нумерации. Они находились напротив большой трибуны, которая пустовала, ожидая своего диктора.

Минутами позже, вышел человек низкого роста. Он был одет в зеленый жилет, украшенный десятками медалей. Он подошел к трибуне и, когда оказался за ней, осмотрел весь состав лагеря и начал читать речь.

Это был самый длительный монолог, что когда либо слышал Генрих в своей жизни. Он было переполнено различными историческими фактами о военных подвигах родной страны, о том, что каждый муж обязан встать щитом на защиту земель. Помимо мотивационной речи, говорили также и о том, что всех ждёт завтра. В его словах можно было услышать ненависть к врагам. Он их презирал, утверждая, что они звери, что хотят только уничтожать, что мы все вынуждены защищаться ради нашей земли и семей. Описанные им преступления со стороны врагов, а также то, как им мстили, подняло боевой дух всем присутствующим. Каждый снова был заинтересован речью, которую толкал оратор.

После получаса прослушивания этой речи, многие устали. Кто-то зевал, ожидая её конца, кто-то смотрел в другую сторону, на более “интересные” вещи. Голос оратора постепенно начал хрипеть, и под конец своей речи, он выкрикнул: “А сейчас! Вы увидите тех! Кто желает смерти вам и вашей семье!”.

Услышав эти слова, все начали волноваться. Им было не по себе, что сейчас им продемонстрируют врага, здесь, в безопасном для них месте. Офицеры быстро всех успокоили и заткнули. Позже к ним вывели человека, закованного в кандалы. Его вели сквозь ряды новобранцев и остановили в середине импровизированной площади. По требованию ведущих солдат, все отошли назад и выжидали.

Заключенный упал на колени. Его окружал живой круг удивленных солдат. Генрих находился далеко от него. Он пытался разглядеть того человека, но у него никак не получалось это сделать, из-за того что более высокие солдаты мешали его обзору.

– Генрих из седьмого отряда! – прозвучал крик на всю округу, это был Манфрэд. – Выйди в центр!

Услышав это, Генрих направился через толпу людей. Он осторожно обходил и отодвигал тех кто ему мешался, местами извиняясь за свою грубость. Все новобранцы в своих одеждах, напоминали собой густой лес.

Выйдя в центр оцепления, Генрих оказался рядом с Манфрэдом. Их тут было только трое: сам Генрих, его офицер и человек в оковах. Солдаты, что сопровождали заключенного, стояли в стороне, ожидая дальнейших приказов.

– Последний урок для вас! Сегодня вы сделаете этот финальный шаг, а завтра пройдёте боевое крещение! Самое слабое звено, выполнившее это задание, докажет, что все остальные готовы! – после этих слов, Манфрэд достал свой пистолет и протянул его Генриху.

– Застрели его. – сказал он.

Генрих был напуган этими словами, ведь ему приказали совершить преступление против живого человека. Убить просто потому, что на него указали пальцем. Единственный раз, когда он видел убийство, показалось ему просто ужасным и неправильным. Именно тогда, в лесу он впервые увидел смерть. Это оставило неотвратимый след на нём.

Генрих никак не мог поверить в происходящее. “Это, скорее всего, сон, кошмар” – думал он. Ему хотелось проснуться, но реальность мешала ему. В руку насильно дали пистолет, крепко сжав пальцы. Руку также подняли и навели на заключенного.

В тот момент Генрих мог получше разглядеть пленника. Это был обычный человек, такой же как и он сам, как любой из присутствующих. На нём была легкая рубашка, грязная и мятая, местами покрытая засохшей кровью. Он сидел на коленях и безжизненным взглядом смотрел на собравшихся вокруг.

В голове у Генриха крутились мысли: мог ли его отец оказаться в подобной ситуации? Этот пленник тоже может быть чьим-то отцом. Параллельно всему этому, на фоне он слышал крик: “Стреляй!”, Манфрэд не сдавал свои позиции. Он жаждал этого.

Прошла минута. Две. Ничего нового не происходило Время крутилось в одной воронке, не покидая её.

