Полуночник

– Супер. – Из горла Алисы вырвался квохчущий смешок. – Значит, моя теория заговора потерпела крах.

Джен и бармен завели игривый разговор, и Алиса снова повернулась к толпе и снова поймала взгляд Кроули. Он смотрел прямо на нее. Алиса зарделась и отвела глаза. Ну уж нет, торжествовать, что вогнал ее в краску, она ему не позволит.

Ее коллеги по работе разразились гомерическим хохотом, и Алиса закрыла глаза. Снова открыла и уставилась в зеркало за барной стойкой, где весь «Свинарник» был как на ладони. Весь «Свинарник», под завязку забитый людьми и…

– Птицами! – Крик, вырвавшийся из Алисиной груди, утонул в гомоне паба.

Ноги ее подкосились, и она вцепилась в деревянную стойку.

Она запрокинула голову и с ужасом смотрела, как над головами посетителей бара металась стая птиц. Птицы. В помещении. Десятки птиц. Они суетливо, без всякой цели и порядка, летали по пабу, словно были не единой стаей, а разрозненным скоплением случайных пичуг. И все же в них было что-то общее, родственное. Они кружили возле колонн и пересекали паб из угла в угол. Они парили, расправив крылья, и пикировали, прижав крылья к телу. Они щебетали и рассекали воздух крепко сжатыми клювами, они…

– Что ты сказала? – спросила Джен, отрываясь на мгновение от балагура-бармена.

Алиса распахнула рот. Получается, Джен их не видела! Ее подруга, бармен, ее сослуживцы, посетители паба… Никто не видел птиц, кроме нее. У нее галлюцинации. Опять. Дыхание перехватило, и Алиса молча покачала головой. Джен озадаченно улыбнулась и продолжила болтать с новым знакомым.

Какая-то птица камнем упала на Алису, распростерши крылья и угрожающе нацелив на нее остроконечный клюв. Она едва не оцарапала Алисе щеку!

Развернувшись на каблуках, Алиса ринулась в толпу. Она прорвалась к входной двери, вдохнула свежий холодный воздух и задышала размеренно и глубоко, пытаясь утихомирить бу́хавшее молотком сердце.

Но почему опять? Видения не посещали ее уже несколько лет. Они начались, когда ей исполнилось семь, и прекратились, когда ей стукнуло шестнадцать. Она сумела избавиться от них, вытеснила из своего подсознания. Она прекрасно помнила то самое утро, когда невзначай, за завтраком, открылась матери.

– Я… я вижу птиц, – заикаясь, призналась она. – Все время.

– Разумеется, видишь, котенок. – Одарив ее лучезарной улыбкой, мама водрузила на стол миску с хлопьями. – У нас тут полно птиц.

– Да, но я вижу птиц дома и в школе. И одна из них сейчас примостилась у тебя на плече.

Конечно, видеть птиц не так страшно, как видеть мертвецов, однако ее родители встревожились не на шутку и отправили ее к доктору: якобы для того, чтобы проверить зрение, а на деле – убедиться, что у нее не поехала крыша.

Если человек видит птиц, которых другие не видят, он – чокнутый. Это уж как пить дать. Она понаблюдала за одноклассниками и выяснила, что никто из них никаких птиц не видел. То ли птицы были настоящими, но являлись лишь ей одной, то ли она и вправду рехнулась. Даже в семь лет ей хватило ума понять, что и в том, и в другом случае, если все откроется, ей придется хлебнуть лиха.

Испугавшись, что родители захотят избавиться от нее, Алиса, придя на очередной прием в веренице бесконечных приемов, соврала изумленному доктору, что птицы исчезли. Лгала она отчаянно, ибо на столе эскулапа, укоризненно взирая на нее, сидела никем более не видимая птица.

Доктор, потирая от удовольствия руки, поставил диагноз «пылкое воображение» и отправил ее восвояси. Родители успокоились.

После того дня птицы хоть и посещали ее, но довольно редко. А к окончанию средней школы она и вовсе избавилась от них, подавив о них всяческие воспоминания.

Так почему же сейчас? И почему именно здесь? Неужели бессвязный лепет Сильвии о сороках и орлах разбудил ее дремавшее подсознание и фантомы вернулись? Неужели она заново сходит с ума?

– Сигаретку?

Алиса вздрогнула. Рядом с ней, привалившись к стене, стоял человек и дымил толстой самокруткой. Алиса настороженно оглядела его и с облегчением выдохнула – птиц не было.

