Страница 4 из 6
– «Гавану» или «Сосновый остров»? – Голос продавца звучал небрежно.
– Сэр, – Джейк повернулся к компаньону, – вы что обычно предпочитаете?
Дюк почесал кончик носа и махнул рукой:
– Давай «гавану»!
Расплатившись, искатели приключений узнали у проводника, где находится вагон-салон, и направились туда.
Ковер делал шаги почти бесшумными. По обеим его сторонам стояли мягкие кресла. Между креслами помещалась пара круглых журнальных столиков, возле одного из которых и устроились, положив ногу на ногу, двое джентльменов. Никто не интересовался их возрастом, не делал замечаний и не косился подозрительно. Некоторые пассажиры беседовали, некоторые молчали, шелестя время от времени страницами газет.
За соседним столом двое мужчин – один в котелке и клетчатом галстуке, другой в цилиндре – обсуждали, видимо, статью из «Научного американца». На обложке, как успели заметить искатели приключений, был изображен мост со странной круговой конструкцией.
– Мы идиоты, – Дюк отгрыз кончик сигары и швырнул в медную пепельницу. – Журнал-то там остался!
– Я думал, ты взял, – хмыкнул Джейк, безуспешно пытаясь выпустить дым колечками.
– А я думал, ты. – Дюк с досадой поднялся. – Ладно, схожу.
– Вы меня извините, но ваш план невозможен, фантастичен, просто нелеп, наконец! – донеслось до него. – Да вы представьте, что скажут люди, когда этот технологический монстр изуродует Нью-Йорк! Цепочка вагонов, непрерывно двигающаяся по мосту! А эти ваши адские платформы с подъемными лестницами? Только представить: нечто вращающееся вместо обычного тротуара! Люди будут просто-напросто испуганы!
Компаньон исчез, а Джейк от нечего делать пускал в потолок горький дым и прислушивался к чужой беседе. Слегка скосившись и делая вид, что смотрит в окно, он не мог разглядеть нервного господина, но видел его собеседника: у него были горящие карие, очень чистые, как у породистой собаки, глаза, пышные усы и вьющиеся русые волосы, гладко зачесанные к чуть оттопыренным ушам.
– Люди, дорогой Тони, быстро привыкнут. – Голос Второго был бодрым, а вот руки в серых перчатках, похоже, чувствовали себя неуютно: пальцы все время сжимались. – Вспомните, сколько шума было, когда появились первые автомобили. Только подумайте: кабельная тяга позволяет обходиться без двигателей, тормозов, трехрельсовых путей, электрических трамваев, проводов и прочего. Управление мостом упростится до предела.
– Все равно ваш план безумен!
– Он, может быть, несколько сложен, – согласился Второй, – но совсем немного.
– Немного! – его собеседник рассмеялся. – Это какое-то чудовище! Я сам бы не рискнул вступить на концентрически вращающуюся платформу.
– Чудовище – Бруклинский мост в своем сегодняшнем виде. – Второй был невозмутим. – Он перегружен. Он опасен. В отличие от того, что предлагаем мы. Риск несчастных случаев будет сведен к минимуму.
– И это говорите вы? – съехидничал Первый. – Разве не вам принадлежат слова (зашуршали страницы) о его «большом запасе прочности»?
– Если бы вы были чуть внимательнее, – едко заметил голос Второго, – вы заметили бы и другие мои слова: «Это было двадцать два года назад».
– Дорогой мой, – Первый сменил тактику и перешел на тон терпеливого взрослого, разговаривающего с упрямым ребенком, – вы все такой же фантазер, каким были десять лет назад. Ну зачем, зачем нужны ваши фантазии в духе Жюль Верна, если можно подняться по обыкновенной лестнице?
– И лишиться глаза при помощи чьего-нибудь зонтика? – хмыкнул Второй. – Когда в последний раз вы переезжали через мост, дорогой друг? Вы видели эти толпы? Люди практически давят друг друга. Не дай бог споткнуться – затопчут. Перемены необходимы. Время движется вперед. Остановить его не дано ни вам, ни мне, ни даже департаменту мостов.
– Очень может быть, – сухо отозвался Первый. – Очень может быть, Джеймс. Но ускорение прогресса, на котором вы так настаиваете, делается на средства налогоплательщиков. Попробуйте объяснить людям, почему необходимо тратить их деньги – и деньги немалые! – на то, без чего можно легко обойтись. А ведь внедрение проекта займет не один год. Деньги, понимаете? Ваши фантазии стали бы гораздо ближе к реальности, если бы вы не забывали об этом небольшом препятствии.
