Страница 6 из 10
Когда мы прибыли в Минск и из Гомеля приехала машина для того, чтобы забрать доставленный нами груз, то отправить его удалось только на следующий день. Причина оказалась проста – никто в Гомеле не мог представить, что всё это будет настолько по-настоящему и что мы привезем целых десять тонн. Они приехали на «газике», который мог взять на борт груза где-то только под тонну. Когда ответственные за дальнейшую доставку груза представители оценили масштабы, то они, я уверен, испытали двойственное чувство: с одной стороны, им было очень неудобно за то, что они не верили в нас, людей, а с другой – они были счастливы, что ошиблись. Они вернулись на следующий день на двух грузовиках и увезли собранный и доставленный нашим поездом груз. Причем сама отгрузка произошла очень буднично и по-деловому, без митингов, телекамер и речей, и мы обратили на неё внимание лишь потому, что в то же самое время загружались в автобус для нашей очередной поездки в очередное место скопления боли и скорби. Не было тогда в таких делах помпы. Не было, и всё тут.
Сбор гуманитарного груза был, конечно, делом администрации поезда, мы там были задействованы на уровне помощников и грузчиков. Основным же нашим делом была «жирафская» работа. В каждом городе мы посещали всё те же дома престарелых, больницы, детские дома, приемники-распределители для малолетних бездомных беглецов – почти преступников – и тому подобные места. В наши обязанности входили встречи с инвалидами, ветеранами, безнадежно больными и брошенными людьми для того, чтобы внести в их беспросветные судьбы хоть какой-то лучик тепла, доброты и помощи. Мы играли для них спектакли, так как вся наша группа занималась в театральном кружке в нашей музыкальной школе у потрясающего педагога и человека большого жизненного пути Абарбанеля Владимира Александровича. Мы проводили с ними серии братаний, суть которых заключалась в произвольном выборе объекта братания, знакомств с ним и разговора по заданным вопросам, переходящего в разговор по душам. Многие из нас ещё долго переписывались со своими побратимами со всей страны, пока хаос нового времени окончательно не разметал всё и вся. В паре с нами работал творческий коллектив из города Кемерова «Русская песня» – ребята и девчонки не сильно и сильно постарше нас, выступавшие с народными песнями и танцами. Вместе с ними мы давали концерты и присутствовали на официальных встречах, проводимых во Дворцах культуры каждого города. Кроме всего этого, мы способствовали и принимали участие в делах, имевших реальный осязаемый результат. Например, в Свердловске администрации нашего поезда удалось добиться от местных властей поставки аппарата «искусственная почка» для местной больницы, в которую мы наносили плановый визит и узнали, что прибор этот, как воздух, нужен сильно больной девочке. Все вместе добивались мы решения и таких, казалось бы, пустяковых и бытовых, но таких важных и, как выяснилось, без нашего вмешательства не решаемых вопросов, как, например, замена водопроводных и канализационных труб в интернате для глухонемых детей в Чите.
Сами мы мало чего понимали, конечно, в сложностях и тонкостях искусства бюрократических согласований и всей массы титанической взрослой работы, которую вело наше руководство, но зато мы всей душой выкладывались на том участке, который был вверен нам.
Увидели мы тогда очень много чего, и среди этих видов были не только непередаваемые по своей красоте пейзажи нашей огромной страны и панорамы городов, были там ещё картины сломанных судеб, несчастного детства, брошенной старости, ужасы болезней, черные души, убитая вера… Мы всё это видели и пытались помогать и бороться. Мы верили в милосердие и чувствовали себя частью большого светлого дела, чувствовали себя нужными, от нас был толк, и это было хорошо.
Поезд наш был создан в рамках и под эгидой Ордена милосердия и социальной защиты имени Академика Андрея Дмитриевича Сахарова. В смысле, не сам поезд, а этот наш грандиозный рейс. Физически-то поезд как транспортное средство был, конечно, создан на вагоно- и локомотивостроительных заводах, а вот идея поезда была воплощена в формате именно этого Ордена. У того сумасшедшего физика-ядерщика из нашего домашнего подшефного дома престарелых, кстати, над кроватью висел портрет того же Сахарова, которого он называл своим учителем. Интересное совпадение.
Нам всем были розданы специальные значки этого Ордена. Значки были круглые, сантиметров пять в диаметре, выполненные в двух цветах – голубом и бежевом, какие-то глянцевые и приятные на ощупь. Очень красивые и очень лаконичные по своему исполнению. Мы все их гордо носили. Как ордена.
В общем, мы были такие социальные жирафо-спасатели. Жирафо – потому что были «жирафчиками», участвуя в подхваченном и перекроенном моей мамой на наш лад американском движении «Жираф», а спасателями – потому что спасали людей, если не физически, вытаскивая их из-под завалов или вынося из горящих домов, то, отводя им, как говорится, душу, даря тепло и просто слушая… С тех самых пор мы все знаем, что чувствует человек растоптанный и окончательно сломленный. Также мы знаем, что для того, чтобы удержать такого человека от последнего шага, часто его надо просто послушать.
Люди