Страница 116 из 133
То, что подруге такой подарок не надо было и с довеском из золотых монет, Гретх в расчёт не брала. Она, по-моему, вообще считала, что делает одолжение, выполняя такую трудную и затратную работу, как зачистка руин. А нужно это кому-то или нет, её волновало в самую последнюю очередь. Чудесно, не правда ли?
И вот в этом, как говорится, вся сущность аспиранта Гретх во всей своей некромагической красе. Спешите любить и жаловать, и не забудьте прихватить с собой расширенный курс успокоительного. На всякий случай, так сказать.
- Что будем делать? – Валесс выжидающе на меня уставился, кивком головы указав на нервничающего Ксандра, наворачивающего уже второй (или третий?) круг вокруг нас.
Я проследила взглядом за мечущимся по комнате химерологом. Одновременно пытаясь припомнить собственные заметки по восстановлению лабиринта. Даже с очень большой натяжкой, неизвестных, частично разумных гибридов растений и животных там не подразумевалось от слова совсем. Во-первых, в пределах академического курса химерологии, в том числе и продвинутой, такое сочетание всё-таки не проходят.
А во-вторых, наличие, пусть и условное, хоть какого-то интеллекта, повышает классификацию данных экземпляров до списка под буквой «С». Куда, собственно, относят всё неизученное, потенциально опасное и непредсказуемое. Надо ли уточнять, что простые адепты не то, что доступа, мысли о прикосновении к живности, подпадающей под эту категорию, не имеют?
С другой стороны, среди нас имеется целый (относительно) и невредимый (пока что) аспирант. И пусть он к химерологии имеет очень отдалённое и сугубо относительное отношение, прав у него будет побольше, чем у среднестатистического ученика Академии. Во всяком случае, Гретх де юре имеет полное право, в целях повышения собственного образования, работать с запрещёнными и опасными образцами. А значит…
Хмыкнула, поднимаясь и отлавливая пробегающего в очередной раз мимо нас химеролога. Похлопав Ириса по щеке и добившись от него относительно вменяемого взгляда, поинтересовалась:
- Ты для Лабиринта всё приготовил?
- Почти, - недоумённо откликнулся Ксандр, тряхнув головой, и уже куда более осознанно пояснил. – Ещё несколько экземпляров будут готовы только к концу недели. Увы, цикл их создания требовал нескольких технически сложных инкубационных периодов. Пришлось даже у шаманов расположение звёзд уточнять, дабы всё действительно удалось.
- Отлично, - широко улыбнувшись, я довольно покивала головой и махнула рукой в сторону выхода. – Так, мальчики-зайчики. Раз досмотреть сладкий сон о несбыточной казни некоторых личностей мне всё равно не светит, а раздражённый некромант вреден для здоровой и дружеской атмосферы в нашем учебном заведении, то не пойти бы нам… - тут я выдержала многозначительную паузу и, таинственно понизив голос, добавила. – Погулять? А за одним, начать завершающую стадию нашей невероятно тяжёлой и опасной для жизни, здоровья и психики окружающих, отработки?
- Чего? – недоумённо свёл брови к переносице ирис, поглядывая то на меня, то на отчаянно зевающего Валесса.
- Говорю, работать пошли, звезда факультета, - хмыкнув, залпом осушила кружку принесённого тётушкой Ви травяного настоя. После чего чмокнула царя в щёку и, прихватив сумку, с намёком побрякивающую энным количеством колб и пробирок, отправилась по указанному направлению.
В смысле, пошла в сторону Академии, намереваясь действовать в лучших традициях своего родного факультета. Алхимики – народ не гордый! Зато с фантазией и тягой к неожиданным экспериментам с опасными для окружающих последствиями. И если господин ректор надеется, что ему всё сойдёт с рук…
То нельзя, нельзя ему быть таким наивным и дальше. Ведь нет ничего хуже, чем инициативный адепт, готовый пойти на всё, дабы выполнить данное преподавателем задание. Особенно, если к этому заданию не прилагается никаких требований и цензуру идеи адепта не проходили!
