Океан между

В гости были званы школьные подруги и друзья. Чтобы все приглашенные поместились, пришлось к раздвижному полированному столу из большой комнаты добавить кухонный столик. Скатерти в доме не оказалось, поэтому закуски и посуду ставили прямо на стол, что придавало ему неприлично голый вид.

В последнее время Никита стал задумываться, почему в России любой праздник требует застолья с обильной едой и выпивкой. Западный фуршет никак не хочет приживаться на российских просторах. Возможно, еда и выпивка с бесчисленными тостами по кругу являются главным народным развлечением: первый тост за именинника, второй – за родителей, третий – за всех присутствующих дам, десятый – вообще за все хорошее, двадцатый – чтобы каждый из собравшихся вспомнил, а за что, собственно, все сегодня пьют.

К шести стали собираться гости. Никиту знакомили с каждым, не сообщая, кто он и откуда. Более того, Лана почему-то попросила его не показывать очень уж откровенно степень их близости, чтобы все подумали, будто он приятель именинницы, которой не пристало быть одной в столь торжественный день. Никита честно пообещал Лане маскироваться изо всех сил.

К семи часам друзей и знакомых набрался полный дом, а гости еще продолжали прибывать. Никита чувствовал почти физические страдания от необходимости поддерживать непринужденный разговор с людьми, чуждыми ему не только по возрасту и образованию, но и по взглядам на окружающий мир. Несмотря на то, что он прекрасно умел мимикрировать и приспосабливался к любому собеседнику, он все чаще и чаще ловил себя на мысли: а, собственно, зачем ему это надо? В юности он думал, что это потребуется, чтобы как-то лучше устроиться в обществе, завоевать в нем более высокие позиции. Однако теперь, когда он стал морально и материально вполне независимой личностью, он все чаще стал уходить от общения с неинтересными ему людьми, просто отмалчиваясь в их обществе, чем, к своему удивлению, приобретал еще больший авторитет.

Однако теперь ситуация была несколько иной, и просто отмалчиваться в компании молодых людей он не мог. Он чувствовал себя в несколько враждебном окружении и совсем не хотел высокомерным поведением привлечь к себе излишнее внимание.

Самолетову пришлось вспомнить старую способность завораживать собеседника умной беседой, как бы играя с ним в пинг-понг мыслями и понятиями – спокойно, не роняя мячик, даже если гораздо менее ловкий противник ошибется при ударе, чем доставлял собеседнику удовольствие от увлекательной, не прерываемой досадными паузами игры.

Таким образом он расположил к себе практически всех молодых людей, хотя и чувствовал в них избыток агрессии, который они готовы были излить на любого подставившегося. Никита не давал им повода выбрать себя в качестве атакуемой цели. Он не выдал в себе ни столичного жителя, ни выпускника университета, ни человека, в которого Лана была влюблена. Хотя он понимал, что многие из присутствующих в свое время уделяли его девушке определенное внимание: может быть, кто-то раньше был ее любовником, а кто-то был не прочь стать им сейчас – слишком заметно она отличалась от своих подруг внешностью и раскованным поведением.

И, кажется, он добился своей цели. Три парня приблатненного вида, похоже, приняли его за местного авторитета. И разговор чуть не дошел до выяснений, кого из городского преступного мира он знает.

«Господи, – подумал Никита, – и эти туда же! Им, как и всем юношам, безумно нравится играть в крутых, даже если эта крутизна строится на близости к той или иной криминальной группировке. А, собственно, на чем еще может строиться крутизна в этом заштатном городишке, где на самом деле и мафии-то толковой нет, потому как грабить особенно нечего».

Он быстро и достаточно легко увел разговор в сторону автомобильной тематики, где мог часами рассказывать забавные случаи и сыпать информацией по маркам машин.

Женская половина вечеринки тоже не обошла своим вниманием незнакомца. Никита спиной чувствовал, что девушки хотят с ним познакомиться поближе. И такая возможность им представилась, когда во второй пустой комнате без мебели потушили свет и устроили танцы.

Сначала все бесились под какой-то рок-н-ролл, после чего заиграл «медляк», и Никита тут же оказался в объятиях немного полноватой и слегка развязной девицы с привлекательным располагающим лицом и пазухой, полной грудей.

