Страница 1 из 6

Фигурное катание. Стальные девочки

Вайцеховская Елена Сергеевна

Елена Вайцеховская

Посвящается Валентину Николаеву – удивительному специалисту, благодаря которому я сумела узнать фигурное катание, полюбить его и понять, что победа – это не обязательно главное, а поражение не обязательно трагедия. А кроме того, сумела совершенно другими глазами взглянуть на фигуру тренера – человека, от которого в моментвыступления его спортсменов, казалось бы, ничего не зависит, хотя на самом деле зависит все…

Глава 1

Осторожно, женщины! или Вместо предисловия

В последних числах декабря 2019 года я летела в Красноярск на чемпионат России по фигурному катанию, где впервые за много лет мне не нужно было работать. Этому предшествовали два года, проведенные в должности штатного обозревателя в редакции «Р-Спорт» – спортивном подразделении международного информационного агентства «Россия сегодня». Небольшой по жизненным понятиям срок вместил в себя зимнюю Олимпиаду в Пхенчхане, домашний футбольный чемпионат мира и еще пяток различных мировых первенств. Бонусом шла престижная и жутко денежная премия наиболее пафосного в стране конкурса «Спортивный Парнас» и… увольнение в никуда за недостаточную комплиментарность во взглядах на фигурное катание – именно в такой формулировке до меня неофициально, но сразу из нескольких источников была доведена точка зрения одного из высоких руководителей Агентства, чья шестая или седьмая по счету супруга оказалась рьяной фанаткой этого вида спорта.

Заявление мне подписали аккурат в день тридцатилетия моей журналистской работы: первыми соревнованиями, на которых мне довелось работать в официальном статусе, был чемпионат СССР 1989 года по фигурному катанию, который сейчас я толком, наверное, и не вспомню.

На недоуменные вопросы друзей и знакомых, какого черта я в статусе безработной вообще потащилась под Новый год в Красноярск, заплатив за билет сумму, достаточную для того, чтобы минимум дважды слетать в Вену, Париж или еще десяток европейских столиц, отвечала: «Составить компанию мужу».

Это было абсолютной правдой. На протяжении двух с лишним десятков лет мы с мужем, спортивным фотографом, фактически никогда не ездили в командировки и отпуска друг без друга, и перспектива остаться под Новый год в одиночестве ввергала нас в уныние. Ну и какое значение в этом случае имела цена на авиабилет?

Запоздалые мысли о том, что, наверное, все-таки не следовало ехать на соревнования без перспективы на них работать, в первый же день чемпионата были развеяны. В пресс-центре я оказалась за одним столом с пожилым японским коллегой – журналистом телевизионного концерна «Асахи», приехавшим в Красноярск ради Алины Загитовой: телекомпания собиралась снимать фильм о том, как невероятно любимая японцами фигуристка, выигравшая за полтора года взрослых выступлений все существующие в фигурном катании титулы, будет сражаться с тройкой совсем юных учениц своего же тренера – Этери Тутберидзе. Под этот проект японскому коллеге заранее были сделаны визы, куплены билеты, оплачено жилье и добыты все необходимые разрешения и аккредитации.

Не учли японцы лишь того, что за две недели до чемпионата страны олимпийская чемпионка официально объявит о том, что временно приостанавливает свою спортивную карьеру и в Красноярск не приедет.

Без Загитовой японец грустил. И был, как мне показалось, даже благодарен за то, что периодически я развлекала его разговорами об Алине.

Когда-то я точно так же расспрашивала другого японского журналиста о Мао Асаде.

В декабре 2005-го 15-летняя фигуристка ворвалась во взрослый мир фигурного катания столь же нахально, как это сделала Загитова в декабре 2017-го.