Чем закончилась дискуссия, искатель приключений так никогда и не узнал, потому что в салон вихрем ворвался Дюк – Джейк даже вскочил от неожиданности.
– Билетов нет! – прошептал Дюк. При этом лицо его искажала гримаса испуга.
Дело было в том, что на определенном отрезке пути состав переходит от Рутландской железной дороги в ведение Брайтонской. Билеты всех пассажиров опять проверяют. Об этом их заблаговременно предупредил мистер Маллоу, помня легкомысленный характер своего сына. А еще потом, перед тем как пассажиры покинут поезд, у них соберет билеты кондуктор.
– Как нет? Ты что? – Джейк напряженно наблюдал, как компаньон нервно шарит в карманах бриджей, сначала в одном, потом в другом, и наконец запускает два пальца в нагрудный карман пиджака. – Ты же их в бумажник положил, бестолочь!
– В том-то и дело, – одними губами пробормотал тот. – В том-то, сэр, и дело. – Он поднял на компаньона отчаянные глаза. – Бумажника тоже нет! Я положил билеты в среднее отделение, точно помню. А бумажник – в карман. – Трясущимися руками Дюк ощупывал себя. – Кажется, вот в этот… – Он вывернул карман пиджака.
– А саквояж? – спросил Джейк.
Дюк мотнул головой.
Они почти выбежали из курительного салона. Навстречу им попалась какая-то дама, испуганно отшатнувшаяся с дороги. На нее не обратили внимания. Как только компаньоны оказались на своем месте, Джейк схватил саквояж, рванул ремни…
К искателям приключений направлялся проводник.
– Десять миллионов чертей! – чуть слышно прошипел Дюк. Внезапно он сообразил, что в зубах у компаньона сигара. И тот, судя по выражению лица, тоже вспомнил о ней только сейчас.
Джейк застыл на секунду и не спеша вынул сигару изо рта, тупо глядя в раскрытый саквояж.
– Джентльмены, – раздалось над ними. – Курить в вагоне запрещено. Потрудитесь пройти в вагон-салон.
Дюк выпрямился, уставившись на два ряда никелевых пуговиц на кителе подошедшего проводника. Проклятая сигара медленно тлела. Он сделал компаньону страшные глаза, но тот ответил отчаянным взглядом: потушить сигару было совершенно не обо что. Проводник прочистил горло с такой интонацией, что Джейк почувствовал желание сесть.
– Похоже, сэр, – выговорил Дюк, – нас обокрали. Бумажника нет.
Вызванный проводником кондуктор потребовал показать билеты. Саквояж был перевернут сверху донизу еще и еще раз. Бумажника с билетами не было. Не было денег. Не было рекомендательного письма к капитану Веркору, которое Дюк тоже засунул в бумажник, «чтоб не помялось». Не было ничего, кроме одежды, кое-каких мелочей и пары книг.
Проводнику указали на то, что он же сам забрал билеты джентльменов не далее как двадцать минут назад. Кондуктор заявил, что это ничего не значит: то были билеты за оплату услуг компании Пульмана, а нужны еще другие, за оплату услуг железной дороги, и, поскольку их нет, оба джентльмена считаются безбилетными. Ему ответили, что так, конечно, куда проще, чем разбираться с людьми, которых обокрали (здесь Дюк наступил компаньону на ногу). Проводник ушел и вернулся в сопровождении какого-то человека в фуражке с эмблемой железнодорожной компании.
– Что у вас, Дженкинс? – поинтересовался тот.
– Да вот, – кивнул кондуктор, – бродяжек поймали.
– Вы не понимаете! – вскинулся Дюк, растеряв остатки терпения. – У нас украли бумажник! С билетами и деньгами! С рекомендательным письмом!
Джейк, наоборот, хранил молчание. Молчал этот джентльмен очень выразительно, поэтому, если вы, дорогой читатель, вдруг окажетесь в подобной ситуации, никогда, запомните, никогда не складывайте руки на груди, не дрожите ноздрями, не кривите губы и не смотрите так в окно. Кондуктор внимательно его оглядел, покачал головой и опустился на сиденье рядом.