Страница 52 из 54
— Спасибо, ты такой заботливый.
— Я же тебя люблю, поэтому и хочу, чтобы ты была не только популярной певицей, но и стала известной актрисой.
Она поцеловала меня в знак благодарности. Затем мы поехали в ВААП. Сегодня я решил не скрывать свои награды. Сотрудники агенства, заметив нас издалека, приветливо махали нам руками. Но когда видели у меня на пиджаке Золотую Звезду и три наградные планки, замирали на секунду, а потом начинали сосредоточенно соображать, можно ли так панибратски вести себя с Героем Советского Союза. Я же продолжал им улыбаться и они понимали, что я остался таким же простым парнем, и ещё шире улыбались мне и Солнышку. Солнышку тоже было приятно такое их отношение ко мне и она радостно прижалась к моему плечу, обхватив мою руку своими руками.
В приемной секретарша Ситникова уже знала, что я был отмечен правительственными наградами, поэтому не так бурно проявила свою радость при виде меня с наградами, но все равно, на её лице читалась гордость за то, что ей оказывал знаки внимания настоящий орденоносец.
— Ну здравствуй, герой, — обратился ко мне Василий Романович вместо приветствия, — вижу, ты сегодня со Светланой приехал. Прошлый раз ты так торопился, что даже спокойно поговорить не получилось.
— Здравствуйте, Василий Романович, — поздоровался я, — мы со Светланой только освободились после съезда и сразу к вам.
— И как комсомольский съезд?
— Меня час назад избрали в ЦК ВЛКСМ.
— Поздравляю, этого следовало ожидать. Борис Николаевич Пастухов тебя хорошо помнит, поэтому решил продвинуть ещё и по комсомольской линии.
— Помимо этого моё имя решили присвоить школе, в которой я учусь.
— Неожиданно, но ещё раз поздравляю. Я такого на моей памяти не припомню. Да ты и так оказываешься всегда и везде первым и единственным. Вон, ты у нас единственный в стране сэр и рыцарь, и теперь школу твою будут звать рыцарской. Это, конечно, шутка, но сам знаешь, что в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное всё правда.
— Чует моё сердце, судя по вашим витиеватым заходам издалека, вы ещё что-то мне решили навесить до полного счастья.
— Правильно чуешь. Тут тебе Юрий Владимирович с фельдъегерем прислал ещё кое-что интересное. Так что получи и распишись.
Ситников вручил мне пакет, в котором при прощупывании ощущалось что-то небольшое и плотное. Когда я его вскрыл, то на стол выпало темно-красное удостоверение с буквами КГБ. Похоже не зря сегодня обмолвился майор о каких-то моих новых обязанностях. Раскрыв корочку, я увидел свою фотографию на комитетовском удостоверении. В правой части была написана моя должность — «личный порученец Председателя Комитета государственной безопасности СССР».
— И что мне будут поручать? — спросил я у Ситникова, а удостоверение протянул Солнышку, сидящей рядом. — Вот смотри и не задавай мне больше вопросов, чем я занимаюсь.
— Так я итак не лезу в твои дела, — ответила Солнышко, читая мою новую должность. — Хотя понятней мне ничего не стало.
— Да и мне самому пока не особо понятно, что я должен конкретно делать.
— Юрий Владимирович потом тебе сам объяснит, — ответил на мой завуалированный вопрос Василий Романович. — А в общем, будешь выполнять только его поручения и подчиняться непосредственно ему. Могу от себя добавить, что подобные удостоверения выдавались во времена Сталина, так что гордись.
— Так я и горжусь. Мне уже с воскресенья столько плюшек сверху упало, что голова кругом идёт от гордости.
— Ничего, привыкнешь. Ну а теперь давай свою песню, мне ещё Андропову докладывать о ней. А то он мне прошлый раз по поводу твоего «Маньяка» хотел шею намылить, но мы же её в эфир сразу не выпустили, поэтому пронесло.
Я передал кассету с катушкой и ноты со словами Ситникову. Хорошо я к английским словам успел на съезде перевод написать, поэтому проблем не должно было возникнуть. Слова были абсолютно простые о том, что подружки собираются встретиться, отдохнуть и развлечься. Никаких танцевальных маньячек, а тем более политических намеков и аллегорий, в ней не было. Кассету Ситников поставил, как прошлый раз, в свой магнитофон и внимательно прослушал всю песню до конца, сверяясь со словами.
