Мой вечный Адам

Ярославна Долина

Аннотация:

Мой единственный. Я узнаю тебя. С первого взгляда. Потому что помню, как ты выглядишь. Как звучит твой голос. Каково это, когда прикасаешься именно ты… Ты приходил ко мне в снах. И любил меня… Во вселенной ты один - мой Адам, из чьего ребра есть я.

Мой вечный Адам

«Из чего бы ни были сделаны наши души, его душа и моя душа – суть одно. Он в большей степени является мною, чем я сама!..»

Эмили Бронте («Грозовой перевал»)

1

21 век

«Наверное, я ничего не понимаю в жизни. Иногда мне кажется, что у меня их две или, скорее, меня две. Можно сходить к психиатру и покончить с этим раз и навсегда, но я уверена, что это не раздвоение личности. Вдруг все вокруг чувствуют то же самое? Я не могу быть единственным существом, которому кажется, что мир вокруг нас не просто несправедлив, он абсурден. Мы белое называем черным, а черное белым, а потом, воображая себя сторонниками белого, притворяемся сторонниками черного.

Перед вами самый что ни на есть махровый интроверт. Я не люблю вечеринок и не выношу шумных компаний. Для меня это как холодный душ по утрам – дрожь по телу и агрессивная встряска. Самое интересное –наблюдать за вечеринкой со стороны. Ненавижу компании. Пойти на подвиг и открыть какую-то часть своей души, пусть даже самую незначительную, как, например, любовь к зеленому чаю, я могу только тет-а-тет. Присоединись кто-нибудь еще – и моя оболочка защелкивается так стремительно, что от этого сбивается дыхание. В общем, никогда в жизни не видела более склонного к одиночеству человека. Вы, наверное, посмеетесь, когда узнаете, что сам процесс общения с людьми для меня представляет собой ежедневный подвиг. «Расслабься, малышка», - скажете вы, - «тебе нас не одурачить». Все женщины болтливы. Молчание для них настоящая пытка. Если муж просит жену помолчать всего пару минут, пока он говорит по телефону, или изложить суть дела в двух словах, поскольку у него сейчас совещание, она вправе расценить его жест как личное оскорбление. Это касается всех нормальных женщин. Только не меня. Я была бы счастлива нанять себе личного болтуна, отдувающегося за меня днями напролет. А я бы бродила за ним с блаженной улыбкой и молчала.

А теперь внимание. Потому что когда вы узнаете мою профессию, все вышесказанное повергнет вас в шок. Не то, чтобы я боялась. Мне это совершенно безразлично, потому что такое состояние испытывает каждый новый знакомый. Я журналистка. Да-да. Из тех, кто рыщет по углам и открывает дверь в кабинет начальства не иначе, как только ногой. У меня дрожь бежит по телу от удовольствия, когда я представляю, что завтра завалюсь в кабинет чиновника со скрытой камерой и запишу чьи-нибудь «косяки», или отправлюсь вслед за негодяем, обокравшим сотню людей, даже если для этого мне придется слететь с горы на лыжах и свернуть себе шею. Я люблю экстрим, да такой, чтоб адреналин бешено стучал в висках. Вот это настоящее удовольствие. Свистните мне, что у вас намечается заварушка, и я примчусь на всех парах с камерами, диктофонами и фотоаппаратами. Когда я сказала родителям о том, на кого пойду учиться, маму пришлось поить корвалолом сразу, а папа мужественно держался до тех пор, пока дочь не принесла домой основной учебник под названием «Вторая древнейшая». Тут и у него чуть не случился инфаркт.

Свою профессию не просто люблю - я ее обожаю. Ничем другим заниматься в жизни не могу и не хочу. Глубоко убеждена, что все мы рождаемся для того, чтобы кем-то стать. Я родилась журналисткой. Тут уж ничего не поделаешь. Как же мне удается совмещать свои фобии с профессией? Очень просто. Этот микс и обеспечивает мне максимальное удовольствие. При чем ежедневное. Вряд ли в мире найдется что-нибудь более подходящее для моей ненормальной натуры. Когда я вижу толпу людей, с которыми необходимо поговорить и разобраться в обстановке, в моей крови уже бурлит адреналин. Для меня это настоящий экстрим. Несколько абсурдно, не правда ли?

