Страница 17 из 20
Мимо них в зал прошли похожие друг на друга, точно родные братья, лакеи в красных ливреях с золотыми позументами, все в одинаковых белых напудренных париках и белых же чулках.
– Первая красавица столицы, да что там, пожалуй, империи, Екатерина Смарагда Кантемир[53]. Двадцать четыре года, не замужем, так как медикусы ей давным-давно напророчили, что детей у нее не будет, да и сама хорошо коли до тридцати лет доживет. Оттого Елизавета Петровна ее с замужеством и не торопит. Сам знаешь, от этого дети случаются, а вот как раз рожать-то ей и нельзя.
– Что за имя такое – Смарагда? – Степан с трудом оторвал взор от удаляющейся красавицы.
– Дочь молдавского господаря князя Дмитрия Константиновича Кантемира[54]. При дворе ее принято называть Екатерина Дмитриевна. Батюшка ее принял русское подданство и получил от Петра Лексеича титул Светлейшего Князя, женился на Анастасии Трубецкой[55], да вот незадача, помер, когда доченьке всего четыре годика было. С тех пор воспитывалась в доме своей матери и ее побочного брата Ивана Ивановича Бецкого. Ты его еще увидишь. Человек образованный, ученый. Намедни досье на него листал и выяснил одну замечательную пикантенку, принцесса-невеста… а впрочем, позже расскажу. Вот, гляди да не отворачивайся, после первой красавицы первый урод государства, злющая баба, даже я ее сторожусь, чур меня совсем, супруга Петра Ивановича Шувалова. Вот он сам в шелковом светло-фиолетовом кафтане французского покроя.
Опираясь на руку достаточно привлекательного супруга, по лестнице поднималась невысокая толстая дама с короткой шеей и одутловатым, синюшным как у завзятой пьяницы, лицом.
– Мавра Егоровна Шувалова, между прочим, из рода Шепелевых[56]. Ты мог по незнанию допросить Чоглокову, и она никому даже не подумает наябедничать на тебя, ибо обиды в том не усмотрит. Мог сунуться к Екатерине Дмитриевне, но упаси тебя бог нарваться на Мавру Егоровну. Мне докладывали, – Ушаков придвинулся к самому уху Степана, – что чудище добилось доброго расположения государыни исключительно тем, что владеет каким-то особо приятным массажем ног. Впрочем, это сплетни, важнее знать, что означенная образина с детства на придворной службе, сначала камерюнгферой при цесаревне Анне Петровне. Затем фрейлиной при ней же в Голштинии. Угу, днем фрейлина и лучшая подруга госпожи, а ночью полюбовница ее мужа. В ее деле есть письмо, писанное самой Анной Петровной, когда та распознала неблагодарный нрав своей любимицы, так там она жалуется сестре на то что, мол: «Герцог и Маврушка окончательно опошлились. Он ни одного дня не проводит дома, разъезжает с нею совершенно открыто в экипаже по городу, отдает с нею вместе визиты и посещает театры». Так-то. Самое удивительное, что когда Анны Петровны не стало, злосчастная Маврушка и не подумала загинуть в худородной Голштинии, а вернулась в Россию и, видишь ли, сделалась статс-дамой, да еще и вышла замуж за Петра Шувалова! Так что ты не смотри, что урод, урод да не тот, что за себя постоять не сможет.
Шешковский с удивлением проводил глазами странную пару, заметив напоследок, как ладный и пригожий Шувалов послал воздушный поцелуй какой-то даме.
– Ох, подвел ты меня, Степка, знал бы, какого ты дурака сваляешь, взашей бы прогнал, а не расследование наиважнейшее поручал.
Дурака Степан Шешковский действительно свалял преизрядного: вместо того, чтобы проверить, заперта ли в своей комнатке Айдархан, отчего-то свято поверил Чоглоковой, ее уверенности, предусмотрительности да знанию жизни. Список лиц, которых следовало опросить, был только начат, и, не обнаружив бурятки у дознавателя Синявского, Степан отправился по своим делам, полагая, что уж кого-кого, а сидящую под домашним арестом девушку он гарантированно не упустит. Так был уверен в своей правоте, что даже со своим коллегой парой слов не обмолвился. И что же, Айдархан и не подумала спуститься в зимний сад, а вместо этого вышла из дворца и, должно быть, направилась на встречу со своей подружкой, предположительно Самохиной. Должно быть, увидела, что в зимнем саду целая очередь собралась, да и решила, что успеет обернуться, не навлекая на себя гнев строгой крестной. И что теперь?
Обезглавленное тело Айдархан Степану пришлось осматривать буквально на другой день. Страшная находка обнаружилась в пожарном пруду недалеко от Александро-Невского монастыря. То есть сначала в воде было обнаружено тело, а затем страже удалось отыскать зарытую неподалеку голову девушки.