Просто Асаде тогда повезло меньше: 15 лет ей исполнилось после 1 июля 2005 года, и это означало, что японка не сможет принять участия в зимних Олимпийских играх—2006 в силу возрастного лимита, установленного ISU – Международным союзом конькобежцев. Добиться для юной фигуристки персонального разрешения ISU на выступление в Турине у спортивного руководства Страны восходящего солнца не получилось, хотя, по слухам, в ход была пущена очень тяжелая как спортивная, так и спонсорская артиллерия. Вот и получилось, что самым ярким впечатлением того сезона для многих болельщиков осталась не Олимпиада, а финал Гран-при, в котором юная Асада с упоением сыграла свою первую взрослую победную роль.

Много лет спустя, когда уже близилась к завершению карьера Мао в статусе четырехкратной победительницы финалов Гран-при, трехкратной чемпионки мира, вице-чемпионки Игр-2010 в Ванкувере и главной неудачницы Олимпиады в Сочи— в 2014-м, я спросила приятельницу, прекрасно знакомую с культурой, обычаями и языком Страны восходящего солнца, почему именно эту фигуристку в Японии любят так, как никогда не любили никакую другую. И услышала в ответ:

– Для японцев Асада – символ женщины эпохи Хэйан, просвещенного самурайства: маленькая, с идеальной по японским меркам фигурой, с правильными классическими чертами лица, кроткая, но в то же время очень сильная, умеющая за себя постоять. На льду Асада своими движениями, мимикой, пластикой способна выразить чувства, близкие каждому человеку. При этом она недосягаема. Женщина-махаон…

– Подождите, но как же в эту картину абсолютного совершенства вписываются откровенные неудачи Асады в виде проигранных турниров, ее технические недостатки, недокруты, падения? – переспросила я собеседницу.

– Так же, как они вписываются в картину несовершенства живого человека, стремящегося к достижению идеала, – последовал терпеливый ответ. – Это тоже в духе японской ментальности – стараться вновь и вновь преодолеть препятствие независимо от того, считают окружающие это реальным или нет…

Разговаривая с коллегой из «Асахи» в Красноярске, я не преминула воспроизвести ему тот давний разговор.

– Вам дали очень правильное объяснение, – вежливо закивал японец. И внезапно прямо на бумажной салфетке, которую он выдернул из-под картонного стаканчика с кофе, стал вычерчивать синусоиду. Начертив, ткнул пальцем в нижнюю точку кривой линии.

– Смотрите: настоящая сила Асады всегда заключалась в том, что, даже показывая минимальные результаты, она оставалась недосягаемой для тех, кто в Японии шел за ней следом. Хотя должен признать: в нашей стране никогда не было такого количества талантливых девочек, как сейчас у вас, в России. С ними, похоже, не выдержала конкуренции даже Алина. Хотя лично мне очень жаль. Дело в том, что мы, японцы, ставим превыше всего не тот момент, когда спортсмен стоит на пьедестале, а тот, когда он вот отсюда (с этими словами японец снова ткнул в нижний изгиб синусоиды пальцем) начинает выбираться наверх, преодолевая себя. Потому что именно тогда становится по-настоящему понятно, чего человек стоит.

– А что вообще говорят у вас в стране по поводу того, что происходит в российском одиночном катании? – поинтересовалась я скорее для того, чтобы не дать угаснуть беседе, и готовясь услышать традиционный для японской публики обтекаемый и щедро расцвеченный превосходными эпитетами ответ.

Собеседник отреагировал иначе. Он повернулся к сидящей рядом переводчице и, перейдя на японский, торопливо о чем-то заговорил, время от времени и явно со смыслом постукивая ногтем по пустому картонному стаканчику из-под кофе. Женщина с пониманием кивала, делая какие-то пометки в рабочем блокноте. Потом обратилась ко мне.

– Он не хочет в разговоре с вами произносить то слово, которым полны все японские форумы о фигурном катании. Его очень сильно расстраивает, что о фигурном катании вообще стали так говорить. Но еще сильнее его расстраивает то, что это слово становится все более и более популярным.

– И что же это за слово? – по-русски поинтересовалась я.