Страница 3 из 12
Глава 1
Необходимость усиления грузинского корпуса. Указ Императора Александра I. Собственноручная записка Ермолова о слитии полков. Передвижение Тенгинского полка на северный Кавказ. Прибытие в Георгиевск. Полковники Оранский и Максимович. Недоразумения по сдаче полка. Приказ по полку. Список коренных тенгинцев. Описание театра военных действий. Наша оборонительная линия. Устройство станиц, постов, землянок, столбянок и штаб-квартир. Горские народы северного Кавказа. Их образ действий. Быт офицеров и солдат полка. Строевое образование. Учебные команды. Санитарные условия. Казенные работы. Участие тенгинцев в устройстве минеральных вод.
В 1819 году Тенгинский полк, едва успевший отдохнуть от целого ряда утомительных кампаний 1812-15 годов, был передвинут в числе 10-ти других полков на новый театр военных действий – на Кавказ. Передвижение это было вызвано необходимостью существенным образом усилить численный состав кавказских войск, некомплект которых, вследствие боевой убыли и смертности от болезней, достигал громадной цифры – 27-ми тысяч.
Ко времени вступления полка в состав отдельного Грузинского корпуса, те. к 1819 г., владения России на Кавказе простирались от берегов Каспийского и Черного морей до берегов Кубани и Терека, где и расположены были наши пограничные посты, охранявшие южные губернии от хищнических набегов горцев, живших к югу от названной черты. Узкая полоса Военно-Грузинской дороги, идущая долинами верхнего Терека и Арагвы, соединяла Кавказскую линию с закавказскими владениями России, где нам принадлежала Грузия, в 1801 году принявшая русское подданство, и, затем, присоединенные трактатом 12-го октября 1813 года персидские ханства: Карабахское, Шушинское, Нухинское, Ширванское, Ганжинское (переименованное в Елисаветпольскую провинцию). Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышинское. А также весь Дагестан. На западе границы наши непосредственно соприкасались с турецкими владениями: Ахалцихскою провинциею и всем восточным побережьем Черного моря[8]. Главным начальником Кавказского края в то время был знаменитый герой войны, генерал-лейтенант Алексей Петрович Ермолов, который с первых же моментов своего прибытия на Кавказ (в конце 1817 года), пришел к весьма неутешительным выводам относительно общего положения наших дел.
В новых владениях наша власть еще далеко не утвердилась, произвол царил всюду; жалобам на злоупотребления не было конца; беспрерывные грабежи и разбои сильно препятствовали мирным занятиям наших первых русских поселений по Кавказской линии. Политику своих предшественников, относительно представителей разных ханств и горских племен, генерал Ермолов не только не разделял, но и считал ее в корне вредною. Практиковавшаяся до сих пор система подкупов и задабриваний, а также заключение всевозможных мирных трактатов и письменных условий не только не сдерживали горцев от вторжения в наши границы, но и порождали в них обратное – алчность и «стремление набегами вынудить Россию платить им дань». Генерал Ермолов писал Государю Императору[9], что с этим населением, привыкшим веками к разбоям и насилиям, нужно решать вопросы силою и следовательно переменить образ действий, начав «постепенную атаку Кавказских гор. Кавказ – это огромная крепость: надобно штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого и успех неверен, так обложим же ее».
Таким образом необходимо было изменить всю систему действий на Кавказе, но с теми незначительными силами, которые были тогда в распоряжении Ермолова, ничего нельзя было сделать. Их едва хватало на пассивную охранительную службу. Войска, уменьшенные почти вдвое значительною смертностью, едва могли содержать кордонные посты, конвоировать транспорты и сопровождать оказии[10]. Неоднократные просьбы Ермолова об усилении Грузинского корпуса, вызвали, наконец, Высочайший указ Александра I от 19-го апреля 1819 года, приводимый здесь в извлечении.
…«Я могу временно выслать под начальство Ваше десять полков пехоты с тем предположением, чтобы ими укомплектовать Грузинский корпус, чего присылкою рекрутов никогда не достигалось, ибо от столь дальнего перехода и непривычки переносить трудности, потеря в оных была всякий раз весьма чувствительна. Укомплектование сие Я нахожу нужным привести на следующем основании: число полков, составляющих Грузинский корпус, оставить прежнее, т. е. 8 пехотных, 4 егерских, 2 гренадерских и 1 карабинерный, итого 15 полков.
