Провал

1. Выстрел

Ян тут был уже много раз, угол Володарского и Орджоникидзе. Раньше в магазине продавали книги, потом шмотки от Adidas, они ему явно не нравились. Огромный трехлистник, ходишь словно рекламный манекен, цвет черный, а уже после появились флуоресцентные оттенки. Магазин переходил из рук в руки, и вот теперь тут обосновалась «Пятерочка», но Яна интересовало не это, а место, где он стоял. Он достал из портфеля несколько листов с набросками, что сделал еще вчера, и стал внимательно их рассматривать. Ян хорошо знал эту улицу, часто тут гулял, даже с родителями успел застать те времена, когда ходил на парад. Было весело, но это уже в прошлом, а сейчас Ян смотрел на магазин и старался вспомнить, кто тут стоял.

– Кто ты?

Ян закрыл глаза, постарался отвлечься от пиликающего светофора, от крика студентов, которые чему-то радовались. Он попробовал еще раз вспомнить, что видел его глазами, да, именно его, а не своими. Изначально Ян посчитал это игрой воображения, но все было настолько четко, вот протяни руку – и ты коснешься перил. Чувствовал, как ярко светило солнце, он даже прищурился, и как ему показалось, появились слезы.

– Кто же ты такой?

Ян развернулся и пошел в сторону пиццерии «Папа Джонс», он именно сюда шел, вышел из цветочного магазина. Когда Ян увидел эту улицу чужим взглядом, то чуть было не упал. Он тогда стоял в очереди и уже подходил к кассе, как на секунду закрыв глаза, увидел здание гимназии.

– С вами все хорошо? – спросила женщина, что стояла за ним в очереди.

– Что случилось? – растеряно спросил Ян.

– Ничего, ваша очередь, – сказала она и кивнула в сторону кассы.

– Спасибо.

Ян ничего не понял, он рассчитался и, отойдя в сторону, постарался вспомнить, что произошло. Это было уже не первый раз. Дома он просто лежал на диване и отдыхал, тогда он принял все, что видит, за воспоминания, но уж слишком яркими они были. Ян присел на скамейку, что стояла явно для пожилых людей, и опять закрыл глаза. Секунда, вторая, ощущение, что тебе в глаз попала пылинка, он моргнул – и вот опять деревья, светофор, кафе «Pizza Express», что уже давно закрыто.

– Как так? – удивленно спросил Ян и, открыв глаза, посмотрел на людей, что ходили по торговому залу. – Не может быть?

Эти слова Ян в последнее время говорил слишком часто. Он был в магазине, но стоило закрыть глаза, как сразу оказывался у светофора. Вот он шел, походка легкая, словно бежит, опаздывает. Ян видел, но ничего не слышал, словно отключили звук. Ему стало любопытно наблюдать, на лице появилась улыбка, Ян, словно через передатчик, подключался к прохожему и смотрел его взглядом. От мельтешащих картинок голова заболела. Ян открыл глаза, все тот же торговый зал, покупатели с огромными сумками, можно подумать, что у всех намечается праздник. Ян так и не понял, что с ним, но то, что он видел, было не галлюцинацией, слишком все ярко и четко, будто сам только что был на том перекрестке.

Придя домой, Ян направился к столу, взял бумагу и стал делать наброски. Старался вспомнить мелочи, названия на витрине, где стояло дерево, и как покосился столб. И вот теперь Ян был тут, на этой самой улице перед светофором, он взглянул на вывеску «Дубрава», никогда не обращал на нее внимание и даже не знал, что она тут есть. Но смотря на рисунок, вспомнил ее, а еще «Street Grill» с надписью «бургеры и кофе».

– Он точно был тут, точно! – уверено сказал Ян и, перейдя дорогу, остановился.

Ворон давно следил за мужчиной, он подъехал на старом BMW, не любил выделяться, разве что затонированные задние стекла. Ворон видел, как Ян зашел в цветочный магазин, после вышел и, крутя головой по сторонам, стал что-то искать. У Ворона в запасе была минута, он пересел на заднее сиденье, открыл переднее окно и, откинувшись назад, чтобы его не заметили, достал сверток.

