Пандемия

Маришка опять расхохоталась… Волосы переливались то бронзой, то, по приказу лучика солнца, превращались в золото… Яков вдруг вспомнил, что ему всего 48 лет и да, он определенно млекопитающее…

– А пропуска? Смартфоны? Почему вас еще не отследили? И вообще – где мы? Что это – Урал? Алтай? Сибирь?

– Яков… – Маришка погрустнела – Так когда наши главы регионов вслед за вашим, столичным, пропуска подписались вводить… Запамятовали они, что технически-то это не везде выполнимо… Вот в соседней деревеньке народ, чтобы позвонить, во-о-он на тот холмик бегал… А ты говоришь – интернет… Да и разозлились у нас многие… Диверсии поустраивали. Видишь – нет вышек сотовой связи. А гвардейцев к нам отпускать боятся – кто тогда градоначальников защищать от народа будет? Местная полиция, говоришь… Так они же наши, местные… Не пошли они против своих. С нами остались.

– Мариша, а у нас ведь обсерваторов боятся. Туда сотню увезут, двое возвращаются… Мы ж думали – они всё… От вируса… А они, получается, по провинциям разбегаются?

Кивнула…

– Не все… Вот тебя совсем плохого привезли. Еще бы чуть-чуть…

Маришка замолчала. Посерьёзнела. Стоит, рыжий локон на тонкий пальчик наматывает…

Утром – лучшим утром в его жизни, Яков Филимонович вдохнул аромат Маришкиных волос. Она зевнула и потянулась…

– Яша…

Яков Филимонович чувствовал, что не имеет морального права ни на секунду откладывать разговор.

– Мариша, а мне вернуться в столицу надо. Не на совсем… Сын у меня там. Невеста у него. Уже год онлайн встречаются. Свадьба скоро… Ну не могу я так – не хочу, чтобы внуки у меня там родились? Понимаешь? Чтобы в респираторах… Чтобы их в антисептиках купали… Чтобы они запаха грозы не чувствовали… Я вернусь, Мариша!

Часть 3. Под пеленой дезинфицирующего тумана

Четвертый год продолжалась борьба человечества с беспощадным неклеточным коронным агентом, ставшим причиной пандемии. Борьба – выматывала. Она опустошала. Она стала единственным смыслом существования и национальной идеей. Ибо это была борьба за саму жизнь. Иначе было просто нельзя.

Люди чётко осознавали всю необходимость и оправданность репрессивных ограничительно-противоэпидемических мер. Дух великого народа оставался несломленным. А когда казалось, что силы на исходе – надежду на победу внушали ежеквартальные выступления Гаранта.

Едко пахнущий фенолом и хлором сырой туман окутал города-миллионники.

Расчеты войск биологической защиты под чутким руководством бывшего Л-ского губернатора, заслужившего повышение, работали в круглосуточном режиме.

Да, побочные эффекты были. Да, дельфины не спешили возвращаться в Москва-реку, а тонконогие розовые фламинго отказывались гнездиться на обработанных одобренным Госкомнадзором дезсредством берегах Патриарших прудов. Даже голуби – эти пакостные птицы мира больше не гадили на памятники. Они просто исчезли, прихватив с собой остальную пернатую мелочь. Пропали даже клещи – вот по ним уж точно никто не скучал…

Но нельзя же приготовить омлет, не разбив яиц, думал Ярик.

Он сосредоточенно крутил баранку неповоротливой автоцистерны с дезраствором. Никто не говорил, что будет легко. И плюсы-то есть, несомненно есть. Исчезает живность – значит, и вирусу не сладко приходится. Иммунитет у людей ослаблен? Так победим заразу – восстановится, десятка лет не пройдет. Химией дышим? А что – лучше вирусами?

Вообще, Ярика взяли в состав 198-й бригады, сейчас медленно двигающейся по Рублево-Успенскому шоссе к сельцу Усово, только потому, что катастрофически не хватало людей. Верных, надежных, идейных. Численность населения сократилась в разы: бессимптомные, контактные – все носители заразы выявлялись и отправлялись в коронообсерваторы. Оттуда – почти никто не возвращался.

