Тройной переплёт

Глава 4 Тройной переплет

В зале совещаний, в упор не замечая стремительной ретирады Гала из-за стола и раскрытия его великой тайны, мирно рассаживались по своим местам коллеги. По молчаливому уговору друзья решили доверить Эльке беседу с воителем и его успокоение, а со своей стороны вовсе не собирались напоминать ему о глупейшем проколе. Все коллективно жалели бедолагу, наступившего дважды на одни грабли. Любить легкомысленную, увлекающуюся девицу то еще наказание, небось не меньшее, чем жену-изменницу. Кроме того, чтобы трепать нервы Эсгалу всякими подковырками и прозрачными намеками, нужно было бы быть отчаянным самоубийцей. А таковых наклонностей в компании никто не демонстрировал, даже суицидальные порывы «ловкого» Макса проявлялись лишь в области манипуляций с предметами в мире вещном.

– Вы, конечно, по нас ужасно соскучились? – с порога задорно осведомилась Элька.

– Еще минута, и начали б рыдать, – чистосердечно заверил подругу Фин и весело подмигнул ей, а следом и Галу.

Судя по слегка растерянной, но в целом мирной физиономии последнего, девушке удалось загладить невольный промах вора, чему беспечный жулик был очень рад. Признавать такое совершенно не хотелось, но Рэнду было стыдно за собственный болтливый язык. Теперь же, уверившись в том, что мир восстановлен, вор легко запинал странное чувство поглубже в подсознание и постарался забыть о нем.

Мыша сорвалась с запястья хозяйки и перепорхнула к крысу, деловито обшаривавшему угол комнаты. То ли там интересно пахло, то ли просто зверьку захотелось прогуляться. Летучая, почти невесомая товарка опустилась на спинку крупного грызуна, тот весело фыркнул, и они принялись изучать угол вместе, не докучая хозяевам. Буквально с момента первой встречи в доме летучий и нелетучий зверьки великолепно ладили друг с другом и периодически совершали мелкие каверзы, заставлявшие членов команды притворно сердиться. Но на деле людей от души забавляли выходки парочки питомцев. В конце концов, изгрызенный ремешок, которым Эсгал подвязывал на тренировках волосы, не был великой святыней, да и расшитый бисером топ Эльки в раритетах не числился, а уж о мотке проводов Макс даже не вспомнил бы, не найди его Рэнд в гнездышке крыса.

Подлетев к своему месту, Элька плюхнулась на стул и жадно спросила, вытягивая шейку:

– Уже читали бумажку из папочки?

– Нет, мадемуазель, мосье Фин покрутил волчок, и великое счастье озвучить просьбу выпало мосье Эсгалу, посему мы ждали его, – пояснил Лукас, оправляя кружевные манжеты. Кажется, они сейчас интересовали его куда больше, чем некий не в меру серьезный воитель.

– Точно, – согласился Макс и кивнул на красноречиво замерший в направлении пустующего стула волчок-указатель – вещественное доказательство выбора Сил.

«Ух ты блин, как не повезло», – мысленно вздохнула Элька, понимая, что от скрупулезного оборотня им придется выслушать всю петицию целиком, равно как и детальные сведения о мире, ее направившем. И никакие душевные треволнения Эсгала этого обычая не отменят.

По счастью, со школьных и институтских времен Элька обладала замечательным талантом пропускать мимо ушей всякую нудятину и автоматически включать внимание точно тогда, когда речь заходила о чем-то действительно важном. А уж если этот дар давал иногда сбой, так ведь и на старуху бывает проруха. Для исправления недоразумений всегда имелись под рукой куда более педантичные и ответственные друзья, готовые поделиться информацией и не сказать ни слова упрека, например Макс. Вот уж кто никому и никогда не читал морали и ни за что не винил.

