Страница 9 из 20
–О чем ты говоришь, безумец?
– Моя единственная дочь всецело отдала себя в святозарам. Поверила им и незадолго приняла там анафему! И вы, мудрые святозары, вольные клевреты, писари, судьи, предали свою сестру ради нагретого места! Вы наказали ее, отлучив от ордена, заточили альхида в чертоги тюремного бастиона! Черный каземат стал для нее могилой. Вы укрывали ее для этого чудовища! Монстра в золотом виссоне! Вы, продажные глупцы, открыли двери тирану! Скольких он еще погубил? Сколько пропало молодых девушек после того, как моя бедная Кайтлин вовсе исчезла из памяти родной матери после анафемы? Белые воины, мощь Элиды, не смогли вступиться за свою сестру? Отдали в руки убийце. Будьте вы прокляты! – c убивающей горечью прошипел господин.
– Что ты такое говоришь? Это клевета! – тут же возразил Гадесисис, его широкие глаза испуганно забегали по сторонам.
– Нет! Пятнадцать лет прошло, но я все помню, словно это было вчера. В ночь, когда Эрр и Элл укрылись за горизонтом, а дворы и улицы были заполнены этими гадами. Ползучие твари вырвались из своих нор и убежищ, яростно шипели, окружив тюремный бастион. Дорогой экипаж заметили возле тайного входа в бастион, и ты держал в руках корзину с новорождённым! Тебя выдала любовь к золотому висcону и красный драмургский перстень на пальце. Ты приехал за младенцем от моей дочери Кайтлин! Но ты, ничтожный обманщик, выдал этого малыша за своего сына. Этим ты смог утвердить положение среди альхидов! Но ты ошибаешься, если думаешь, что мы глупы. Этот мальчик родился от божественного духа! Он чистокровный альхид, и ты ему не вровень. Ты не имеешь права называть себя его отцом!
– Не имею понятия, о чем ты! – подавившись слюной, прохрипел Гадесисис.– Замолчи, иначе я дам приказ святозарам казнить тебя здесь и сейчас!
– Я никогда не боялся смерти, и моя семья давно смирилась со своей участью и только ждут, когда ваши исполнители, палачи и приспешники святозары явятся в наш дом. Напоследок добавлю, что всегда доверял своим глазам, и мне нравится то, что я вижу. Готового к сражению за себя и своё наследие мальчика, сынa всебожественного духа Змея. Скажи, юный друг, кто же тебя нарёк вторым именем – Офиусом? – Сихей храбро продолжал размышлять вслух. – Ты не похож ни на кого из Данов, но весь род альхидский в одном лице! Даже этот идиот, который лишь называется твоим отцом, не ведает, кто стоит перед его глазами!
– Сколько вам повторять, я не имею отношения к пропаже вашей дочери! – не унимался Гадесисис, как только известный всем случай всплывает каждый раз, когда надменный превалир Сихей Дан встречается у него на пути. – И этот парень не ее сын! Он второй сын моей супруги и не претендует на трон! Таков указ самого сарфина!
– Змееносец не претендует на трон?!– безудержная натура старого превалира требовала справедливости. – Это и есть его трон! Это его право вести наш род альхидский, так почему не дать ему это право?
– Вы и так много позволили себе, Сихей,– Гадесисис был вне себя от дерзости старого альхида. – Вы смеете говорить такие речи, не задумываясь о последствиях. На этот раз вам не поможет известный ваш Дом Невест. Вы обрекаете своих дочерей на убогое существование! Они лишатся всего, что вы имеете, и станут побираться на низших улицах города Ириля. Подальше от Мириды! Вы деспотичный, крайне эгоистичный самодур! Отрекитесь от своих слов и просите прощения у своего повелителя!!!
