Страница 6 из 18
– Ему не успеть сюда вовремя, – раздался за спиной голос Кайи.
Обернувшись к ней, оба увидели, что Кайя, оцепенев от ужаса, смотрит наружу сквозь выбитое окно.
– Что там? – спросил Рал. – Что на сей раз?
Картина пятая. Лилиана Весс
Сколько бы Лилиана Весс ни сверлила испепеляющим взглядом Никола Боласа, Древнего Дракона, бывшего Бога-Фараона Амонхета, бывшего Бога-Императора множества миров Мультивселенной, а ныне всеми богами проклятого психопата, тот и ухом не вел.
В конце концов пришлось Лилиане сдаться и в горьком разочаровании опустить взгляд.
Тем временем Болас со своим Верховным Холуем Теззеретом, манипулируя некоей весьма впечатляющей магией, поднимали почву под собственными ногами, а заодно и под ногами Лилианы. Ни от кого не таясь, они сооружали на дальнем краю Площади Десятого Района, прямо напротив представительства Воплощения Договора, вместилища Белеренова кабинета, библиотеки, жилых покоев и странных понятий о добре и зле нечто вроде ступенчатой каменной пирамиды. Новое строение было громоздким и бруталистическим – сущим эстетическим кошмаром, совершенно неуместным здесь, среди многогранного изящества архитектуры Равники.
Вдобавок, весь этот шум… Все вокруг содрогалось от треска мостовой, грохота рушащихся домов и скрежета тяжелых каменных блоков, трущихся друг о дружку.
«Плюс крики. Криков да воплей сегодня будет в избытке, можно не сомневаться».
Наблюдаемым, зримым миром диссонанс вовсе не ограничивался. Пусть Лилиана была некроманткой, а не элементалисткой, однако даже она едва ли не слышала, как протестующе стонет земля, принужденная к порождению этакого уродства.
Доспех Теззерета, выполнявшего повеление господина, ярко блестел на солнце. Не менее ярко блестела на солнце его жуткая, целиком механическая рука. Да, над собою механик потрудился на славу – в буквальном смысле себя не щадя. Все его тело, кроме увенчанной дредами головы, являло собой, скорее, машину, чем человечью плоть. Лилиана считала Теззерета отталкивающе уродливым, Болас же – просто считал полезным.
Когда пирамида достигла такой высоты, что сделалась видна со всех четырех сторон света, Болас с Теззеретом прекратили колдовство. Бросив взгляд вверх, Лилиана увидела женщину-ангела, закованную в латы. Блеснув в лучах утренней зари островерхим, похожим на диадему шлемом, она быстро понеслась прочь. Должно быть, сообщить командованию Легиона Боросов о том, чего они и сами не могли не заметить – даже из Дома Солнца, крепости Легиона, отделенной от площади доброй половиной района.
Возвышаясь над парой прислужников (ну да, а кто она, Лилиана, теперь такова, если не одна из прислужников Боласа?), дракон окинул взором плод своих стараний и коварно улыбнулся, отчего его вытянутая, приплюснутая сверху морда приобрела необычайное сходство с черепом.
«Кое-чего не хватает», – мысленно сказал он обоим, не удосужившись даже пасти раскрыть.
В следующий же миг в воздухе, в тридцати футах над плоской вершиной пирамиды, возник каменный трон. Всего раз взмахнув крыльями, дракон взлетел к трону и угнездился на нем. Теперь, пожелай Лилиана и Теззерет взглянуть на его жуткую морду, пришлось бы им задирать головы так высоко, как только шея позволит. От этого Лилиана тут же почувствовала себя маленькой, ничтожной, на что дракон, очевидно, и рассчитывал.
«Назовем ее Цитаделью Боласа», – мысленно объявил довольный собою дракон.
– Она послужит им прекрасной мишенью, – сдвинув брови, предостерег его Теззерет.
«Именно. Пожалуй, сделаю-ка я им и вторую…»
С этим Болас повелительно указал крючковатым когтистым пальцем на мраморные плиты посреди площади, и в тот же миг над площадью начал расти, потянулся в небо колоссальный обелиск в амонхетском стиле, превзошедший высотой даже новую Цитадель Бога-Императора. Тут Болас вновь улыбнулся, выставив всем напоказ бритвенно-острые клыки, и выплюнул сгусток пламени, огненным смерчем понесшийся к вершине обелиска. Окутав ее целиком, пламя тут же застыло, обратившись патинированным, с вкраплением золотых прожилок, медным изваянием скромнейшего в Мультивселенной создания – самого Боласа в натуральную величину.
