Зов черного сердца

– Я бы не полезла, если бы заранее все узнала. Но и вам в одиночку не разобраться. Здесь другие силы задействованы.

– Мне не понять, – тихо обронил Кольцов, вспомнив слова Жоры.

– Что?

– Всего хорошего, Инга Перовская. Мне пора. Не мусорите здесь.

– Есть, товарищ майор! – шутливо отрапортовала она и, проследив, как он садится в машину, заводит мотор и уезжает, помахала вослед.

В отделение Кольцов возвращался в скверном настроении. Мало того, что ему практически ежедневно стучат сверху по голове из-за «висяка», так теперь появилась новая зараза в виде колдунов.

И ведь если бы от них поступала реальная помощь, он бы и слова не сказал, но они же самым наглым образом паразитируют на чужих несчастьях. Все сказанное экстрасенсами по телевизору уже известно следствию. Никакой ясности экстрасенсы не вносят, зачастую еще больше запутывая и даря ложные надежды. Потолок их помощи – сделать загадочные лица, сообщив полушепотом, что обязательно раскроют все секреты, но не на камеру.

Еще и Жора, будь он неладен! Вот как он прознал про съемки? Снова шастал к монастырю? Конечно, плохо так думать, но если бы там хоть ногу кто сломал, тогда можно наложить официальный запрет. А пока ходят себе юродивые, никому не мешают, свечки палят.

Сворачивая к отделению, Кольцов едва не подскочил на месте, когда в тени начавшего желтеть клена увидел знакомую фигуру.

– Меня ждешь? – позвал он, все же надеясь на отрицательный ответ.

Жора медленно, как едва вышедший из спячки медведь, повернулся на голос. Кивнул. Но подходить не спешил. Кольцов сам двинулся ему навстречу.

– Идем, – велел он, поравнявшись с Жорой. – Я только от монастыря, твои там куролесят.

Кольцов шел впереди, затылком чувствуя буравящий взгляд. Шел и говорил всякие глупости, испытывая странную потребность подколоть молчаливого бугая, но от этого становилось немного легче, уходила накопленная злоба. Бугай же послушно топал сзади и никак не проявлял своего отношения к сказанному, а Кольцову очень хотелось, чтобы его задело. Он не испытывал к Жоре какой-то особенной неприязни, просто чувствовал от того некий подвох и скорее находился в постоянной готовности, нежели имел предвзятые настроения.

Подумаешь – колдун! С кем не бывает!

В остальном же человек как человек. А как он себя позиционирует, его личное дело. Лишь бы не мешал никому.

Оказалось, что Кольцов совсем не расположен к разговорам. Еще и Жора застыл, едва шагнув за порог его кабинета, будто пойманный на битье стекол мальчишка, боясь подойти ближе к злющему полицейскому.

– Ну чего ты там застрял? – Кольцову стоило больших трудов не сорваться на крик. – Садись, говори, зачем пришел.

Жора, словно только и ждал разрешения, тут же плюхнулся на жалобно скрипнувший стул, без спроса схватил папку, безошибочно распознав нужную. Майор даже среагировать не успел, когда тот раскрыл ее и стал перебирать фотографии. Выбрав одно фото, на котором был запечатлен общий план внутри храма, положил фото на стол и ткнул пальцем в центр.

– Будут новые жертвы. – Ляпнул и замолчал.

– Кто и когда?

Кольцов решил, что для начала выслушает, а сразу после посадит Жору обратно в камеру. Пусть посидит, одумается, может, и еще чего интересное расскажет.

Он и рассказал:

– Я там был, все видел. Ничего не исчезло. И на фотографии видно.

Майор взял обозначенную фотографию, поднес к глазам, но ничего нового не увидел. Он давно изучил все материалы вдоль и поперек. Жора снова козырял своим якобы даром, ясновидением, или что там у него. Только Кольцов не общался с зелеными человечками и считал всех, кто утверждал о себе обратное, шарлатанами и жуликами.

Так чего же по двадцатому кругу гонять одно и тоже?

– Ты вообще можешь разговаривать нормально, а не так, будто сам себя с иностранного языка переводишь? Моя ходить, твоя не понимать! Жора, ты взрослый лоб, хватит уже в сказки верить!