Вот и Яриковый отец… Да, Яков Филимонович, доцент кафедры цитологии и генетики, в прошлом году оставил сына сиротой. А ведь как складно говорил: про пандемию паники, про эпидемиологический порог, про заговоры и глупость человеческую… Что-то про Стругацких тогда лопотал. Вот, мол, в их «Обитаемом острове» люди под влиянием излучения башен болванчиками стали, а нам и башен не надо – Соловьёвских трелей по зомбоящику хватило…

И что? Где он теперь? Ярик поморгал, стараясь не пустить слезу – проблемно утирать через плотную резину респиратора. А нету доцента. Нет больше папки. Позвонили тогда Ярику – у доцента тест подтвердился. А потом – коронообсерватор… А потом – ничего. Сказали – кремировали. Нельзя иначе… Он-то о геморрое переживал, дурень старый…

Ярик тогда удалил свой провокаторский паблик Вконтакте, вовремя избежав уголовного преследования. Перестал общаться с несколькими дружками-ковидодиссидентами (по уму, о них вообще сообщить куда надо следует, определенно к хакерской банде Овального отношение имеют). Потому что понял. Потому что осознал. И подал заявку на нынешнюю работу на сайте Единого Госконтроля.

Ярик помотал головой, пытаясь вытряхнуть ненужные мысли. Сегодня – особый день. Не рутинная обработка. Сегодня – двадцать пятая годовщина Инаугурации Гаранта: именно в этот день, ставший национальным праздником, тот впервые положил на Конституцию.

Сегодня в Одинцовский район, к сельцу Усово, тянутся ряды паломников. Люди, как всегда, не могут, не хотят сдерживать порыв: выразить Гаранту восхищение и благодарность. Многие – не осознают, что этим они ставят здоровье и даже саму жизнь Обнулённого под угрозу…

Поэтому и катил Ярик по направлению к особняку в стиле английской готики, спрятанному за шестиметровым забором. Его задача – обработать местность и паломников. Выявлять лиц без справок об отрицательных тестах, пропусков и в самодельных, следовательно, бесполезных противочумных костюмах – задача Росгвардии. Здоровье Гаранта – прежде всего. Кроме него – некому.

Приближались… Цепочка фигурок в разномастных противочумных костюмах растянулась на много километров. Еще бы: необходимость социального дистанцирования вбита в головы надежно. Да и Росгвардия не дремлет: вот, одного паломника уже катают по пыли на обочине… То ли пропуска нет, то ли костюм самопальный, то ли оказал неповиновение… Добрые попались – могли бы и просто оружие применить.

Нет, определенно, со мной что-то не так, подумал Ярик. Он запустил механизм распыления и понял, что зрелище Росгвардейцев, поспешно бегущих к бронированным, кондиционированным машинам, доставило ему удовольствие. А фигурка, которую они с энтузиазмом катали по обочине, поднялась, выпрямилась во весь невеликий рост и пафосно грозила вслед блюстителям кулачком, потирая ушибленные рёбра…

А… понятно, за что товарищ пострадал: противочумный костюм на нем был определенно шутовской: стилизованный под Дарта Вейдера… Ярик даже хохотнул, надеясь, что напарник не заметит. Но тому – не до него: просчитывает область покрытия.

Дарт Вейдер и броневички Росгвардии скрылись за пеленой дезинфицирующего тумана. Видимость упала до нуля – теперь только по приборам. Надо сосредоточиться. Эх, скорей бы закончить… Ну нет у него благочестивых и верноподданнических чувств, нету…

Гены доцента, однако, мешают.

А дома – молодая жена. Три года онлайн встречались. Потом полгода ждали одобрения на брак и размножение – проверка биометрических данных, совместимости, репродуктивных функций, иммунных паспортов. Свадьба была потрясающей, жаль, отец не видел. Закрытый безопасный бункер, онлайн-трансляция… На Наташке – противочумный костюм от Prada. Теще в целое состояние обошелся – ничего, она в системообразующем предприятии трудится. То ли газ в Китай поставляют, то ли крабов в Японию, то ли онлайн-лотереи проводят… Не обеднеет, у них дотации, господдержка… А Ярику Наташка без костюма больше нравилась… Особенно с того времени, как встречи в оффлайн перешли.

Закончили… Колонна пустых автоцистерн возвращалась в столицу, ласково называемую немногими оставшимися жителями Сoбянинск-сити. Ярик спрыгнул с высокой подножки. Напарник махнул рукой – «до завтра!»

Парню очень хотелось пить… На углу дома был киоск самообслуживания. Ярик прижал к панели квадратик биометрического паспорта. Умная система считала его данные, проверила состояние банковского счета, определила, что тест на корону не просрочен и запросила данные заказа. Ярик выбрал кофе. Себе – латте, Наташке – капучино.