Она была уже изрядно пьяна и источала после быстрого танца запах жасминовых духов и женских завлекающих секреций.

Никита неплохо вел, и она это сразу почувствовала. Прильнув к нему своим разогретым танцами и близостью мужчины телом, она томно спросила:

– Почему я вас раньше не видела?

– Я тоже раньше вас не видел, – ответил Никита и льстиво добавил, – о чем очень сожалею.

– Почему?

– Потому что грех не познакомиться с такой обаятельной и привлекательной девушкой.

Его партнерша пьяно, но с долей иронии улыбнулась, сразу выдав свой ум. Она поняла, что он ей льстит, чтобы сделать приятное, а вовсе не потому, что действительно о чем-то жалеет.

– А где вы живете? – неожиданно спросила она Никиту, заставив его лихорадочно соображать, что на это ответить.

– А-а, там! – махнул он неопределенно в сторону домов за окном.

– А я на левом берегу. Кстати, меня зовут Вика.

– А меня – Никита.

– Очень приятно, Никита. Вы здесь так от всех отличаетесь! В вас есть что-то необычное.

– Никогда за собой не замечал ничего необычного. Выйдите на улицу: там таких тысяча ходит.

– Только не в нашем городе, – фыркнула Вика. – У нас тут вообще редко можно встретить нормального мужчину. По улице ни пройти ни проехать: каждый норовит остановить свой зачуханный мерседес и предложить подвезти.

– А если попробовать общественный транспорт?

– Там еще хуже. Иногда напротив сядет такой раздолбай, разящий перегаром, и пялится, как будто на мне что-то нарисовано – а сам лыбится, да так противно, как будто читает мои мысли. Меня сразу паника охватывает: боже, о какой ерунде я думаю, надо думать о чем-нибудь серьезном. Я пытаюсь думать о высоком искусстве, но в голову продолжает лезть всякая чепуха. Наконец, я теряю терпение и мысленно передаю мужику, чтобы он шел ко всем чертям. Обычно в этом месте он отводит взгляд.

– Ни за что не поверю! Неужели на весь город нет ни одного приличного человека? Вот так пошлешь кого-нибудь подальше, а он может оказаться неплохим парнем. А вдруг это судьба?

– Ну да, судьба. Познакомилась я тут как-то с одним, тоже меня до дому проводить взялся. Ничего, смазливый такой, и одет прилично, с портфельчиком. И черт его дернул полезть ко мне целоваться в подъезде. Пришлось ему врезать… между ног. Сразу отвалил, дурак.

– Да, наверно, это сильно раздражает, – улыбнулся Никита, – когда мужчина так быстро оставляет попытки добиться поцелуя или затащить в постель. Вероятно, это укрепляет вас во мнении, что мужчины в своей массе – идиоты.

– Ну почему? Вот вы, похоже, совсем не идиот.

– Спасибо за комплимент.

– Знаете, Никита, у меня есть одна проблема, – с пьяной откровенностью вдруг призналась Вика. – Я все время сплю с друзьями моего мужа.

– Вы замужем? – удивился Никита.

– А что, не похоже? – пьяно улыбаясь, проговорила Вика. – Кстати, он здесь, но кто именно – не скажу.

– Ревновать не будет?

– Плевать, он сам мне изменяет. А вы мне понравились! У меня такое впечатление, что вы не тот, за кого себя выдаете.

– Да нет, я такой, какой есть. Но все равно спасибо за теплые слова.

– Да ладно, к черту. Чего ходить вокруг да около, скажу откровенно: я вас хочу…

Никита даже не сразу нашелся, что ответить. Однако Вика продолжала наступать:

– Если хотите, можете проводить меня до дома – я замечательно завариваю чай.

Так откровенно Никиту снимали первый раз в жизни. Совершенно неожиданно это его дико смутило. Надо было срочно найти решение, как выйти из сложившейся ситуации и при этом не обидеть девушку отказом. Как известно, гораздо больше усилий приходится затрачивать на то, чтобы от женщины отвязаться, чем на то, чтобы ее обольстить.