– В тот день, когда ты меня спас, майор, – заговорил он тем самым «нормальным» языком, – активность была куда меньше. Значит, кто-то подпитывает зло, обосновавшееся на стройке. И оно потребует новых жертв. Довольствоваться кровью животных долго не сможет. Произойдет новое убийство.

– Когда? – Кольцов сжал кулаки, вспомнив растерзанный трупик облезлого кошака и наспех затертый меловой рисунок на том же месте, где обнаружили первый труп четыре месяца назад. Про себя он давно уже называл прораба Ивана именно первым, чуя – будут и другие. Как же ему хотелось ошибаться! Если бы этот детина не бил фактами прямо в лоб, он бы уже выдал ему предписание с запретом приближаться к стройке. Если бы не глупая, ничем не обоснованная надежда на то, что Жора сможет помочь раскрыть преступление или хотя бы пресечь возможность повторения произошедшего.

Колдун разочаровал. Покачал головой, выдал коротко:

– Не знаю.

– Какого хрена голову мне морочишь? – Крик все же вырвался наружу, сотрясая стены кабинета. – Может, ты сам и промышляешь потихоньку, а потом приходишь и строишь из себя блаженного?! Может, мне тебя задержать до выяснения? Камеру тебе прежнюю определим, как раз после бомжа освободилась!

– Не я, – замотал головой Жора. – Пришлые не все притворяются, среди них есть настоящие. Настоящие могут стать жертвой.

– Уже подбираешь, кого следующим почикать? – Кольцов больше не сдерживался. – Чем ты живому человеку глаза вырезал, а? Язык щипцами вырвал или голыми руками? На вот, пиши!

Он положил перед Жорой лист бумаги и ручку. Подумал и заменил ручку на карандаш.

– Пиши. Я, такой-то, сделал то-то и тогда-то. Пиши, я сказал!

Жора послушно придвинулся ближе к столу, чтобы писать было удобнее, и хотя внешне казался абсолютно спокойным, Кольцов услышал треск ломаемого карандаша, зажатого между пальцами с желтыми никотиновыми пятнами на подушечках.

– Ты куришь? – спросил он.

– Есть такой грех, – кивнул Жора. – Писать-то чего?

– Дай сюда! – Кольцов выхватил бумагу из-под ладони Жоры, скомкал и бросил в корзину. Попутно подумал, что зря выбросил, бумага в их отделе дефицит. – Сигареты с собой есть?

– Есть.

– Доставай.

– Здесь курить нельзя, товарищ майор.

– Поуказывай мне еще! – огрызнулся Кольцов.

Жора сунул руку в карман, чуть отклонившись на стуле, и положил перед Кольцовым помятую пачку.

– Так я и знал, – выдохнул Кольцов и уже совсем дружелюбно попросил: – Спрячь. Я бросить пытаюсь. Третий месяц в завязке.

Жора загадочно улыбнулся. Ему явно понравились слова майора.

Кольцов не стал выяснять, что его так развеселило, и продолжил:

– Я еще в самый первый раз нашел возле стройки окурки аккурат у храма. Тогда не придал значения, все же мужики работали, мало ли кто оставил. Сам не понял, чего покоробило. Потом сообразил, что если бы там было место для курения, окурков оказалось бы больше, а тут всего четыре штуки. Я еще название запомнил, дорогущие оказались. Будут работяги такие курить? Вряд ли! К тому же позже выяснилось, курилка имелась отдельная, по территории никто ничего не разбрасывал. Верующие были или просто правило такое, но факт остается фактом. Вот и хотел с твоими сравнить. Мало ли.

Жора слушал внимательно, не перебивал.

– Надо бы на экспертизу их отдать, да я не догадался, – винился Кольцов, сам не понимая, чего разоткровенничался с посторонним человеком. Вроде уже разобрался, перед ним не тот Георгий, которого он когда-то знал. Так чего языком треплет? Может, догадывался, что тот не проболтается никому? Не заколдовал же его колдун в самом деле! – Тот человек явно нервничал, окурки большие оставались, каждая сигарета выкурена чуть больше чем наполовину. Ждал кого-то?

Кольцов встал из-за стола, взял с подоконника пластиковую бутылку с водой, начал поливать полуживой фикус в кадке. Пока были заняты руки, мозги работали лучше.

– Может ли это означать, что убийца действовал по заказу? Все это время мы искали исполнителя, а его, может, уже и нет. Понимаешь, к чему я веду?