Но с другой стороны, чтобы сделать какую-то гадость добряку Шпильману, нужно было быть таким законченным мерзавцем, каковых в команде не наблюдалось, а вздумай обидеть добродушного парня кто со стороны, этому «кому-то» Элька готова была посочувствовать заранее, ибо за защиту гения встали б стеной все друзья. Меч Гала, магия Лукаса, удавка или метательный кинжал Рэнда, хаотическая сила самой Эльки и верный посох Мирей могли убедить кого угодно в ошибочности мнения о безобидности молодого мнемоба. Так когда-то случилось в Гардарне, где Шпильман снимал слепок-отпечаток для поиска королевских сокровищ. Похитители, собравшиеся пугнуть лезущего не в свое дело молодца, столкнувшиеся с таким групповым отпором, сочли за лучшее явиться к властям с повинной – это казалось им единственным шансом на выживание. Впрочем, Элька помнила, какое лицо было у Гала, и целиком разделяла здравую точку зрения преступников.

Воин прошел к толстенной папке с прошениями. Первый ее поистрепавшийся вариант уже давно был отправлен в музей команды ввиду недостаточности размеров и заменен на куда более внушительный аналог не из картона или кожи – этот материал сочли недостаточно прочным, – а из клееного эльфийского шелка – шериаля. На ощупь он походил на плотную кожу, а износостойкостью превосходил оную многократно. Эльфы вот вообще считали, что шериалю, как тем «тапочкам для мальчика», сносу нет, но папка использовалась столь часто, что этому постулату предстояло подвергнуться основательной проверке.

А что касается музея, то после первого десятка приключений, нет, конечно, заданий, приключениями их называли только безответственные типы, вроде Эльки и Фина, то одну из свободных комнат дома на первом этаже рядом с гостиной было решено отвести под хранилище памятных безделиц. Туда складывали всякую всячину, вроде фальшивой короны из Норка, кинжала, которым пытались убить наследника престола в Загренде, прялки сновидений из Сапиша и картины-ловушки из Рюдалиана…

Особенно трепетно заботились о пополнении коллекции Рэнд (тот вообще тащил в дом кучу любопытного хлама) и Связист. Кто бы мог подумать, что Сила окажется таким тряпичником?

Но сейчас компании только предстояло взяться за новое дело. До сувениров было еще далеко. Гал щелкнул замочком, лично выкованным им в виде двух половинок эмблемы команды в один из выходных, и извлек нечто. Пристально оглядел находящееся в его пальцах и тяжело уронил:

– Так!

Все вперили в штатного читателя и «петицию» откровенно непонимающие, абсолютно невинные, можно сказать, бесстыжие, взгляды.

После многозначительной паузы, отведенной на добровольное покаяние, но заполненной лишь тишиной, воин мрачно продолжил:

– Тут несколько прошений, слипшихся в один ком. Кто пролил кофе на бумаги?

– О чем вы, мосье? – удивленно протянул Лукас, чуть подавшись вперед и пытаясь разглядеть причину негодования педантичного коллеги.

Исполненный подозрений взор Эсгала остановился на Максе, единственном кофейном маньяке в доме. А что пролит именно этот напиток, оборотень, отличающийся тонким нюхом даже в человеческом облике, был совершенно уверен.

– Я вообще кофе за столом в зале совещаний не пью, – почему-то виновато, как будто он вместо распития кофе напрудил под столом или глушил коньяк ведрами, принялся оправдываться и краснеть Шпильман. – Вот у себя – да, проливаю, вчера на клавиатуру случайно почти полную чашку опрокинул сладкого, замучился вытирать, так вообще менять пришлось. А здесь нет, никогда, если только у зеркала, в кресле…

– Гал, ну чего ты наезжаешь, – вступилась за друзей Элька, – мы к этой папке вообще не подходим поодиночке и тайком, чего нам, в рабочее время занимательного чтива оттуда не хватает? Как средство от бессонницы используем? Может, это в Совете богов испачкали или при транспортировке, а нам грязное подсунули?

– Какое вопиющее безобразие, как они только посмели?! – демонстративно развозмущался вор, впрочем не прерывая раскачиваний на стуле. – Пачкать прошения – исключительно наша прерогатива! А что мы ей не пользовались, так пока руки не дошли, ну ничего, вот прямо сегодня начнем исправляться! Не сходить ли за соусом?!