Ян окончательно убедился, что он не свихнулся, а ведь уже поверил. Но те мелкие детали, на которые раньше не обращал внимания, были четко нарисованы на листе бумаги.

– Разве такое возможно?

А кто его знает, что вообще возможно. Он еще в детстве смотрел мультфильмы про дикий запад, где индейцы могли переходить в тело зверя и наблюдать за врагом. Но там мультфильмы, а тут реальность. И все же Ян еще сомневался в себе. Он отошел подальше, прислонился к стене, это на всякий случай, чтобы не упасть, и, закрыв глаза, постарался «провалиться». Да, именно так он и думал, что проваливается. Зацепившись, точно кошка когтями за чье-то сознание, начинал смотреть на мир его глазами.

Ян увидел светофор, горел красный сигнал и цифры 26, девушка, мужчина с рюкзаком, подошла еще одна женщина. Ян сразу узнал это место, это тот самый перекресток, где он сейчас был. Открыл глаза и стал думать, откуда смотрят, но он так быстро вышел из чужого сознания, что не успел определить ракурс. Ян опять закрыл глаза и вдруг увидел себя. От неожиданности Ян вздрогнул, уже хотел открыть глаза, но удержался. Поворачивая голову, будто радар, он посмотрел закрытыми глазами на человека, который его рассматривал. Что-то в этом было не так, Ян осознал это в последний момент, когда понял, что смотрит на себя через прицел. Резко открыл глаза, от стены отлетели осколки штукатурки, Ян не успел почувствовать боли, что-то ударило в голову, он опрокинулся, и вдруг небо отключилось.

За год до событий.

Ян заканчивал иллюстрировать книгу, раньше писал портреты, но это неблагодарное дело, все упиралось в клиента, и все ради денег. Но он помнил свою юношескую мечту рисовать для души, может это и подвело, он так и не открыл своей студии, хотя мог и были предложения. Ян был графистом, любил уголь и простой карандаш, но клиентам нужен был цвет как у Мартемьянова или у Шедло, но он предпочитал видеть мир черно-белым, в нем больше красок чем в палитре.

Мир художника не столь идеален, как его показывают в кино, порой месяцами нет заказов, а потом сразу несколько, и приходится, чтобы не потерять клиента, работать ночами.

Ян влюблялся в своих моделей, девушки ему улыбались, даже встречался с ними, они охали и ахали, но уже через год, сделав невинное личико, уходили. И тогда Ян от обиды на себя закрывался в своей квартире на неделю или даже больше, и все рисовал и рисовал. Так он выплескивал свою злость на этот, как ему казалось, несправедливый мир.

И вот появилась она. Невысокая, со смуглой кожей, черные ровные волосы доходили до лопаток, а ее взгляд околдовал Яна. Анна работала в художественном музее, формировала выставку художников Тюмени, ей нужны были новые имена, и она нашла его.

– Вы… вы… вы… Это вы нарисовали?

Анна сама рисовала, но считала себя дилетантом, читала романы, а после брала акварель и старалась запечатлеть на листке бумаги героиню. Лица получались под копирку, мало чем отличались, разве что украшениями и цветом волос.

– Это вы нарисовали? – восхищенно спросила Анна, когда Ян принес в ее кабинет толстую папку с рисунками.

– Это не все, так, малость, тут в основном наброски, я не знаю, что вам нужно, всего понемногу принес, может…

– Это потрясающе, великолепно, это… – защебетала девушка и, убрав со стола все лишнее, стала раскладывать рисунки Яна.

А уже через несколько дней она пришла к нему домой. Наверное, так живут все художники: не прибрано, на кухне настоящее захолустье, а зал, то ли кабинет, то ли мастерская, все сразу в кучу. Анна была поражена тому, что Яна в городе почти никто не знал.

– Тебе нужно сделать персональную выставку, тебе надо подняться, тебя должны увидеть и запомнить.

– Зачем? – скромно спросил он, хотя в душе признавался, что ему было лестно слышать такие слова.

– Как зачем?

– Ну я не знаю, вон в галереях сколько картин, они мало кому нужны. Сейчас легче купить постер, чем заказать картину, да и рисуют порой такую чушь.

– Деньги.