«Вот это мишень так мишень», – самодовольнее прежнего пояснил дракон и захохотал. Мысленное подобие, симуляция его смеха вторглась в сознание Лилианы, пятная душу чистейшей, без примесей, сущностью Никола Боласа, и Лилиане подумалось, что ее вот-вот вырвет. Мысль оказалась настолько отчетливой, что Болас – впервые с момента ее прихода на Равнику – удостоил ее взгляда.
«Сблюешь, – пригрозил он, – сама же и вылижешь дочиста. Собственным языком вылижешь».
Лилиана полоснула его гневным взглядом, но не сказала ни слова.
Тогда Болас мысленно хмыкнул – вероятно, испытывая терпение Лилианы. Некромантка взглянула на него с прежним гневом, но более не отреагировала никак.
Болас небрежно, с полной уверенностью в себе, взмахнул кончиком крыла, отпуская обоих.
«Что делать дальше – вы знаете».
Теззерет кивнул, и латы на его груди, радужно замерцав, раздвинулись, будто мембрана, открывая бездонную пустоту там, где у всякого человека должны находиться внутренности. Втянутый в эту бездну, Теззерет исчез – ушел в иной мир.
Утро выдалось великолепным. Незадолго до рассвета прошел дождь, и теперь воздух был чист, прохладен и свеж. Всего минут пять назад взошло солнце, окрасив небеса в цвета спелых слив и персиков. Зная, что сулит этот день, хотелось плакать. В самом деле, хотелось – где-то там, в глубине души, однако слез у Лилианы не было. Той женщины, что могла позволить себе этакую роскошь, уже сотню лет не существовало на свете, и вернуть ее к жизни, либо исторгнуть из глаз настоящие слезы, если душа мертва… нет, такое неподвластно даже самым могущественным некромантам на свете.
Понурив голову, Лилиана медленно двинулась вниз, а разок оглянувшись назад, обнаружила, что Болас даже не смотрит ей вслед. Казалось, приняв ее службу (впрочем, не службу – рабство) как должное, он начисто позабыл о ней. В эту минуту он попросту любовался своим творением и сиял от восторга.
Картина шестая. Тейо Верада
Упав на четвереньки, Тейо Верада отчаянно закашлялся, отплевываясь от песка. Первым, что бросилось ему в глаза, оказался камень внизу. Не зыбкий песок – камень.
Лишь после этого он отметил, что все еще жив.
Жив и с ног до головы запорошен песком. Запорошен. Не погребен под песчаной осыпью. В напрасной попытке очистить взор, он утер глаза перепачканным в песке запястьем и поднял голову, ожидая увидеть все те же огни. Но нет, огни исчезли, как не бывало. Вместо этого в глаза ударил луч восходящего солнца, заглянувшего в брешь меж двух огромных строений из стекла и камня – каждое свободно могло бы вместить целых четыре орденских монастыря!
«Погоди-ка… а ведь солнце – одно! Куда же делось второе?»
Тут Тейо подумалось, что все это – сон, вот только такого, что окружало его, ему бы в жизни не вообразить. Нет, то была не пустыня. И не родная деревня, и не монастырь. И даже не Оазис.
«Буря меня разрази, где это я?»
Не прекращая отплевываться от песка, он опустил взгляд и увидел бронзово-смуглую, темноволосую девчонку, сидевшую на железных перилах и с любопытством взиравшую на него. На вид лет около шестнадцати, она была жуть как странно одета: платье украшено клыками зверей и клочьями меха, да еще ленты, да бубенчики на плечах, а пояс – смотри-ка! – сплетен из живых лоз с листьями и даже ягодами!
Внимательно разглядывая Тейо, девчонка рассеянно отщипнула от пояса небольшую кроваво-алую ягодку и бросила ее в рот. Между тем на губу Тейо скатилась капелька крови из еще не подсохшей зарубки, оставленной на щеке алмазом. К песку во рту прибавился медный привкус. Тейо еще раз сплюнул, снова закашлялся, а когда кашель унялся, по-прежнему стоя на четвереньках, позвал девчонку на помощь.
– Это ты мне? – изумленно переспросила она, ткнув себя пальцем в грудь.