Страница 13 из 55
Солнышко, видя, что я задумался, тоже решила задуматься о чём-то своём, о женском, и заснула под мерное гудение двигателей самолета. Видимо, переволновалась и устала. Серёга листал какой-то журнал и ни на кого не обращал внимания. Хорошо ему, спокойный, как удав.
Я решил записать слова четырёх баллад Scorpions: «Wind of change», «Believe in love», «You and I» и «Still loving you». Ну вот, можно сказать, написал нам с Солнышком на хлеб с маслом и чёрной икрой. Плюс уже готовая «Everything I do (I do it for you)». Получилось со всеми англоязычными синглами десять песен, вот и готов большой альбом.
— Что ты пишешь? — спросила меня Солнышко, зевая.
— Пишу тебе на норковую шубку и ещё чемодан модных тряпок, — сказал я и поцеловал это сонное чудо в нос.
— Здо́рово! Мне тоже снился сон, что я иду в шубе по Красной площади и встречаю Пугачёву. Вот видишь, мы вместе думаем о шубе. Это хорошая примета.
— Ну да, это к хорошим тратам твоя хорошая примета, причём в иностранной валюте.
Нас попросили пристегнуть ремни и самолёт пошёл на посадку. Солнышко опять вцепилась мне в руку, но уже не так сильно. Привыкает понемногу. Когда будем лететь обратно, может уже совсем привыкнуть к самолёту и перестанет бояться. Главное, чтобы её ничего не спугнуло или не испугало, тогда боязнь летать окончательно исчезнет и больше никогда не вернётся.
Погода в Лондоне оказалась, как в справочнике: сырая и промозглая. Хорошо, что взяли зонтики и дождевики. Дождевики мы накинули в салоне и по трапу спустились уже в них. Перед трапом нас, пассажиров, провожала стюардесса по имения Жанна.
— Спасибо за комфортный полет, — сказал я девушке.
— И вам спасибо за замечательную песню обо мне, — ответила стюардесса.
— Рад, что вам она понравилась.
— А когда будут ваши концерты в Москве? Я бы очень хотела на них сходить.
— Ближайший должен состояться в Концертном зале «Россия», но пока не знаю точно, когда. Следите за афишами.
— Успешных вам гастролей и новых замечательных песен.
— И вам приятных полётов и всегда мягкой посадки.
Специального автобуса для авиапассажиров мы ждали недолго, но если бы не дождевики, меня и Солнышко бы продуло и намочило. Как я и предвидел, нас в аэропорту встречали уже английские фанаты. Их было немного, человек четырнадцать, но, главное, что они были. Нам махали нашими флажками, свистели, кричали и гудели в дуделки. Меня удивил один фанат с самодельным плакатом, на котором было написано ««Maniac» is the best». Я понял, что наша песня «Maniac» уже вышла в английский эфир. Были в зале прилёта ещё два фотографа, которые нас непрерывно фотографировали. Телевидения не было, но какие наши годы. На первый раз достаточно и фотографов.
Стив, мужчина лет тридцати пяти с рыжей шевелюрой, нас встретил и повёз на своей машине в гостиницу. Я сразу спросил его о нашей новой песне «Maniac». Он подтвердил, что она вышла сегодня рано утром, и только к вечеру будут известны первые результаты. Ещё я предупредил Стива, что написал несколько новых песен и их надо записать в студии. Стив обрадовался такой новости и сказал, что, так как они являются одной из крупнейших звукозаписывающих компаний, то у них есть своя большая студия в Лондоне и на завтра он, без проблем, договорятся для нас о записи. По дороге Солнышко крутила головой во все стороны и спрашивала Семёна Николаевича о том, что мы проезжаем. Я делал вид, что в Лондоне не бывал, чтобы наш сопровождающий ничего не заподозрил и поэтому тоже крутил головой.
Лондон конца семидесятых и Лондон через сорок лет — это два разных города, только исторический центр остался прежним. Даже здание аэропорта казалось мне маленьким, по сравнению с тем, что я видел в две тысячи восемнадцатом. Бросалось в глаза большое количество Austin FX4 — чёрных лондонских кэбов и старых, для меня, знаменитых лондонских красных двухэтажных автобусов, которые назывались «Рутмастер». Солнышко первый раз была за границей, поэтому на всё смотрела широко открытыми глазами и постоянно хватала меня за руку, когда видела что-то очень ей понравившееся. Особенно её впечатлили старинные городские здания и знаменитые красные телефонные будки. Многие их называют сокращённо К6 по номеру этой модели. Больше всего Солнышко удивило огромное количество рекламы на улицах и то, что Стив сидит за рулём с правой стороны, а не с левой, как она привыкла ездить со мной.