Преступник или преступники привязали груз к талии жертвы, но веревка оказалась ненадежной, груз пошел ко дну, и тело всплыло.
Степан участвовал в опознании и подтвердил, что узнал Айдархан. Отмытое от земли лицо казалось распухшим, Степану пришлось буквально заставить себя рассмотреть линию разреза на изуродованной шее и сделать заключение, что душегуб не отпилил и не отрубил, а именно отрезал голову, что, как известно, обычному человеку не под силу. Получалось, что искать следует медикуса или хотя бы мясника. Потому как пилой любой дурак может отпилить голову, топором тоже сила есть – ума не надо, а вот ножом… тут как минимум нужно знать, как расположены позвонки…
Степана мутило, он худо-бедно закончил осмотр и, разрешив приготовить покойницу к погребению, накропал отчет, который тут же отвез Ушакову.
Вот из-за этого самого отчета нынче Андрей Иванович злой как собака. А все почему? Да потому, что, осмотрев голову, Степан постеснялся снимать с девушки платье и разглядывать обнаженное тело. Мало того, не пригласил более опытного следователя или медикуса и даже ничего не заподозрил, когда застал плачущего в саду у дворца брата Айдархан Бадархана. Парень лил слезы, прижимая к груди крошечные зеленые сапожки сестренки. Когда Степан поравнялся с ним, лакей поднял на него полные слез глаза, посетовав, что в воде ножка сестры разбухла, и теперь невозможно надеть на нее ее любимые сапожки.
Когда, уже добравшись до Ушакова, Степан только вскользь упомянул этот, с его точки зрения, незначительный разговор, Андрей Иванович буквально вскочил с места, схватил Степана за шиворот и вытолкнул за дверь. Обычно такой степенный и рассудительный Андрей Иванович на этот раз вылетел из дома, лишь в последний момент выхватив из рук подоспевшего слуги треуголку и на ходу пристегивая шпагу.
– Крошечная ножка сделалась большой? Золушка оказалась подделкой? – вопил он, подталкивая окончательно сбитого с панталыку Степана то в бок, то в плечо, отвешивая ему оплеухи, а то и намереваясь отодрать за уши. – Крошечная ножка! Ты уверен, что покойница Айдархан? – Крикнул он прямо в лицо Степана, брызгая на него слюной, когда молодой человек занял место в карете напротив своего патрона.
– Как бог свят! Уверен! Не извольте усомниться, Андрей Иванович! Как можно перепутать. Я ведь только вчера с ней общался, ну, как вот теперь с вами, как бы я попутал, если бы.
– Типун тебе на язык! Холера! Вишь ты чего удумал, меня опознавать. Так, может, сапожки не те?
– И сапожки те самые, я их разглядывал. Айдархан еще сказку рассказала, которую Петр Федорович хотел на сцене поставить. Я ее в отчете изложил.
– Но раз Золушка подлинная и туфельки ее всамделишные, отчего же тогда они друг с другом не сочетаются? – продолжал неистовствовать Ушаков. – Чему я тебя, дурня, учил?
– Не знаю…
– А вот я знаю. И даже могу предсказать, что когда мы доберемся до места, там не только туфелька будет не в пору, а пожалуй, и платьице. Хотя саван бывает и весьма широк. Сам догадаешься или объяснять? Да следователь ты, в конце концов, или дешевый приблуда? Пользуешься, стервец, моим благодушием! Не могешь? Не справляешься, сопля зеленая? Так и скажи, до смерти будешь на запятках карет настоящих следственных дел мастеров ездить, в кабаках речи пьяные слушать да донесения кропать.
53
Екатерина (Смарагда) Дмитриевна Голицына, урожденная княжна Кантемир (4 ноября 1720, Петербург – 2 ноября 1761, Париж) – статс-дама, жена дипломата князя Д. М. Голицына.
54
Д(и)митрий Константинович Кантемир (26 октября 1673, Молдавское княжество – 21 августа (1 сентября) 1723, поместье Дмитровка, Севская провинция, Киевская губерния, Российская империя) – молдавский и российский государственный деятель и ученый. Господарь Молдавского княжества (1693, 1710–1711). Его среднерусское поместье Дмитровка выросло в современный город Дмитровск.
55
Анастасия Ивановна Гессен-Гомбургская (14 октября 1700 – 27 ноября 1755, Санкт-Петербург) – русская княжна из рода Трубецких, в первом браке княгиня Кантемир, дочь фельдмаршала князя И. Ю. Трубецкого, любимая сестра И. И. Бецкого, статс-дама.
56
Шепелевы – старинный русский дворянский род, условно относимый к потомкам Облагини.