Каждый из сих полков предписываю привести в 3900 человек, разумея 300 унтер-офицеров и 3600 рядовых; каждый же батальон будет состоять из 100 унтер-офицеров и 1200 рядовых. Если по сему числу людей Вы найдете нужным прибавить и число офицеров, то дозволяется Вам на каждую роту прибавить по одному, что составит на полк прибавки 12 офицеров; штаб-офицеров положенное число, по 7-ми на полк, нахожу я достаточным…
По постепенному укомплектованию полков, долженствующих оставаться в Грузии и на линии, дабы избегнуть второй путь тем же войскам, предписываю Вам прислать назад кадры следующих полков: Севастопольского, Троицкого, Суздальского, Вологодского, Казанского, Белевского, 8-го, 9-го, 15-го, 16-го и 17-го Егерских. Из оных предоставляю Вам перевесть в корпус, Вам вверенный, всех тех штаб и обер-офицеров, коих служба и опытность признана будет Вами полезным в Грузии и на линии. Вы пришлете им списки с обозначением, в которые полки будут Вами переведены. Сим же самым образом Вы укомплектуете по лишнему офицеру в роту. Полки Апшеронский, Ширванский, Куринский, Тифлисский, 41-й и 42-й Егерские должны составить 20-ю дивизию. Полки же Кабардинский, Тенгинский, Навагинский, Мингрельский, 43-й и 45 Егерские – 19-ю дивизию.
Сими распоряжениями Вы будете иметь средство единожды навсегда устроить превосходным образом Грузинский корпус в надлежащую силу».
Таковы были причины, вызвавшие переход Тенгинского полка на Кавказ.
В начале апреля 1819 года командир полка полковник Оранский получил приказание готовиться к новому и дальнему передвижению. А 25-го числа тенгинцы тремя эшелонами, побатальонно, уже выступили налегках, оставив все свое имущество и тяжелый обоз в г. Велиже, Витебской губернии.
Путь был не из легких. Вначале движение затруднялось распутицей в средней полосе России, а затем, когда эшелоны достигли маловодных донских степей, настали удушающие жары. 14-го августа полк, наконец, вступил в Кавказскую область, в крепость Донскую, на бывшей Азовско-Моздокской линии, а еще через две недели был почти у цели похода. 29-го числа батальоны подтянулись и 30-го подошли к Георгиевску, у ворот которого были радушно встречены новым начальником 19-й пехотной дивизии г.-м. Сталем 2-м, поздравившим людей с прибытием на Кавказ и выразившим уверенность, что они в борьбе с горскими народами с такою же славою будут поддерживать честь своих знамен, как и в достопамятные дни Отечественной войны и кампаний 1813 и 1814 годов. Объехав фронт, генерал Сталь долго любовался мужественным видом загорелых солдат, большинство из которых было украшено Георгиевскими крестами; у некоторых виднелись шрамы на лице, – воспоминания о Прейсиш-Эйлау, Фридланде, Лейпциге, Париже[11], Полк временно был распределен в Георгиевске и окрестных селениях по квапртирам и немедленно было приступлено к слиянию его с Суздальским полком.
Еще в апреле месяце генерал Ермолов предписал начальникам кавказских дивизий произвесть инспекторские смотры в полках (Прил. 1) с целью точно определить число неспособных продолжать полевую службу; затем рекруты последнего набора были распределены по полкам и. таким образом, точно выяснилось сколько людей необходимо было дополнить по новому штату.
8
Дубровин «А.П. Ермолов на Кавказе» Воен. Сбор. 1882 г. № 2, стр. 205.
9
Письмо от 22-го февраля 1819 г. Приложение к запискам Ермолова. Дубровин «А.П. Ермолов на Кавказе» Воен. Сбор. 1882 г. № 4. Потто «Кавказская война в отдельных очерках», II, вып. 1-й.
10
На Кавказе в то время числилось: 58 бат. пех., 1 драгун., 9 донск. казачьих полков и 120 орудий; из этого числа 39 бат. и 50 орудий находились в Закавказье, остальные охраняли Кавказскую линию. Янжул. «80 лет боевой и мирной жизни 20 артиллер. бригады».
11
Из годовых рапортов Тенгинского полка за 1819 г. видно, что большинство ран, полученных нижними чинами в сражениях, относились к разряду штыковых и сабельных.