– Ты здесь ради своего отца, семьи. Если ты оступишься, эти твари придут в твой дом. Они будут пытать твою мать и сестру. Они не будут знать пощады. – Манфрэд подошел в упор к Генриху и говорил ему на ухо, убеждая того, что, в данный момент, убийство – самое благое дело.

– Сохранив ему жизнь, ты отдашь жизнь своей семьи… – добавил офицер.

– Позвольте мне это сделать! – прозвучал крик из толпы.

Генрих обернулся и увидел как из края живого круга выглядывал Вольфганг. Он тоже был напуган происходящим. Ему прекрасно было понятно, насколько тяжело сейчас Генрих.

– Отставить! Самый слабый должен показать, на что способен наш лагерь! – Манфрэд отказал Вольфу и, ожидая действий со стороны Генриха, направился к пленному.

Подойдя к нему, он взял его за волосы и запрокинул голову назад, обнажая беззащитную и мягкую кожу на шее.

– Посмотри на него! Он убийца и садист! От его рук гибли мужья и жены! Дети и старики! Сколько родителей не услышат смех своих детей?! Сколько детей не обнимут своих родителей?! Они и дальше будут это делать, пока мы их не остановим! – кричал Манфрэд.

Мысли и представление адского ужаса проникли в Генриха. Сердце так сильно стучало, как никогда, и казалось, что это мог слышать каждый рядом стоящий. Руки тряслись в паническом страхе. Он не знал, что делать. Он боялся.

Манфрэд наблюдал эту картину. Он устал от своего представления, и медлительности собственного солдата. Генрих мог только видеть, что заключенного дальше держат за волосы, а рядом стоящий офицер, протирая свои виски, что-то бубнил себе под нос. “Он зол на меня” – думал Генрих.

– С меня хватит! – Манфрэд вскрикнул и резко выпрямил свою спину.

Затем он достал из кобуры личный пистолет и направил прямо на заключенного.

Мгновение спустя раздался душераздирающий крик. Манфрэд летел на землю. Он был оттолкнут заключенным, который вытащив нож из поясных ножен офицера, направился прямо на Генриха. Он мчался, издавая громкий вопль, в котором можно было услышать звуки отчаяния и гнева.

Такую же картину Генрих видел и раньше, несколько месяцев назад, когда на него так же несся кабан. Сейчас рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. Генрих остался сам по себе. Никто не спасёт его в последний момент, некого звать на помощь. Теперь пришла очередь Генриху убить зверя.

Вспоминая все события, что с ним происходили, события, которые он надеется увидеть в будущем, его мечты, желания, обязанности. Он оставил свою семью не для того, чтобы тех потом погубили его ошибки. Он оставил их, чтобы принести лучшие дни. Ощущая огромную ответственность за всю свою семью, он направил своё оружие на цель.

Выстрел.

Осознание происходящего пришло не сразу. Хоть Генрих и раньше стрелял, в его ушах звенело после выстрела. Дрожь прошла по всей руке и медленно начала угасать. Опустив взгляд, Генрих увидел человека, что был в оковах. Он лежал на земле. Тело не двигалось, и под ним медленно начала образовываться багровая лужа. Не было судорогов, не было глаз наполненных ужасом. Это был не кабан. Это был человек.

Манфрэд медленно поднимался с земли. Выпрямившись, он подошел к Генриху, и по его лицу было видно, что он получил максимальное удовольствие от происходящего. Медленно протягивая руку, офицер забрал пистолет. Генрих тяжело дыша продолжал смотреть на труп. “Опять он не с нами” – подумал Манфрэд и слегка ударил Генриха по плечу. Генрих вздрогнул. После этого, проморгавшись, он молча уставился на своего офицера.

– Поздравляю. – сказал офицер, в слегка завистливом тоне.

Затем Манфрэд развернулся к толпе и с расставленными руками начал выступление:

– Вот вам доказательство того, какие наши враги подлые и слабые! Только вы спасёте нашу страну! Завтра ваше крещение и новая жизнь!