Страница 11 из 12
Заботясь о благосостоянии минеральных вод, генерал Ермолов составил строительную комиссию; председателем ее назначил командира 3-го батальона Тенгинского полка; членами – одного архитектора и трех наших офицеров. Места под постройки на «главном проспекте», разрешалось раздавать даром желающим из обывателей Кавказской губернии, отдавая преимущество офицерам Тенгинского полка. Комиссия строго должна была следить, чтобы все дома возводились на каменном фундаменте и под железными или из теса крышами, имея по наружному фасаду не менее пяти окон. С целью доставить посетителям какое-нибудь увеселение, предписано было возможно поспешнее возвести временное строение для «ресторации, с одною большою комнатою для танцования[63]. Все работы по постройке ванн, казенных гостиниц, флигелей, рестораций производилось исключительно руками нижних чинов нашего 3-го батальона, при участии полковых подъемных и артельных лошадей. За каждый день работ выдавалось всем по 10-ти копеек из сумм на «возведение кордонных укреплений на кавказской линии»; мастеровые нижние чины получали отдельную плату, соответственно производимой ими работы.
Смотрителем «кислых минеральных вод» до 1824 года состоял воинский начальник Кисловодского укрепления, командир 3-го батальона Тенгинского полка; он же официально числился почтмейстером; принятая им денежная корреспонденция заделывалась в тюки и на вьюках отправлялась два раза в неделю в полковую канцелярию, а оттуда рассылалась уже на соответствующие тракты. По наступлении курса лечения на минеральных водах, находившаяся здесь рота нашего полка укомплектовывалась почти вдвое. От нее наряжались нижние чины для исправления полицейских обязанностей, для наблюдения за гостиницей и чистотою ванн и т. п.
Когда же больные переезжали из Кисловодска в Железноводск, то рота наша конвоировала их в пути и охраняла во время курса лечения. Тогда в Железноводске, кроме одного казенного дома в восемь комнат, никаких других построек не было. Больные обыкновенно размещались по палаткам и ногайским кибиткам; вокруг разбивался лагерь роты тенгинцев, от которой и выставлялась цепь постов. Таким образом, тенгинцы были пионерами в деле устройства нынешних знаменитых минеральных вод. Теперешние посетители нашего курорта вероятно с трудом могут представить себе, что было время, когда делали моцион под охраной вооруженной стражи, а прием целительных ванн мог быть ежеминутно прерван тревогой и, приходилось тогда выскакивать полуодетым и бежать под защиту конвоя.
И другие батальоны нашего полка, помимо военных действий, принимали самое деятельное участие в производстве общественных работ. На Кавказе в то время не было ни благоустроенных городов, ни сносных помещений для офицеров и нижних чинов, отсутствовали госпитали, а пути сообщения представляли из себя нечто ужасное. На все нужны были рабочие руки, а в них в то время ощущался большой недостаток; приходилось по необходимости пользоваться услугами войск.
Тенгинцами, например, возведен госпиталь в крепостях Константиногорской, Темнолесской и Кумском штерншанце, разработана кабардинская дорога и т. д., не говоря уже о том, что над постройкой новых укреплений и постов в районе расположения полка, постоянно трудились наши солдаты. Заступ, лом, топор и коса почти не выпускались из рук, а заряженное ружье всегда перекинуто было на ремне через плечо для скорейшего отражения хищного неприятеля. Работа кипела повсеместно: там взрывали камни, там подваливали чудовищные деревья, там косили траву, выжигали кирпичи, угли, и все это нередко делалось под свист горских пуль. Рота в сборе бывала только в походе; в остальное время ротный командир видел около себя одних должностных нижних чинов, так как все люди разбросаны были по постам или же находились на казенных работах, и даже в Светлый Праздник большинство солдат ожидало на постах прибытия полкового священника с походною церковью, который сразу исповедовал, причащал и служил краткую заутреню, иногда спустя уже несколько дней после праздника. Кусок черного сухаря, немного мяса, да водка полугарная составляли все разговение нижних чинов и только офицерам с большим трудом и за баснословную цену удавалось раздобыть несколько десятков яиц[64].
