Ильюшин

Ильюшин спросил у Ольги:

– Ну и что вы решили?

– Сергей Владимирович, я бы с удовольствием пошла к вам, но пойду к Черановскому, потому что мне негде жить, а он дает общежитие.

– Вот вам мой телефон, завтра ровно в час дня позвоните, я узнаю у директора, как у нас дела с жильем.

Позвонила – приходите, жилье будет. Студенты, конечно, обыграли это дело: «Ну, Оля, когда станешь носить норковую шубу, не забудь про нас!»

Однако не сразу все получается в нашем Отечестве даже у таких немногочисленных обязательных людей, как Ильюшин, хотя именно благодаря им оно созидается и еще не рухнуло окончательно. Проходит месяц, два, три, а общежития нет. Перед днем Победы Ильюшин говорит:

– Ну, Ольга Николаевна, отремонтировали заводское общежитие барачного типа. Отведем вас туда.

И в обеденный перерыв генеральный конструктор Ильюшин и директор завода Кофман повели Ольгу в Эльдорадовский переулок, где за дровяным складом в бывшем сарае устроилось общежитие.

– В ближайшее время получите квартиру, – сказал Ильюшин. А что такое в России ближайшее время? Прожила пять лет в этом «Эльдорадо» и решила напомнить:

– Сергей Владимирович, а как насчет квартиры?

– О, поздно пришли, уже все распределили. Напомните перед следующим распределением. Напомнила.

– Вы знаете, – отвечает, – один пришел, у него трое детей. Если не дадите квартиру, говорит, приведу сюда и будем жить в вашем кабинете. Вот нахал! Молодец! Нет, Ольга Николаевна, поздно, потом, вы же знаете, я не занимаюсь квартирами.

Ольге стало обидно, вышла, разревелась, поехала домой. В гостях был приятель отца, работал в Морфлоте:

– Переходи ко мне, я тебе в течение года если не квартиру, то комнату гарантирую!

Счастливая Ольга пришла пораньше на работу, в восемь часов появился Ильюшин, она ему заявление на стол: прошу меня уволить!

Он молча прочитал, молча порвал. «Иди работать!» – сказал. А в час дня ей выдали ордер. И так бывало. Ильюшин снимал трубку «кремлевки», звонил, подписывал текст на депутатском бланке. Смотрели на его подпись и выписывали ордер даже без паспорта...

Вызывает Германова, будущего лауреата Ленинской премии, и говорит:

«Виктор Михайлович, получите ордер на квартиру!»

«Я не подавал заявления...»

Он следил за своими лучшими товарищами. Не дожидался, когда скромный человек начнет унижаться. А Германов – один из лучших, честнейших людей фирмы, возглавлял бюро эскизного проектирования...

Работала в ОКБ Дуся Акишина, наивная, простодушная девушка из деревни, все принимала за чистую монету. Жила в Опалихе в комнате с соседкой и мечтала получить в Москве отдельную комнату. Первого апреля решили разыграть Дусю. Сказали, что вызывает генеральный, хочет поговорить насчет жилья. Дуся летит к Ильюшину: «Сергей Владимирович, вы меня искали?»

«Нет, особенно не искал, но поговорить можно».

«Вы насчет комнаты, наверно...»

У него бровь вверх поползла:

«Дуся, сегодня первое апреля...»

«Сергей Владимирович, вот у других...» – заныла Дуся.

«На других никогда не ссылайтесь. У меня квартира 170 квадратных метров. Добивайтесь для себя. Завтра я вам сообщу перед обедом».

Как-то поздним вечером зашел в отдел, все уткнулись в работу, а он говорит:

«Мне сегодня ночью приснилось, что еду на машине и вижу на обочине дороги сидит девушка в пестреньком платье с солдатом...»

«Ой, Сергей Владимирович, это вам не приснилось, это вы меня видели!» – воскликнула Дуся, сама непосредственность.

Заглянул в обеденный перерыв: женщины едят сметану.

«Масло к маслу льнет», – сказал. Наверно, это у него вологодское...

Одна сотрудница подошла к нему, нечаянно стала на ботинок и что-то говорит, не замечая.

«Вы принесли материал?» – спросил он.

«Да, вот возьмите».

«И долго так будете стоять?»

«Я пошла».

«Хорошо, а то у меня нога занемела».

Земной, и чувство юмора земное. Подарил ему заземление академик Микулин – тот всех своих знакомых пытался заземлить, сам спал, подключенный к батарее, чтобы снять статическое напряжение. И Ильюшина пытался заземлить.

