Страница 2 из 7
Диджитал спустился в метро, и через пять минут поезд уже мчал его к рынку.
*
Даже за тонированными плексигласовыми стенами душевой кабины она не чувствовала себя защищённой от видеокамер, нагло подмигивающих бесстыжими красными глазами отовсюду. Приходилось мыться, не снимая нижнего белья ("Заодно и постирушка!"), а потом переодеваться в сухое, плотно замотавшись полотенцем и придерживая его подбородком, чтобы не свалилось.
Нора отжала мокрое белье и, все ещё не снимая полотенца, натянула брюки от спортивного костюма и серый свитер-гольф, недавний подарок Мишель. Едва узнав, куда поместили Нору, Ми тут же отправила ей весточку и небольшой подарок, который был очень кстати. Несмотря на то, что весна была прохладной, здесь экономили на отоплении, батареи едва теплились, и Нора обрадовалась тёплому свитеру, который к тому же был мягким и приятным на ощупь да ещё и неплохо подходил к голубому спортивному костюму Норы. А Карола с боем добилась разрешения передать сестре дополнительное тёплое одеяло.
Фаул натянула плотные махровые носки, сунула ноги в закрытые домашние туфли до щиколоток и вышла из кабинки. Желудок сегодня уже не бунтовал, не скручивался от приступов острой боли, слабость и головокружение отступили, зато отяжелела и монотонно ныла голова. Из-за этого сегодня Нора утром отменила "мостик" и упражнения для пресса, оставив только растяжку, отжимания и подтягивание на оконной решётке. "Что-то я сейчас не в форме. То нормально выдерживала 6-7 недель на полном голоде, а сейчас уже через пять то желудок бунтует, то голова тормозит. Да ещё в коридоре все время жарят картофель со специями, чтобы я "сорвалась" и попросила поесть… Но нет. С голода я не снимусь. Вот только раздражает этот прессинг!".
– И че ты все прячешься, в полотенце заматываешься, чуть ли не во всей амуниции моешься? – спросила ее по дороге в камеру надзирательница, наблюдавшая за Норой в помывочной. – Небось, то же, что и все, имеешь!
– Заодно и постирушка, – привычно ответила Нора, еле сдержавшись, чтобы не сказать откровенно, как ее уже достали эти вопросы.
… Загремели затворы, и Ленка брякнула на стол поднос.
– Обед, – буркнула она. – Ну?!
– Ну! – отрезала Нора. – Нет.
– Дождёшься, зая, что тебя через "не хочу" накормят, – мрачно предупредила Ленка, забирая поднос. – Знаешь, как? – она заржала. – Тут никому неохота под суд идти из-за тебя, так что и разрешения спрашивать не будут, если что. Я сама вызовусь процедуру вести.
Нора молча посмотрела на эту девицу, похожую на хорошо откормленного годовалого поросёнка. Если начальство уже неукоснительно соблюдало с Фаул правила этикета, то рядовой состав пока ещё позволял себе грубые шутки, резкие выпады или насмешки, словно самоутверждаясь таким образом – хамя самой Норе Фаул, чьё имя в Городе и Стране было едва ли не более популярным, чем имена других политических деятелей и знаменитостей шоу-бизнеса. Они втайне надеялись вызвать у Норы растерянность, смущение или довести до слез, но Фаул держалась неизменно спокойно и ровным голосом моментально ставила шутников на место. И некоторые из сотрудниц женского отделения уже оставили свои грубые выпады, а другие, вроде Ленки, все ещё привычно продолжали цеплять "нашу селебрити". Но в ответ неизменно получали такое отпор, что зеленели в унисон форме.
– В самом деле? – Нора еле удержалась, чтобы не пнуть поднос так, чтобы все его содержимое полетело в толстую морду Ленки. – А вас не смущает то, что потом скорее всего придётся отвечать за грубое нарушение прав человека, унижение чести и достоинства и применение пыток?
Лена осеклась и насупилась. Нет ничего хуже, чем иметь дело с бывшими военными. Этих ничем не проймёшь. Другая бы уже сдулась и взяла ложку, а эта ещё и огрызается. И даже карцером ее не напугаешь. "Интересно, случалось ли ей вообще бояться?" – подумала надзирательница.
– Слушай, – уже нормальным тоном заговорила она, – ты тут, похоже, надолго, дело твоё непростое, следак явно будет время тянуть. А нам, если что, таких гвоздей за тебя навтыкают!
Нора молчала.