Прекрасный солнечный день был тих, ясен и очаровательно прекрасен. Он бодрил нас утренней прохладой и радовал глаз отсутствием большого количества прохожих по пути к порталу. Ирис всю дорогу стенал и сетовал на противный характер некоторых некромагов, а Валесс, в свою очередь, в полголоса комментировал все жалобы химеролога на Гретх и его же возмущённое сопения в сторону Орфелии, так и не сдавшей под напором его чувств. И хотя в какой-то степени боевик страдания Ксандра понимал и разделял, припоминая собственные мучение с одним, известным всем алхимиком, это не мешало ему оттачивать своё злословие на приятеле.
К тому же, ситуацию усугубляло то, что вместо приятного пробуждения наедине со мной, Валесс вынужден идти и спасать мир… В смысле, разбираться с последствиями пьяной выходки непосредственного некромага. А это его ну никак не радовало!
Впрочем, я его мрачное настроение не разделяла. Меня возможность побыстрее разобраться с Лабиринтом несказанно вдохновляла, а новые, невиданные ранее никем экземпляры полуразумной жизни пробуждали тот самый, пресловутый исследовательский интерес.
И не смотря на то, что мне тоже было чуточку жалко испорченного утра, я предвкушала грядущую пакость, смотря на мир с несвойственным мне в столь ранний час оптимизмом.
Предчувствия меня не обманули. Неприятности, щедро лившиеся на нас, как из рога изобилия и здесь оказались отборными и, что немаловажно, качественными. Однако осознать их масштабность и непередаваемую глубину удалось только по факту. То есть, добравшись до общежития факультета Некромантов и некромагов и увидев всё, так сказать, своими глазами.
Само общежитие – это отдельная история. Я бы даже сказала целая тема, для курсовой, а то и дипломной работы целителя, специализирующегося на душевно больных и профессиональной деформации магов. Жаль только, что не нашлось ещё ни одного достаточно устойчивого к потрясениям лекаря, который согласился бы собрать анамнез на месте и смог бы выжить при этом.
О том, что будет не просто, нам намекали уже на подходе к самому общежитию. Трехэтажное здание мрачного вида, из серого и чёрного камня, как бы намекало на то, что посторонним туда вход строгого воспрещён. Гнетущую атмосферу безысходности, окружающую его прекрасно дополняли странные и страшные статуи, изображавшие жить и нежить всех мастей и видов, явно участвовавших в соревнования на звание самого уродливого чудища в мире. Не знай я точно, что именно за этими дверями скрывается логово юных адептов магии Смерти, решила бы, что оказалась в штабе древнего кровавого культа, культивирующего человеческие жертвоприношения.
И была бы не совсем далека от истины. Ведь из стен то тут, то там действительно торчали чьи-то руки и ноги. Иногда выделывающие пространные кульбиты и так и норовившие схватить в охапку зазевавшегося путника. Картину дополнял привратник, производивший просто таки неизгладимое впечатление.
Это вам не Кузя и не Зюзя. Те хоть и распугивали народ своими шикарными улыбками, на самом деле были не так страшны, как могло показаться. Во всяком случае, меня не тянуло при виде них спрятаться за чью-то широкую спину и предоставить другим храбрецам разбираться с умертвиями. Это же чудо некромагической природы вызывало непреодолимое желание махнуть на всё рукой и отправиться по домам.
Только вот с ректором такой финт ушами увы, не прокатит. И я сомневаюсь, что объяснение в духе «А мы поднятого мертвеца испугались!», после разнесённого полигона и кладбища покажутся ему хоть капельку правдоподобными. Именно по этой причине пришлось набраться смелости и взглянуть в глаза неожиданному препятствию.
Оно, надо признать, впечатляло. Метра два ростом, сутулое и худощавое, с явным намёком на горб и наличием в прошлом, очень далёком прошлом кого-то из остроухой братии в родне. Длинные руки болтались в районе колен, а скуластое лицо, с чёрными провалами вместо глаз, глядя на нас сквозь монокль, улыбалось частоколом острых зубов. А после и вовсе проскрипело противным тоном одно единственное слово:
- Пароль?