Страница 9 из 11
«Эндорфином до недавних пор догонялась за счет еженедельных поездок в другие города со своими семинарами на фоне ведения практики в клинике (смена обстановки, деятельности).
Чашечка кофе с сигаретой – мое всё.
„Влюбленность“ в изучение чего-либо. Сейчас это зоопсихология (прохожу полугодовой курс специалиста по коррекции поведения собак!»
«Конная езда, особенно галопом, игра на фортепиано, романтические и соло-путешествия. Люблю смотреть на небо в закате, когда еду из офиса, смотреть на формы облаков и додумывать образы, посидеть немного в парке в солнечную погоду посредине рабочего дня, снять обувь и голыми ступнями походить по траве. Стоять на песке у кромки воды, чтобы нежная пена ласкала щиколотки. Слушать шум прибоя после грозы, слушать шум дождя, закутавшись дома в одеяло. Погладить чужую собаку или котенка, других животных, смотреть видео с котами. Из быстрых эндорфинов, которые всегда можно организовать, – шоколад, немного вина за теплым разговором, пробы новых вкусов. Массаж, спа-процедуры и горячая ванна с солью. Милые разговоры о любви. Могу перечитывать романтические эсэмэс, написанные от руки письма, подаренные стихи, смотреть мелодрамы, чтобы повторно переживать состояние влюбленности. Нравится выбирать, дарить подарки, приятные вещи, в том числе незнакомым людям. Эндорфин активно шел после прыжка с парашютом, после преодолевания страха высоты, страха открытой воды, темной глубины, акул. Состояние эйфории было, когда я плыла с миллионами рыб фантастических форм и расцветок на границе рифовой отмели, уходящей отвесно в черноту открытого океана. Когда плавала рядом с большими черепахами. Когда дельфины плыли вдоль борта, а я свесила ноги с носа яхты. Когда стояла на вершине горы после длительного восхождения. Люблю исследовать новое место, прогуливаться по старому городу в поисках впечатлений – нативно, без определенного заранее маршрута и неожиданно находить что-то ценное.
Люблю состояние, когда начинаю новые проекты, зарождения идей. Состояние предвкушения чего-то».
В приведенных «эндорфиновых» примерах несколько раз упоминалась любовь, и действительно, в наибольшем количестве мы получаем эндорфин, когда мы влюблены, и его даже называют «нейромедиатор влюбленности». Ту пронзительную радость жизни невозможно сравнить ни с наслаждением от солнышка, ни с восторгом от новых впечатлений и, уж конечно, от еды, да нам и не до нее, когда мы влюблены!
Почему же именно при влюбленности наши мотивационные системы вознаграждают нас эндорфином в наибольшей степени? А это уже относится к нашему первоначальному разговору – о том, за что нас сильнее всего поощряют наши биологические мотивационные системы. Помните, выше мы говорили, что они выбрасывают в организм «наркотики счастья», когда наши действия направлены на обретение уважения, благодарности, восхищения и любви со стороны других людей? Влюбленность как раз и является таким состоянием, когда нам хочется делать все возможное, чтобы человек, к которому мы испытываем чувства, испытал к нам такие же чувства. Одно наше стремление быть для него красивыми, обаятельными, умными, остроумными, благородными, блистательными – уже дает нам «эндорфиновое» счастье. А уж если нам удалось этого добиться, то «эндорфиновое» счастье влюбленности подкрепляется еще и допамином – нейромедиатором осуществления достижений и стремления к ним, о котором мы еще будем подробно говорить позже. При влюбленности мы всеми силами стараемся добиться взаимности того, кем восхищаемся, кому доверяем и к кому при этом испытываем естественное эротическое влечение, и это вознаграждается наибольшим выбросом эндорфина.