— Кристально чистая песня, — вынес свой вердикт Василий Романович, — можно сказать, абсолютно женская. Светлана, как всегда, замечательно её исполнила.
— Спасибо, — поблагодарила его Солнышко.
— Но до субботы на радио выпускать её не будем, так как это подарок, сам знаешь кому, но сейчас мы её зарегистрируем, как положено.
Ситников позвонил своим специалистам и сообщил, что Кравцов принёс новую песню и её надо просто зарегистрировать без прослушивания и выдать соответсвующий документ, а он сам его подпишет. Сегодня пришёл только один сотрудник, с которым я уже был хорошо знаком. Увидев мои награды, он от души меня поздравил и сказал, что все в ВААПе сейчас обсуждают новость о награждении меня Золотой Звездой.
— Василий Романович, — обратился я к Ситникову, — мне тут Краснов подкинул идею организовать наш концерт в «Лужниках». Как вы к этому относитесь?
— Я отношусь нормально, — ответил, подумав, Ситников, — но нужно указание сверху. Это ты к Демичеву обращайся, вы с ним друзья, а я, если что, поддержу. А можешь и к самому Леониду Ильичу обратиться, он тебя ценит, поэтому не откажет.
— Спасибо за совет. Мы тогда, как документы на песню получим, со Светланой заедем к Краснову. Я отдам ему катушку с песней и скажу, чтобы выпускал в эфир только с субботы.
— Договорились. Пока можете сходить в буфет, а я доложу Юрию Владимировичу, что песня готова и никаких вопросов к ней нет.
Мы вышли из кабинета и я решил, пока есть свободное время, сходить в Сберкассу, благо она была здесь рядом, и проверить, сколько у меня денег всего пришло, моих авторских и за пластинки. Солнышко меня поцеловала и поздравила с новой должностью. Я, если честно, был больше всего рад самой корочке, а не этой непонятной должности, потому, что удостоверением к знаку «Почетный сотрудник госбезопасности» размахивать было уже несолидно. Звезда звездой, а комитетское удостоверение с грозной должностью порученца самого Андропова в жизни всегда пригодится.
В Сберкассе мы в очереди не стояли, так как Герои Советского Союза обслуживались у нас в стране вне очереди. Вот ещё одна моя привилегия, которой я пользовался на законных основаниях. В Англии из-за того, что я стал сэром, я могу теперь ездить в общественном транспорте бесплатно, а на родине везде проходить без очереди. Народу в Сберкассе было не очень много, но пялились на нас все, от мала до велика. Молодёжь нас сразу узнала и, поэтому, шушукалась, посматривая в нашу сторону. А бабульки внимательно, и даже с неким недоверием из-за моей молодости, разглядывали мою Звезду, но молча пропустили вперёд. Если кто из них, самых принципиальных, попросил бы показать документ, тогда на такой случай у меня и удостоверение имелось, а теперь и второе в кармане появилось.
Сотрудница Сберкассы сделала мне в моей сберкнижке перерасчёт и оказалось, что у меня на счёту уже почти сто десять тысяч рублей. Огромная по тем временам сумма, о чем я и сообщил Солнышку. Она уже привыкла со мной к таким астрономическим суммам, поэтому просто чмокнула меня в щеку. За эти несколько дней на нас свалилось столько денег, наград и должностей, что мы стали относится к ним уже спокойно. Ко всему привыкаешь, даже к радостям.
Когда мы вернулись, документы на песню были уже готовы. Мы попрощались и отправились на радиостанцию «Маяк» к Краснову, чтобы отдать песню и обсудить наш будущий концерт в «Лужниках». Солнышко я, до сегодняшнего дня, не посвящал в планы этого концерта, поэтому она всю дорогу у меня пыталась выведать дополнительную информацию о нём.
— Да не знаю я пока ничего, — ответил я, — поэтому ничего и не говорил тебе. Сейчас Краснов что-нибудь нам расскажет, я надеюсь. Слушай, ты вчера сказала, что сегодня к нам Машка должна прийти заниматься. На сколько ты с ней договорилась?