Страница 7 из 15
– Господа офицеры!
Ножки стульев левого офицерского крыла дружно рыкнули, отодвигаемые в сторону. Вторым движением шеренга людей в мундирах вскочила из-за стола и застыла в положении «Смирно!». Правое крыло, занимаемое лицами в штатском, заёрзало, завозилось, из-за чего гостиная наполнилась шуршанием, скрипами, кряхтением, где-то упала трость, покатилось по полу что-то круглое…
– Вольно! – голос императора приглушил посторонние звуки и приковал внимание к нему. Он стоял во главе стола, впервые сняв уродливые повязки, делающие монарха похожим на обитателя египетских пирамид. Впрочем, к его новому облику присутствующим еще предстояло привыкнуть. На лицо с не до конца опавшим отёком, усыпанное щербинками от мельчайших кусочков стекла, причудливо ложились сполохи огня от камина. Из-за плохо работающих мышц оно казалось застывшей маской железного дровосека из сказки Баума «Волшебник из страны Оз» и только глаза выделялись на этом жутковатом фоне своей живостью и притягивали, завораживали, как будто обладали какой-то неземной магнетической энергией.
– Прошу садиться, – уже каким-то домашним, неофициальным тоном сказал император и первым подал пример. – У нас необычное и очень важное совещание. Важность в том, что от его результатов, от того, что мы сделаем, и ещё более от того, что мы не сможем сделать – зависит судьба армии, общества, а в конечном счете и всего Отечества. Работать придется привыкать по-новому. Всё, что будет услышано сейчас и впоследствии, представляет собой государственную тайну и не может быть разглашено, кроме как с моего личного разрешения. Все, кто с этим не согласен, могут прямо сейчас встать и уйти. Тех, кто согласен, прошу оставить об этом соответствующую роспись в специальном меморандуме.
Молчаливые адъютанты споро разнесли документ с императорским вензелем, собрали подписанные листы и также молча и стремительно удалились, плотно закрыв за собой двери. Желающих покинуть высочайшее собрание не нашлось.
– А теперь я хотел бы представить присутствующих. По левую руку от меня сидят наши офицеры – славные продолжатели военных традиций Суворова и Кутузова, еще совсем недавно выполнявшие свой интернациональный долг в Трансваале. Больше года они крупица к крупице собирали бесценный опыт войны гражданского ополчения с одной из сильнейших армий мира. Мы обязаны этот опыт аккуратно и бережно собрать, обобщить, систематизировать и сделать правильные выводы – как и чем вооружать нашу собственную армию, чему учить наших солдат и офицеров, какие задачи ставить перед ними и как добиваться их выполнения. По другую руку сидят наши славные ученые и инженеры. Это гражданские люди, хотя некоторые из них имеют за своими плечами и военную службу. Сегодня мы впервые привлекаем их к сугубо военным совещаниям, и это тоже веление времени. Война перестала быть исключительным занятием людей в погонах. Военное искусство перешло на качественно другой уровень и победа сегодня куётся не только в казармах и академиях, но и в лабораториях, на кафедрах, за чертежными столами и заводскими станками, за школьными партами и в университетских аудиториях. Англо-бурская война предъявила такие технические и тактические новинки, так изменила поведение солдата на поле боя, что нам всерьез надо задуматься над кардинальными реформами в собственной армии, если мы не хотим, чтобы нас завтра били даже те, кого мы сегодня и за противника не считаем. Посему первым делом я хочу объявить о создании Государственного комитета по обороне с целью развития военных технологий, организации военно-технического сотрудничества армии и промышленности, производства новых видов вооружений, их испытания и оснащения ими специальных воинских частей, основу которых мы также заложим немедленно. Наши соотечественники, побывавшие в Трансваале, почти месяц работали в этом прекрасном месте над составлением подробных отчётов. Что же принципиально нового мы увидели в Африке? Что смогли противопоставить малочисленные и слабовооружённые бурские отряды регулярной британской армии? Давайте послушаем очевидцев и пойдем от младших к старшим, поэтому первому слово предоставим подпоручику Августусу, участвовавшему в сражениях при Стромберге, Питерсхилле и осаде Ледисмита.
