Страница 15 из 30
В лидеры запросов и просмотров у женщин непременно входят такие категории, как "rough sex" (жёсткий секс), "double penetration" (двойное проникновение), «threesome» (секс втроём), «gangbang» (групповой секс, как правило, одной женщины со многими мужчинами) и даже "rough gangbang" (жёсткий групповой секс). В то время как у мужчин запрос на тему "rough sex" не входит даже в ТОП-25. Тем более уж там не встречается такая экстремальная штука, как "rough gangbang".
Дело в том, что поскольку в нашей культуре принято считать (доминирующее знание), что это мужчина одержим сексом (и особенно его экстремальными вариантами), то нам будет непросто разглядеть факт того, что всё совсем наоборот, и интерес к жёсткому сексу питают женщины, даже если эти данные нам представлены наглядным образом в виде графика. Сложно разглядеть что-то, если считается, что должно быть наоборот. Так доминирующее знание и работает.
Когда я поделился с друзьями, что и согласно моему опыту, женщины нередко склонны инициировать какие-либо формы жёсткого секса, они припомнили немало таких эпизодов и из своей практики. Причём если читать феминистские форумы, то складывается однозначное впечатление, что именно мужчины – фанаты жёсткого секса: они постоянно принуждают к нему женщин, а те вынуждены страдать. Но почему складывается такое впечатление? Правильно, потому что в рамках господствующей культуры, где секс в целом признан постыдным явлением (особенно для женщин), куда громче слышны голоса тех, кто категорически не приемлет жёсткие его формы. Встретить же тех, кто честно признается в любви к такому сексу, почти нереально. Таким образом, мы снова слышим в основном тех, кто находит поддержку в господствующей культуре. Но реальность не совсем такова, как её принято описывать, и анализ интернет-запросов это показывает. А пока часть феминисток и некоторые психологи (см. Зимбардо, Коломбе, 2017) трубят о вредном влиянии жёсткого порно на мужскую психику, женщины спокойно смотрят его дальше.
Однажды я суммировал собственные наблюдения за мужской и женской сексуальностью, а позже обнаружил и научную литературу, подтверждающую эти выводы, и поделился с друзьями: женская сексуальная потребность ничуть не уступает мужской, а, вероятно, даже превосходит её (см. главу "Миф женской сексуальности"). Друзья восприняли информацию со скепсисом, кто-то и прямо сказал о сомнениях. Но прошло всего несколько месяцев, как они же стали делиться забавными наблюдениями о чрезвычайной сексуальной настойчивости своих подруг и жён, об их обидах, если парни вдруг оказывались заняты в нужный момент и т. д. Примерно через полгода в очередные наши посиделки немалая часть бесед уже была посвящена высокой сексуальной активности женщин. Друзья, вооружённые новой теоретической оптикой, стали подмечать то, что прежде было скрыто от их глаз.
Распространённый стереотип о высокой мужской сексуальности мешает людям замечать противоречащие ему факты, и даже если мужчина будет много раз оказываться в женской постели сугубо из-за её настойчивости, он останется склонным говорить о повышенном мужском желании, травить анекдоты о любвеобильных мужчинах и прочее, а всё то, что долгое время и регулярно происходит лично с ним, он будет описывать в каких-то других терминах, приписывая это просто стечению обстоятельств и классифицируя как собрание исключений – которые в действительности совсем не редки. Даже если "такого рода текст расходится с очевидной и известной жизненной реальностью, то сомнению подвергается не он, а сама эта реальность, вплоть до объявления её несуществующей" (Лотман, 1992, с. 368).
Вся совокупность противоречащих культурным предписаниям случаев так и будет оставаться неупорядоченной россыпью случайных осколков, пока их не объединит в цельное полотно одна лишь озвученная мысль. Высказанная идея превращается в шаблон восприятия и позволяет смотреть на мир через другую оптику, под другим углом и видеть нечто, что раньше оставалось незамеченным. Доминируемое знание достаточно лишь озвучить, и оно начнёт выбираться из-под знания доминирующего, пробивая путь к свету.
Картина такая, что человек будто стоит перед тысячей рассыпанных букв и внимает шёпоту культуры: ты видишь слова «дисциплина», "порядок", «терпение»… И действительно начинает видеть именно их. При этом совершенно не замечая все остальные возможные комбинации. Так работают культурные шаблоны, механизм доминирования одних знаний над другими.
Чтобы увидеть явление по-новому, нужно просто сменить точку зрения. Все «отклонения» от культурных норм, случающиеся в нашей жизни, воспринимаются нами как исключения и описываются в терминах случайности, как нечто единичное, характерное только для нашей ситуации; тогда как в действительности всё, происходящее с нами, почти наверняка происходит и с другими. Но пока все считают свою ситуацию индивидуальной, исключительной и молчат о ней, то так никогда и не поймут, что имеют дело с системой, – в которую погружены и все остальные. Разглядеть систему всегда непросто.
Моя знакомая развелась.
– Не сошлись характерами, – говорит она.
– Не в характерах дело, – замечаю я. – Сейчас по всей стране уровень разводов колеблется в районе 50–70 %, то есть на 10 браков 5–7 разводов. А сколько ещё не разводятся, хотя тоже всё уже плохо? Таких ведь тоже немало. Вот и получается, что о разводе думают многие, только решаются 70 %. Это не индивидуальная проблема каждой пары, а общая для всех. Дело в самом институте брака – он просто устарел.
– Причём здесь сам брак? – хмурится знакомая. – Дело в конкретных людях… Надо больше работать над отношениями.
Такой логики придерживается основная масса. За деревьями не видит леса, и не понимает, что любая индивидуальная проблема имеет общий характер.
Недавно одна подруга разместила радостный пост: "Наконец-то я могу всем объявить, что мы женимся!". Я был в задорном настроении и еле сдержался написать комментарий "А о разводе потом тоже будет пост?" Трюк в том, что люди стремятся громко заявить о свершившемся браке, но вот разводы же проходят куда более тихо – обходятся без шумных кортежей в пятницу и без постов в соцсетях. В итоге обыватель пребывает в представлении, что все вокруг женятся и никто не разводится, и у всех всё хорошо. Так реализуется доминирование одного знания над другим, формируя картину мира, неадекватную самой реальности.
Доминирующее знание гласит, что в браке – счастье да любовь; доминируемое же знание (и масса научных исследований) говорит, что удовлетворённость браком с каждым годом непременно снижается (см. главу "Его брак и Её брак"). Каждый из нас знает мало реально удачных браков, но, несмотря на это, в публичном пространстве принято говорить о браке сугубо в позитивном ключе.
Доминирующее знание гласит, что в браке – спокойствие и спасение от одиночества; доминируемое же знание (и масса научных исследований) говорит, что это верно для мужчины, но не верно для женщины, которая в браке становится как раз несчастнее, теряет здоровье и становится более одинокой (см. главу "Его брак и Её брак