Одному моему знакомому по имени Андрей пришлось пережить несколько тяжелейших операций после перелома бедра. Он рассказывал, что в самый трудный период, когда боль в бедре была особенно невыносимой, в отделении неожиданно появилась новая медсестра. Она была красива и очаровательна, а ее медицинский халат почему-то был тонким, коротким и как нельзя лучше подчеркивал ее безупречные формы. Конечно, появление этой волшебницы не было проявлением осознанного гуманизма со стороны руководства больницы по причине нехватки обезболивающих средств, но с Андреем произошло чудо: боль отступила примерно на две трети, потому что сосредоточиться на чем-то, кроме той медсестры, он не мог! Отношений не случилось, Андрей после больницы, как полагается, вернулся в семью. Медсестра наверняка отлично знала о производимом ею впечатлении на мужчин, поэтому восторженные взгляды Андрея были для нее чем-то вполне привычным. Но прекрасная девушка, сама того не ведая, реально поддержала Андрея одним фактом своего присутствия в период самых болезненных испытаний в его жизни.
И еще один похожий пример из жизни другого мужчины.
«Уже не помню причину, но какой-то период времени не ладилось и с настроением, и с мироощущением. Долгое время ходил хмурый и подавленный. И тут взяли на работу новую сотрудницу. Помню, посмотрел на ее фигуру и понял, что жизнь продолжается! Изменения произошли буквально за один день. В дальнейшем мы стали хорошими друзьями».
Кстати, эротическое влечение, как в двух приведенных примерах, – не всегда непременное условие влюбленности. Влюбиться можно в произведение искусства – скульптуру, книгу, картину, музыку, фильм. Испытывать чувство влюбленности можно по отношению к своему любимому певцу, пианисту, спортивному тренеру, психотерапевту, художнику или актеру, политическому деятелю. Мы можем даже не быть с ним знакомы, но один лишь его вид будет внушать нам состояние праздника, поднимать настроение. Влюбиться можно в свою новую профессию, новую работу, новую команду. В состоянии влюбленности нам часто хочется смеяться и петь, и тогда уровень эндорфина еще больше возрастает, поскольку пение, веселый радостный смех и танец – ритмичные пластичные движения под красивую музыку – все это тоже стимулирует выработку эндорфина.
Ну, с влюбленностью в человека, положим, все более или менее понятно: мы стремимся завоевать расположение и любовь другого человека, и это – одна из форм кооперации и объединения людей, за что нас щедро награждают эндорфином. Но почему он растет, если мы влюблены в произведение искусства?
Ответ простой. Потому что влюбленность без эротического влечения во что-то общее способна объединять людей между собой без чувства ревности, без желания единолично владеть этим предметом. Наоборот, сознание, что другой человек тоже влюблен в то же самое, что и я, или в того же самого недосягаемого человека, что и я, сразу делает нас друг к другу ближе…
Казалось бы, какой чудесный радужный нейромедиатор этот эндорфин!
Но в каждом из нейромедиаторов имеются как свои специфические прелести, так и свои специфические «засады».
Выше мы слегка затронули тему «эндорфиновых засад», когда говорили о возможности «подсесть» на экстремальные виды спорта. Дело в том, что каждый освоенный трюк через какое-то время перестает вызывать прежнюю остроту ощущений и требует обновления. Наш мозг уже не воспринимает его как нечто, требующее «эндорфиновой подстраховки». Таким образом, экстремальные трюки рискуют с каждым разом становиться все более и более опасными.
Куда менее опасно «подсаживание» на путешествия как на постоянный источник эндорфина. Но если, как мы говорили, путешествий в нашей жизни перебор, то они человеку уже неинтересны. А сейчас, в связи с «докарантинной» легкостью передвижения по всей планете, нередко можно было услышать что-то вроде: «О, за год я побывал в двадцати странах!» Человек бессознательно желает все тех же приятных «эндорфиновых» ощущений новизны, которые у него связаны с путешествиями, но их больше нет. От этого возникает раздражение, разочарование. Возможно, именно эту тему затрагивает древнегреческий миф о Танталовых муках: рядом вкуснейшая еда – а Тантал испытывает дикий голод, будучи не в состоянии до нее дотянуться, вокруг него – чистейшая вода, а Тантал не может выпить ни глотка, изнывая от жажды.