«Я и так заземлен!» – смеялся Сергей Владимирович.

«Бегу на совещание, туфли в пыли, – вспоминает О.Н. Елсакова, – а он стоит в своих сверкающих ботиночках и говорит: „Чищу, чищу, а все не блестят!“

Перед кабинетом у него висело зеркало, и каждый мог посмотреть, в каком виде идет к нему...

К дням рождения покупали подарки, все небогатые были, собирали по пятерке – кому сервиз, кому вазу... Ильюшин узнал, обиделся, что его не включили. Потом много лет принимал участие в сборе денег, а себе обычно заказывал большой торт, который сам разрезал на всех...

Чтобы решить квартирный вопрос, который, по мнению классика, испортил население, начали активно строить пять собственных домов. Поставили их на улицах Красноармейской, Нестерова, Степана Супруна. 182 семьи из ОКБ улучшили жилищные условия. Организовали цепочку: въезжает человек в новую квартиру, а освободившуюся занимает кто-то другой, и так далее. Сложность нередко была в том, что одна освободившаяся квартира была райисполкомовская, а другая – ведомственная. Чтобы не потерять ни метра своей площади, требовалось вмешательство Ильюшина.

Не получалось предоставить квартиру бортинженеру Кюссу. Попросили Ильюшина поехать на комиссию Моссовета. Поехал со своими простенько, в костюме без регалий. На заседании комиссии отстаивал бортинженера, доказывая, какой тот сильный специалист. Председатель перебил его:

«Да о чем вы говорите? Как вы рассуждаете? Вы не государственный человек!» – и понес.

Ильюшин заявил: «Вот вы меня тут всячески поливали, сказали, что я не государственный человек, а я, между прочим, депутат Верховного Совета СССР и считаю, что наш работник заслужил себе квартиру!»

Председатель несколько смягчился: «Ладно, мы сегодня не будем принимать решение, еще раз вернемся к этому вопросу».

Вышли в коридор. Ильюшин говорит: «Ну, ребятушки, больше я с вами ни в какую организацию не поеду. Подпишу любое письмо, а меня с собой не возите. Но теперь я знаю, каково вам приходится».

Пошел к машине. В это время одного из его сотрудников догнал жилищный инспектор: «Послушайте, наш председатель не знал, что это Ильюшин! Успокойте Сергея Владимировича, конечно, мы решим положительно!»

Он любил бывать на новосельях и однажды стал читать Пушкина. Один сотрудник тоже великолепно знал Пушкина. Устроили состязание. Ильюшин полтора часа читал наизусть и выиграл...

Но кто может лучше рассказать о своем начальнике, чем его секретарь?

Марина Макаровна Кучиева проработала с Ильюшиным с 1945-го по 1970 год.

«Он мне всегда говорил: „Секретарь – мое лицо. Что скажут о секретаре, то скажут обо мне“. Всегда спросит, кто звонил, что я ответила... „Вот это ты хорошо ответила, а тут не так сказала, ведь сегодня это самый важный вопрос!“ Умел выхватывать главное. За 25 лет работы он ругал меня дважды. Один раз несправедливо. Я ему сказала: „Я этого не знала, не видела, не слышала и никому ничего не говорила“.

Прошла неделя, он меня вызвал, извинился: «Да, ты права».

Он был справедливый. Очень, очень справедливый».

Марина Макаровна говорит сдержанно, лишнего не скажет – школа.

«Поздно, часов в одиннадцать, позвонили от министра обороны, завтра совещание, пригласили начальника нашего вооружения Федорова, а я забыла ему сказать. Утром звонит „кремлевка“: Федоров у нас должен быть!

– Ой, я забыла!

– Мы будем жаловаться Ильюшину.

Я вызвала Федорова и на ильюшинской машине отправила в министерство, а Сергей Владимирович в это время был в группе фюзеляжа. Когда пришел, я ему призналась и сказала, что только что отправила Федорова. Он посмотрел на часы:

– Хорошо.

Только вошел в кабинет, звонит «кремлевка». Он отвечает:

– Да, я знаю. Совещание в десять, а наш вопрос в одиннадцать. Федоров успеет.

Ничего мне не было за это. Понимал, что не ошибается тот, кто не работает. А спрашивал строго. Но я его никогда не обманывала. Скажет: «Что ж ты наделала!»