Я работаю в «Драйве» - журнале о самых потрясающих вещах, которые есть в жизни. Не то, чтобы мне не хотелось писать в аналитические издания. Я пыталась. Не получилось – публикуя альтернативную точку зрения, карьеру не сделаешь. Честнее работать в рекламе, чем в журналистике, а поскольку, свое предназначение я вижу в последнем, то выбираю наименее болезненный путь – журнал об экстриме, безграничных возможностях человеческого организма и воли личности. Тем более что здесь для меня настоящий рай – каждая статья буквально переполнена адреналином. Я уже не раз прыгала с парашютом и с тарзанкой, носилась по лесу на лыжах и даже пыталась пробиться в космос. Над последним еще нужно поработать».

- Майя, долго ты еще будешь тут писать? – раздраженно спросила Злата. – Ужинать пора.

Майя тяжело вздохнула и захлопнула толстый личный дневник с большой лошадиной мордой на обложке. Злате всегда удавалось появляться в самый «подходящий» момент. Майя тоскливо вздохнула. Только расписалась и как раз хотела перейти к самому интересному. А сегодня было просто потрясающе! Потому что Майя ездила на учения группы спецназа. Целый день девушка заворожено наблюдала, как боролись между собой крупные сильные мужчины, с какими серьезными лицами целились в мишень снайперы, и чуть не визжала от восторга, когда ей дали самой пострелять из пистолета Макарова.

Майя медленно поплелась на кухню, где сегодня хозяйничала ее старшая сестра. И откуда у Златы эта способность находить удовольствие в монотонном процессе приготовления еды? Майе было уже 27, но она едва ли могла заставить себя пожарить на завтрак яичницу. Пока глазунья готовилась, девушка успевала перехватить кусок вчерашней засохшей пиццы и после на всех парах неслась в редакцию. Злата же могла провести три часа стоя за столом на кухне, приготавливая какое-нибудь мудреное блюдо. Каждому свое.

- Ты когда-нибудь умрешь с голоду, - добродушно проворчала Злата, украдкой взглянув на сестру. – Пора бы уже научиться готовить.

Майя закатила глаза. Кажется, намечается очередная лекция на тему «Пора повзрослеть и найти мужа».

- Да умею я готовить, - тяжело вздохнула она, облокотившись на дверной косяк и наблюдая за четкими уверенными движениями сестры.

Злата запекла в духовом шкафу мясо и теперь аккуратно нарезала зелень. Когда уставшая и покрывшаяся пылью, но чрезвычайно довольная и возбужденная, Майя вернулась домой с поля, ее сестра уже во всю порхала на кухне, с видом знатока собирая в кучу различные приправы, овощи, соусы, зелень, орехи и еще Бог знает что. Майя знала, что в такие моменты не стоит отвлекать сестру, поскольку в этом случае бешеная энергия Златы обрушится на ее голову, поэтому поплелась прямиком в ванную. Пока Злата хлопотала, Майя успела помыться, высушить голову, набросать несколько строк сегодняшнего репортажа и даже немного написать в личном дневнике.

- Дело совсем не в умении готовить, - пробормотала Майя, не отрывая взгляда от рук сестры, проворно шинкующих веточку укропа, - а в желании.

Майе всегда было жаль впустую потраченного времени. Человеческая жизнь и так очень коротка, так зачем упускать драгоценные часы на приготовление пищи, которую съедят за полчаса? 180 минут готовки - 30 минут поедания… Не рентабельное вложение времени, верно? Лучше уж сходить в музей, в театр, прыгнуть с парашютом на худой конец или просто почитать книгу. Майя рассеянно подумала, что пока Злата хлопотала на кухне, могла бы пройтись по первому тому «Войны и мира».

- Тебе замуж пора, - голосом знатока сказала Злата. – Вот тогда ты и поймешь, что к чему.

Что и следовало доказать… Разумеется, к 27 годам у нее был опыт общения с противоположным полом. Не слишком приятный опыт, если честно. Расхожее выражение «мужчины как дети» Майя для себя уточнила: «мужчины как младенцы». За ними нужно без конца ухаживать и всячески ублажать. И слава Богу, что они сильнее женщин, потому что в противном случае их приходилось бы еще и таскать на себе в слингах.