Гостиница The Mad Hatter Hotel была небольшая, но уютная, расположенная в здании девятнадцатого века на Стамфорд стрит. Находилась она в ста пятидесяти метрах от набережной Темзы и довольно близко к одним из самых популярных достопримечательностей Лондона, таким как Лондонский Тауэр и Букингемский дворец. На первом этаже был паб, где можно потом скоротать свободное время за чашкой кофе, если оно, это свободное время, у нас будет. Номер на третьем этаже нам сразу понравился. Большая двуспальная кровать в спальне звала нас немного полежать и отдохнуть с дороги, но Стив не дал нам расслабиться и потащил на пресс-конференцию на первый этаж. Там уже собралось человек двадцать пять репортеров из разных чисто музыкальных и информационных газет.
Мы втроём сели лицом к этой пишущей братии, или как их ещё называют четвёртой властью, и стали отвечать на задаваемые вопросы. Нас также принялись фотографировать несколько фотографов, ослепляя вспышками своих фотоаппаратов. Так как я лучше знал английский и был главным в группе, на большинство вопросов отвечать пришлось мне. В основном, вопросы были по делу. О музыке, планах и о творчестве. Спросили меня, как мне удалось написать такие песни, которые нравятся всем. Я ответил, что я пишу только хорошие песни или не пишу никаких. Вот пятая моя песня «Maniac», которую они могли уже слышать сегодня рано утром, тоже будет в десятке лучших, это я им обещаю. Многие уже слышали эту песню и сказали, что она действительно очень хорошая.
Солнышку задали чисто девичий вопрос о том, как живётся школьницам в Советском Союзе. Так как мы с ней несколько дней готовились и я гонял Солнышко по разным темам, то она на хорошем английском, всего в несколько предложений, грамотно ответила на этот вопрос. Корреспондент скандального английского таблоида «The Sun» спросил меня, как я отношусь к «железному занавесу». Неделин, севший в дальнем углу, чтобы быть незаметным, напрягся.
— Ну и где он, вами выдуманный «железный занавес»? — ответил я ему вопросом на вопрос, хотя я не еврей, но эта их манера вести разговор мне всегда импонировала. — Мы здесь, сидим перед вами, и никто нам не мешал приехать в вашу страну. Вы пригласили и мы приехали. Музыка всегда была, есть и будет вне политики. Мы, музыканты, являемся послами мира и дружбы. Вот в самолёте я написал песни, в которых говорится о любви, верности и дружбе. И эти слова понятны всем. А одну песню, над которой я сейчас работаю, я хочу, чтобы её исполнили вместе несколько известных музыкантов. Она так и называется «We are the world, we are the children». А вы говорите о каком-то занавесе. Мы, все вместе — один большой мир и мы дети этого мира. Мы должны его беречь и сохранить его уже для наших детей.
Многим журналистам понравилось наше выступление, некоторые были недовольны, ожидая какого-либо скандала. Главное, мы широко улыбались и излучали полную уверенность в себе. Я заметил в группе журналистов из профессиональных музыкальных изданий Smash Hits иTiger Beat. Вот их интересовала только музыка. Они очень подробно расспросили о моей новой песне, в которой поётся про мир и детей. И я предложил, чтобы после совместного исполнения известными певцами моей песни, все средства от её продажи пошли в фонд защиты голодающих детей Африки. После моего демарша все стали что-то усиленно строчить в своих блокнотах.
После пресс-конференции я попросил Стива купить завтра все газеты, в которых появятся статьи о нас или фотографии и сделать подборку статей из предыдущих газетных выпусков о нашей группе. Затем мы зашли втроём в паб, который оказался рестораном при гостинице, чтобы плотно поесть. Завтрак в самолете уже давно переварился, поэтому мы были жутко голодными. Я решил блеснуть перед ребятами знанием традиционной английской кухни и заказал самые известные местные блюда. Я не стал им говорить их названия, а просто сказал, что закажу суп, второе и кофе с десертом. Когда подошёл официант, я попросил на первое принести нам суп из бычьих хвостов, «жабу в норке» на второе, кофе и трайфл. Когда принесли суп, то запах от него шёл просто обалденный и мы все с жадностью набросились на него, и быстро съели с большим аппетитом.