Развлечений не было никаких. Неудивительно, что поэтому ярмарка в Георгиевске и Ставрополе составляли событие, о котором нижние чины говорили задолго до открытия их. Каждый с нетерпением ждал, отпустят ли его в э том году потолкаться среди балаганов с заезжими петрушками или между рядами лавок с красными товарами и всевозможными яствами. О ротных библиотеках не было и помину. Вероятно по причине незначительной грамотности. Так, из прибывших в 1821 году 394 рекрут читать умело всего два человека[65]. Единственным чтением в ротах служили книги Нового Завета, пожалованные нашему полку в 1820 году Государем Императором Александром I, в количестве тридцати экземпляров, по десяти на каждый батальон.
Ротное хозяйство с прибытием полка на Кавказ сразу стало значительно увеличиваться; вместо одной артельной лошади появилось в ротах несколько запряженных троек, пары две-три рабочих волов и стада овец, овчина с которых шла на полушубки. И высшее начальство не только не запрещало, но даже поощряло развитие хозяйства: условия, в которых находились кавказские полки, требовали, чтобы роты были вполне самостоятельны в своем хозяйстве. Где здесь ожидать было своевременного подвоза подрядчиком продовольственных припасов, когда расстояние от штаб-квартиры до стоянки рот нередко достигало 200 и более верст, когда разлитие рек и глубокие снега, заваливавшие горные тропинки, зачастую совершенно прекращали сообщение с окружающим миром. Нужно было всегда самим заботиться о своем продовольствии, чтобы не стать в безвыходное положение.
Вообще, следует заметить, что тенгинцы попали на Кавказе в весьма суровые условия, несравненно более тягостные чем те, которые приходилось испытывать до сих пор. Но время, а главное пример новых однополчан, бывших суздальцев, уже обтерпевшихся, скоро приучили к присущей кавказским войскам выносливости и находчивости в устранении разного рода невзгод. Вместе с тем, упорная война с горцами, постоянные совместные походы, бивачная жизнь постепенно выработали в высшей степени своеобразные отношения между офицерами и нижними чинами нашего полка. «Власть не давила солдат и они ее не чувствовали. Отсюда – безграничное уважение к ней, соперничество в военных доблестях, сыновняя любовь к начальству»[66]. Это тоже составляло особенно характерное явление, свойственное кавказским войскам, и как драгоценный завет традиционно сохраняющееся до наших дней.
Глава 2
Боевая деятельность полка на Кавказской линии. Первые потери. Набеги и экспедиции. Ермоловская система просек. Набег в Чечню. Очищение Ханкальского ущелья. Майор Курило. Набеги в Кабарду в 1821–1822 годах. Действия 1-го и 2-го батальонов. Прибытие генерала Вельяминова. Знаменитый его приказ. Движение к верховьям Лабы. 1824 год. Спокойствие на линии. Эпизод во время сатовки в Прочном Окопе. Действия в 1825 году против «беглых кабардинцев». Постройка укрепления на Белой. Действия на рр. Шагуат, Кинджал. Хасаут. Обострение дел на линии и с Персией. Причины войны. Кончина Александра I и воцарение Николая I. 1826 год. Разрыв с Персией. Общий очерк военных действий. Подготовление полка к походу. 1827 год. Смена Ермолова. Отзыв Дибича о ермоловских войсках. Выступление полка в поход. Сагинов. Претензия, заявленная офицерами. Коммуникационная линия. Тыловая деятельность полка. Смертность в полку. Наступление за Араке в 1827 году. Сдача Ардебиля. Конец войны. Деятельность батальонов во время турецкой войны. Полковник Лисаневич. Его заботы об улучшении санитарной части. Обратное выступление полка на линию. 1830 год. Деятельность 3-го резервного батальона за последние три года. Участие батальона в карачаевской экспедиции. Приход действующих батальонов на линию. Смерть генерала Фролова.
63
Полковой архив. Входящие бумаги 3-го бат. за 1821 г, дело № 46. Акты кавказской археографической комиссии, т. П ч., 2-я, стр.624.
64
Полковой архив. Исходящий журнал за 1821 г., дело № 16
65
Кавказский сборник, т. II, стр. 390.
66
Кавказский сборник, т. II, стр. 390.