– Мы же не виноваты, что ты сидишь, – продолжала Лена. – И нам никому не хочется люлей потом огрести, если чего. Врубись ты: никто тебя под подписку или домарест с таким анамнезом не выпустит. А я под суд идти не хочу. Пока ты здесь, я за тебя отвечаю. И либо ты одумаешься, либо…
Не договорив, Лена вышла, унося поднос. Загремели затворы.
Нора постояла, сжимая-разжимая кулаки и размышляя над словами надзирательницы. Сейчас она только так и может выразить протест против несправедливости. Но как избежать болезненной и унизительной процедуры, которую ей грозит эта здоровенная дура? Нора чиркнула спичкой, закурила. Согласиться на жидкие питательные смеси? Доктор уверяет, что это не еда, а питье, то есть не нарушает режим голодовки. Но поможет держать анализы в норме и самой держаться на ногах. Нора вспомнила, как ее весь день мучили боли в животе и рвота практически после каждого глотка разрешённого ей недавно сладкого чая, и передёрнулась. Да, смеси – это выход.
Как кружится голова! И день после обеда тянется, как три. Она должна выдержать и не дать ИМ морального превосходства. Пока все, чего они смогли добиться – это ее арест. Надо, чтобы это так и осталось их единственной победой.
Нора прилегла на койку с книгой, закутавшись в одеяло, которое передала Карола. Молодец сестрёнка, выбрала самое тёплое. Угревшись, Нора быстро начала клевать носом, строчки поплыли, разбежались перед глазами. Этой ночью она спала мало и неспокойно, и сейчас организм навёрстывал упущенное.
Книга упала на одеяло, а Нора крепко уснула, обнимая подушку и что-то бормоча.
*
Дежурная в бюро пропусков недовольно оторвалась от монитора, на котором висела очень интересная статья о разводе телеведущего Лайкина с певицей Карамелькой и хмуро посмотрела на посетителя. Широкоплечий высокий парень с короткой стрижкой сдвинул на лоб тёмные очки и бесстрастно смотрел на неё темно-серыми холодными глазами. Его можно было даже назвать красивым, только вид какой-то отмороженный. Наверное, военный. Сейчас Страна то и дело с кем-то воюет. Одних война ломает, доводя до бутылки или шприца, и превращает в истеричную кучу дерьма, а другие наращивают себе толстую шкуру, которую ничем не пробьёшь.
– Ну? – нехотя спросила она, надеясь спровадить посетителя по-быстрому.
– Здесь находится нора Фаул? – спросил парень. Голос у него был таким же бесстрастным, как и выражение лица.
– Паспорт, – дежурная свернула вкладку, поняв, что просто спровадить этого типа не получится. Парень, похожий на военного, спрашивает Фаул! Что-то неладно. У неё, наверное, много дружков среди вояк, и если среди них есть хоть парочка лихих головорезов, они вполне способны заварить кашу. – Цель визита? Кем ей приходитесь?
– Я – ее друг. Мне нужно свидание с ней. Я приехал издалека.
Женщина бегло просмотрела паспорт, купленный Диджиталом все на том же рынке час назад, списала с него данные и подняла голову:
– Э-э… Фаул тут на особом положении, и для свидания с ней нужно особое разрешение Советника Брэка. Дело Фаул на контроле у самого Барклета.
На всякий случай она уже нашарила ногой под столом тревожную кнопку. Если парень вздумает поиграть в героя, нужно быть начеку.
Но он спокойно забрал из окошка свой паспорт и кивнул:
– Спасибо. Я зайду позже.
Когда он вышел, дежурная позвонила на пост:
– Вы сделали его фото?
– Обижаешь, Марилла. Что мы тут, плюшками балуемся? И фото, и видео, и образец голоса. Ты его паспортные данные списала? Супер, сейчас пробьём по нему запрос. А ты позвони в контору Брэка.
Отзвонившись Советнику, дежурная с чистой совестью развернула вкладку и стала читать интервью с подругой Карамельки, живописующей некоторые интимные пристрастия Лайкина, и, увлёкшись чтением, быстро забыла о посетителе…
К служебному входу подкатил фургон из прачечной. Водитель просигналил и вышел из кабины, держа наготове пропуск. Со скамейки "Место для курения" к нему метнулась чья-то тень. Мощный удар отбросил водителя далеко на мостовую. Его пропуск остался в руках у нападающего. Солдат, открывший ворота, не успел ничего понять. Следующий удар достался ему. Парень влетел обратно в караулку, сбил головой монитор со стола и сполз на пол. Диджитал сел за руль. Фургон плавно вкатился на внутренний хоздвор СИЗО. Никто не заметил короткую заминку у ворот. Киборг все проделал быстро и без шума.