Первый кадр 1977

Эта фобия воздушного пространства передалась с молоком матери и Юле, поэтому новость о том, что ей в буквальном смысле предстоит взлететь в воздух, пугало её до глубины души и вводило в дрожь.

Когда она поднялись по трапу и зашла внутрь огромной «небесной птицы», то у неё от страха перед неизбежным всё внутри «оборвалось». Юля чуть не потеряла сознание и совсем не помня себя как-то очутилась у окна… Когда сознание вернулось, то увидела сидящего рядом с ней Севу, который был весь бледен и как ей показалось тоже боялся этого полёта.

Осмотревшись по сторонам, она увидела множество других пассажиров, которые либо уже сидели на своих местах, либо рассаживались. Её очень поразило выражение их лица, а точнее то абсолютное безразличие к своей судьбе, которое читалось на каждом из лиц. Было такое впечатление, что вокруг не люди, а какие-то бездушные куклы, которым всё равно долетят они или разобьются «к чертям собачим»! От таких мыслей Юля вздрогнула, а затем посмотрела где она сидит и ужаснулась ещё больше. Осознав, что находится она рядом с иллюминатором и ей предстоит увидеть удаляющуюся при взлёте Землю, она попросила Савелия срочно поменяется местами. Тот взглянул на неё отрешённо, но спорить не стал, а как какой-то робот встал и уступил ей своё место. Таким образом путешественница оказалась сидящий посредине трёхместного кресла. Оглядев окружающую действительность с нового ракурса, она поняла, что этого оказалось слишком мало и недостаточно, поэтому она, крепко держась за спинки переднего ряда кресел, пересела ещё дальше от ненавистного окна, заняв место у прохода и с набухшими от слёз и бессилия глазами стала ждать «приговора судьбы».

«Интересно долетим ли мы или нет? Сейчас бы погадать… Надо было съездить вчера на рижский рынок и ромашек купить! Ну или хризантем! Почему я этого не сделала! Теперь из-за этого, всё пропало! Жизнь закончена!» — накручивала себя Юля готовая в любой момент заплакать. Хотя мысли её были очень далеки и постоянно скатывались к трагедии, однако краем глаза она всё же увидела, что подошёл Саша и сел между ними.

И что б, вы думали? Тот, абсолютно не видя её крайне нервозное душевное состояние, порылся у себя в сумке и бесцеремонно предложил ей порепетировать. И это в тот момент, когда решалась её дальнейшая судьба.

Это было так бестактно, что она от избытка чувств в первую секунду даже задохнулась от возмущения и даже не знала, что и сказать! «Ну как он не понимает?! У неё же тут переживания! Она же волнуется! Она вся на нервах! А он её про какие-то тексты и репетиции спрашивает!» — с негодованием сердилось Юля, автоматически что-то отвечая и роясь в своей сумочки в поисках напечатанных листочков со словами её героини.

После того, как Саша ни с того ни с сего под всеобщее изумление решил сделать зарядку и поотжиматься, они приступили к репетиции диалогов и в этот момент двигатель чуть заревел и самолёт потихонечку поехал. Это было так неожиданно, для забывшей обо всём и увлёкшейся репетицией Юли, что она тут же всё забыла и вновь вцепившись руками в подлокотники кресла стала ждать развязки.

Самолёт же тем временем вырулил на взлётную полосу, двигатели взревели ещё громче, «птица счастья» разогналась и взлетела.

Ощущения полёта были такие необычные, что Юле даже это мгновение понравилось, однако насладится этим новым ощущением она не успела, потому, что Саша обломал ей весь кайф на корню, сказав:

— Ладно, хватит уже морочиться. Взлетели, да и ладно. Я же сказал, что всё будет ровно и красиво, поэтому не переживай. Лучше скажи мне, ещё раз, не подсматривая в текст, после какой сцены ты садишься возле камина и что говоришь?..

«Эх. Опять бестактность! Что сегодня с ним? Почему он такой нервный?! Я понимаю, что дело есть дело, но всё же… Можно и поделикатней было бы как-то высказаться, а не так резко. Я чуткий человек. У меня же свой внутренний мир и я переживаю. Не так конечно, как к примеру в недавно вновь прочитанной книжке Анна Каренина переживала, но тоже очень сильно. Интересно, как бы отреагировала на такую бестактность главная героиня романа Толстого, и что бы на это смог возразить Саша?» — усмехнувшись своим мыслям подумала она, а затем глубоко вздохнув начала рассказывать свою роль.

Одним словом, Юля просто забылась, обыгрывая предложенные сюжеты и лишь изредка, «по привычке», глядя на проходящих пассажиров где-то глубоко в сознании удивлялась их «пофигизму».

«Ходят туда-сюда, смеются, пьют воду, едят яблоки… просто всеобщее разгильдяйство какое-то… Ну летим мы на десяти тысячах метров, ну нет у нас парашютов и даже малейших шансов спастись, если что-то пойдёт не так, ну и что?! Подумаешь, эка невидаль…»

Так в диалогах, шутках и прибаутках и пролетели все четыре часа полёта…

— Просьба всем занять свои места и пристегнуть ремни. Самолёт идёт на посадку! — громко и чётко сказала стюардесса и Юля очень удивилась тому, что так быстро пролетело время и уже почти всё закончилось. К тому же как оказалось приземляться ей отныне было практически не страшно.

Она улыбнулась своим прошлым опасениям, которые не раз посещали её в преддверии полёта и поняла, что летать словно птица среди облаков ей очень нравится, ведь это быстро и совсем даже не страшно… Ну, разве только совсем, совсем чуть-чуть.

Глава 5

Саша.

— Ну, здравствуй новый мир! — сказал я слова, которые говорит любой мало-мальски уважающий себя попаданец, когда попадает, как это странно бы не звучало, в новый мир. Шагнув из самолёта на трап, обернулся к коллективу, ещё находящемуся в летательном аппарате и громко процитировал Нила Армстронга, которые он якобы сказал, при якобы высадке, на якобы Луну, якобы 24 июля 1969 года: — Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества! (якобы)))

На такую замысловатую философию народ отреагировал смехом и подталкиванием меня в спину по лестнице, а посему я сделал вывод, что эту крылатую фразу тут знают не многие. И действительно, это же какой-то Армстронг, а не наш Юрий Гагарин с не менее крылатой фразой: «Поехали!», а значит и не особо интересно. Впрочем, могли и забыть… Тут ведь ни у кого, кроме разумеется меня, интернета нет, чтобы напомнить о мировых цивилизационных скрепах, вот народу и пофиг.

Выйдя из аэропорта подошли к большому кортежу их разных автомобилей, который ожидал нас. Всего я насчитал 12 машин, включающих в себя несколько чёрных «Волг», пяток «Жигулят», два микроавтобуса «РАФ», которые в простонародье называются «Рафикоми» и один туристический автобус «Икарус». Кроме этого в кавалькаде присутствовали и две милицейские «Волги» раскрашенные, как и положено, в жёлто-синие цвета. Такое количество автотранспорта было крайне удивительно, ибо наш «кагал» насчитывал всего семнадцать человек: семь актёров, шесть участников ВИА, я и Армен с двумя помощниками.

Исходя из всего этого, при условии, что в машину влезает кроме водителя ещё четыре человека, хватило бы и пяти-шести автомобилей, однако тот, кто отдал команду нас встретить по всей видимости думал иначе и подошёл к делу с «царским» размахом.

У авто колонны «тусовалась» приметная группа людей в галстуках. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что это и есть высочайшее начальство…