– Со своим складом характера я давно знаком,– дерзко ответил Сихей, что вызвал смех у окружающих.– Что не скажешь о ваших внутренних качествах. Эти принципы, за которые вы так показательно боретесь, не стоят и глиняного гроша. Таких горе-циркачей полно на улицах Мириды. Не думал, что такие люди встретятся здесь, во дворце сарфина. – Досыта высмеяв коссея, Сихей бросил на него свой самый угнетающий взгляд и уже более серьёзным тоном продолжил: – Мой брат, да прeбудет в покое его душа, бьющаяся за этот мир, набрался смелости назвать тебя сыном наложницы, лишив ее шанса на замужество, а тебя титула! Так почему ты уверен, что я не посажу Змееносца на его законное место?! Всем и так известно, что вы обязаны покровителю. Тот, кто всегда находится в тени, отдавая приказы своим пешкам, словно кукловод из уличного театра…
– Уберите этого изменника! – раздался повелительный голос Гадесисиса двум святозарам. – Казните изменника так же, как и его брата Изимата, а дом распустить по улицам Мириды! Этой ночью его мясо отведают дикие звери!
Тяжёлая пауза затянулась среди высокородных. Едва осмысливая происходящее, альхиды вдруг осознали свою ошибку. Кровожадный тиран добрался до власти, убирал негодных ему соперников. К арестованным присоединился Сихей – отец богатого Дома Невест рода Асхаев-Данов. Однако ровно, как и его брат, Сихей умел бросать на дорогу крупицы, после чего весь дворцовый люд примется их разжёвывать. Ценою своей жизни и существования семьи он бросил жирный кусок правды ради мальчика, для которого он отдал все, что имел.
–Сихей, все твое богатство и дворцы перейдут в мое право. Теперь твои дочери – нищенки, и никто в Мириде не протянет им руки помощи! Тот, кто примется помогать предателям, будет самим предателем! провозгласил Гадесисис, ощущая сладкую как мёд власть над родовитыми.
– Это не сойдёт тебе с рук!
–Ты поплатишься за это!
– Боги накажут тебя! – звучали недовольные голоса из толпы, после чего в зале началось настоящее безобразие. Испытав могущество вершителя судеб, Гадесисис взялся заключать под стражу тех, кто пробуждал в нем ненависть. По указу коссея святозары уводили всех, кто брал на себя смелость пойти против заступника сарфина. Приговаривая альхидов к смерти или изгнанию, подобно капризному ребёнку, он взялся озвучивать имена неугодных.
Пока святозары метались по залу, подобно застоявшимся сорнякам, вырывали предателей из благородной почвы, старый повелитель зрел, как в страхе кричали женщины, сбегая из тронного зала, а их мужья подвергались к смертной казни на месте, пленённые падали от рук рекрутов-святозаров и их клевретов-учителей. Мудрейшие святозары, не теряясь в догадках, обратили внимание на коссея, преклонились перед новым правителем, прославляя Гадесисиса и его единственного сына, желая ясное будущее для всей Мириды.
– Остановитесь!!! – громогласным криком сарфин остановил беспредел сына. – Тихо!!!
Ликише с открытым удивлением смотрел на то, как быстро покорились своему повелителю святозары и альхиды. Точно как стая хищников перед вожаком, опустив головы, ждали решающего голоса.
– И роди твоей Альхидский, – эхом раздался голос сарфина, наполняя им глубокую тишину в зале. – Гиея полна Элла. Под ладонями пекучими Гиея жил ирильский. Язычи умолк навечно…
– …Язычими черными славою завелся,– Ликише продолжил за правителя, словно знал, кому были адресованы его слова.– Умолк Гиея славленый и род наш Альхидский.
– Да. И род наш альхидский,– полным голосом повторил сарфин, окинув внука пытливым взором.– Ты исчезал из дворца, чтобы учиться Змееносцу? Твоя магия сокрушительна, величественна, а поддался дешёвому трюку с похищением. По твоему взгляду я вижу, что мои худшие опасения оказались правдивы. Это все подстроено!
Ликише поймал недобрый взгляд правителя и понял, что идти по плану наставника было уже глупо. Повелитель не зря процитировал песнь одной античной поэмы «Гиея – лжец», выказав, кто здесь лжец. Какие-либо пояснения излишни. Падать к ногам и слёзно просить о прощении, как любит делать это коссей Гадесисис, равнялось уязвлённому бесчестию для юноши. Порой мальчишка задавался вопросом, есть ли что-то сродное у него с отцом или тот господин в синем прав? Увидев, как вьётся он у ног правителя…