Гостиная оживилась, зашуршала бумагами, зашепталась и наконец, найдя глазами объект внимания, уставилась на вскочившего в самом конце стола во всех смыслах скромного офицера, столь малорослого и тщедушного, что он почти полностью терялся на фоне высокой, украшенной тяжелой резьбой, спинки стула.
– Прошу прощения, – после почти полуминутной паузы выдавил из себя подпоручик, я не знал, что мне придется сегодня выступать и специально не готовился…
– Достаточно будет, – ободряюще произнес император, – если вы просто перескажете содержание своего доклада или зачитаете оный.
– Ах да, конечно, извольте, – еще больше смутился Августус, и в его голосе от волнения стал явно проступать прибалтийский акцент. – Буры смогли противопоставить англичанам следующее… Первое – прекрасное знание местности и превосходную полевую разведку. Бурские охотники[9], действующие на передовой, вчистую переиграли британцев. Второе – прекрасное владение стрелковым оружием… Опытный стрелок способен делать до десяти выстрелов в минуту и десять раз попасть в цель на расстояние до 1000 шагов. В результате атакующие их сомкнутые цепи оказывались разгромленными еще до того, как они выходили на рубеж штыковой атаки. Третье – великолепная мобильность, которая в сочетании со вторым преимуществом даёт возможность вовремя перебросить резервы на угрожаемое направление и создать плотность огня, не позволяющую противнику даже поднять головы. Четвёртое – принципиально новая полевая фортификация, резко снижающая эффективность традиционной полевой артиллерии, включающая в себя безбрустверный окоп полного профиля, маскировку и заграждения из колючей проволоки. Пятое – пулемёт… У нас его почему-то называют устройством для бесполезного расходования патронов. Но военные действия показали, что один опытный расчет с этой машинкой способен заменить целую роту обычных стрелков, да еще и превзойти их по эффективности огня, особенно на средней дистанции.
– Спасибо Евгений Федорович, – кивнул головой император, назвав военного неожиданно по имени – отчеству, чем смутил подпоручика еще больше. – Вы прекрасно пишете, у вас замечательный слог. Если соберётесь издать свои мемуары книгой, обещайте прислать один экземпляр, договорились?[10] Кто может дополнить слова подпоручика?
Вконец смущённый подпоручик ещё устраивался на своем стуле, а внимание к себе уже привлек другой участник совещания, внешне чем-то неуловимо похожий на Лермонтова.
– Разрешите, Ваше императорское величество? Капитан-инженер Зигерн-Корн. Неоднократно наблюдая стрельбу буров, я подметил три характерные черты. Во-первых, бур никогда не стреляет на авось, он с малолетства привык при стрельбе беречь патроны. Мальчика 6–7 лет отец уже обучает стрельбе в цель из кавалерийского Маузера и берет с собой на охоту. Когда же мальчику минет восемь лет, отец дает ему винтовку, три патрона и отпускает одного в горы. Если ребенок принесет антилопу, то уже получает винтовку и патроны в полную собственность и приобретает неотъемлемое право охотиться, когда хочет. Событие это в каждой бурской семье считается большим семейным праздником. Если ему на охоте не повезло, а патроны он расстрелял, то испытание откладывается на будущий год…[11] Меткость буров – это результат длительного воспитания с самого раннего возраста, которому невозможно научиться за полгода-год на полигоне.
– Это совсем не значит, что данный опыт для нас неупотребим, – подал голос моложавый подполковник с орлиным носом, бородкой – эспаньолкой и высоким лбом, размер которого подчёркивали зачесанные назад волосы. – Это значит, что снайперов мы должны набирать из потомственных охотников… Извините, Ваше Величество, подполковник Максимов…
9
Охотниками в царской армии называли разведчиков.
10
Воспоминания участника англо-бурской войны поручика Августуса было издано в Варшаве в 1902.
11
Из книги фон Зиггерн-Корна «Англо-бурская война».