– Спасибо, я… – Заикаясь, она затрясла головой. – Я не курю.

– Разумно.

– Разумно, – кивнула она. – Так говорят, когда хотят сказать о чем-то занудном.

Ну и пусть. Занудство – это здорово. Она мечтала превратиться в зануду.

– Ну, это вы зря, – хохотнул он, затаптывая окурок каблуком ботинка. – Разумные девушки знают, чего хотят. А я таких люблю.

Она покраснела и отвернулась. Проводила глазами мчавшиеся мимо машины.

– Вам не по себе? – спросил он.

Она посмотрела на него и увидела, что он приблизился к ней почти вплотную. Она даже разглядела неровные бороздки побелевших от времени шрамов, рассекших его щеку и бровь. Он был гораздо старше ее, хотя она и затруднялась определить его возраст: мешали шрамы и почти до блеска выбритая голова.

– Со мной все хорошо, – хмуро отозвалась она.

– А вот я бы не сказал, что вы выглядите хорошо.

– Да что вы? И как же я выгляжу?

Он помолчал, откровенно разглядывая ее.

– Вы выглядите прекрасно.

– Вот уж враки, – хмыкнула она. – Меня можно обвинить в чем угодно: в здравомыслии или, например, в тупости. Но только не в том, что я прекрасно выгляжу.

– Я говорю то, что есть, – усмехнулся он, любуясь ее платьем.

Алиса покрылась стыдливым румянцем.

– Ну, вы… наверное, пьяны.

– Я не просто пьян, я – одурманен. – Он подмигнул ей. – Разрешите вас угостить? Вы что предпочитаете?

– Спасибо, – Алиса шагнула назад, подальше от него, – но моя подруга уже купила нам выпить.

Добродушная улыбка тронула его губы.

– Ну тогда до встречи. Я буду ждать здесь, на этом самом месте. – Он тихонько присвистнул и добавил: – Такую женщину, как вы, я готов ждать всю ночь.

Она криво усмехнулась и кинулась в паб. Но как только она очутилась в тесном коридоре, мужество оставило ее. А вдруг птицы все еще там? Собравшись с духом, она рванула дверь, ведущую в «Свинарник», и над ней, загораживая вход, нависла черная стена.

– Что за…

Кроули крепко схватил ее и потащил назад, в боковую залу «Конуры».

– Уберите руки! – зашипела Алиса, отбиваясь от него.

– Я видел вас в окно.

– Так значит, вы и вправду преследуете меня? – Глаза Алисы полезли на лоб. – А не боитесь, что это не понравится вашей подружке? – Лицо у Кроули озадаченно вытянулось. – Сандре, я хочу сказать, – подпустила шпильку Алиса.

– Не порите чушь! Я познакомился с ней пару часов назад. Когда вы сбежали с работы, тем самым лишив меня возможности с вами поговорить, я вынужден был найти человека, который дал бы мне ваш адрес.

– Она дала мой адрес неизвестно кому? Тупая овца!

– Когда надо, я могу убедить кого угодно, – пожал плечами Кроули. – Мне требовалось безотлагательно переговорить с вами, но вы самым грубейшим образом выставили меня из своего дома, и потому…

– Что вам тут надо? – требовательно спросила Алиса.

Кроули помрачнел и сурово свел брови.

– Держитесь подальше от этого человека.

– Какого человека?

– Человека, с которым вы болтали на улице. Держитесь от него подальше. С ним шутки плохи. Когда Сильвия предостерегала вас об опасности, она предостерегала вас именно от него.

– Да что вы говорите! Но ведь это не он целый день ходил за мной по пятам. Это не он чуть не ворвался в мою квартиру. Это не он затащил меня в эту «Конуру».

Повинуясь внезапному порыву, она оглянулась и увидела, что в зале они совершенно одни.

– Итак, что вам надо?

Кроули заскрипел зубами от злости.

– А, впрочем, не отвечайте. Больше мне делать нечего, как выслушивать всякую ерунду.

Алиса решительно толкнула его и двинулась к двери. Он кинулся ей наперерез, пытаясь ее удержать. Она замерла, почувствовав, как у нее за спиной тяжело вздымается его грудь.

– Еще шаг, и я заору благим матом, – прошипела она, рванула дверь, вылетела в коридор, пересекла его в два прыжка и ворвалась в «Свинарник», встретивший ее жаром и шумом.