Влюбленный опекун

Гриф замер, напряженно прислушиваясь, в то время как шаги приближались и становились все громче.

– Элиот! – громко крикнул он, надеясь, что звук голоса, отражаясь от стен, не позволит определить его местонахождение. В ответ грянул выстрел, грохот которого смешался с эхом и оттого многократно усилился в узком пространстве.

Гриф плотнее прижался к стене. Итак, теперь Стивен вооружен и готов убить его.

Шагнув назад, Гриф вытянул руку, чтобы нащупать другой конец коридора, а затем бросился вверх по лестнице. Ударившись коленом о каменную ступеньку как раз в тот момент, когда прогремел второй выстрел, он невольно вскрикнул, потер ушибленное колено и стал прислушиваться.

Ждать пришлось довольно долго, и Гриф начал стонать. Это было вполне похоже на стон раненого человека, и эхо только помогало создавать нужный эффект.

Перестав стонать, Гриф прислушался, затем продолжил свои усилия и тут среди стонов услышал тихий звук приближающихся шагов. Он медленно взвел курок револьвера. Еще один осторожный шаг, другой... Гриф перестал стонать и напрягся, тяжело и прерывисто дыша. Шаги стихли, и тогда Гриф стал имитировать бульканье в горле, словно в предсмертной агонии.

Издав последний хриплый вздох, он затих.

Прошло примерно полминуты, и ему стало ясно, что Стивен клюнул на приманку. Гриф отсчитывал шаги... семь, восемь, девять... уже совсем рядом.

Он не целясь выстрелил куда-то во тьму... и промахнулся.

Бросившись вверх по лестнице, Гриф успел заметить, как поблизости метнулась расплывчатая тень, и выстрелил еще раз, чем, судя по эху шагов, обратил Стивена в бегство. Сам он устремился в противоположную сторону, но почти тут же ударился лицом о каменную стену.

Отшатнувшись назад, он почти ничего не соображал от удара. Слава Богу, его палец не нажал при этом на спусковой крючок, иначе он мог бы поразить сам себя.

Гриф осторожно ощупал лицо; все было цело, только челюсть пронзила боль, когда он сдвинул ее в сторону.

В коридоре опять воцарилась тишина. Должно быть, он все-таки ранил Стивена последним выстрелом. Вероятность попадания в таком замкнутом пространстве была довольно большой, однако Гриф не собирался возвращаться и искать противника, поскольку тот втюлне мог устроить ему такую же ловушку, в какую попался сам. Ощупывая стены, Гриф стал искать выход из коридора.

– Меридон... – Эхо придало голосу Элиота какой-то шипящий оттенок, и Гриф, резко обернувшись, прижался к стене. – Не туда идешь...

Снова грянул оглушительный выстрел, и Гриф пригнулся к полу. Когда грохот стих, он начал как можно тише отползать на животе, стараясь, чтобы ботинки не ударялись о каменный пол. До лестницы, которую он только что оставил, было недалеко, и он решил не стрелять, опасаясь обнаружить себя. Внезапно ему пришло в голву, что вся эта ситуация напоминает истории, описываемые в низкопробных приключенческих романах, публикуемых в еженедельных журналах. Он перевернулся на бок, безмолвно сотрясаясь от смеха; при этом его каблук царапнул пол...

Этого оказалось достаточно. В холле снова прогремел выстрел, и Гриф увидел голубовато-белую искру в том месте, где пуля ударилась об пол, в шаге от его лица. Мелкие осколки камня впились в его грудь и шею, подобно многочисленным горячим булавочным уколам.

Стивен слишком расточительно расходовал патроны. Что ж, ему виднее...

– Меридон... – Элиот снова выстрелил. Гриф не заметил, куда на этот раз угодила пуля; он съежился и закрыл голову руками, защищаясь от рикошета, а затем, стараясь держаться ближе к стене, пополз дальше в поисках лестницы.

Очередной выстрел наполнил коридор грохотом, и Гриф инстинктивно замер. Наконец его рука нащупала грубо высеченное ребро ступеньки. Он привстал на колени и начал считать про себя. Сколько уже было произведено выстрелов? Пять? Шесть? Кажется, шесть. Это предельное количество для револьвера без перезарядки, однако Гриф не хотел рисковать и поднялся на нижнюю ступеньку...

Но как только он двинулся, появившийся невесть откуда свет осветил коридор.

Вспышка показалась ему невероятно яркой, и тут же в коридоре снова стало темно как в гробу. Затем новая вспышка.

Через мгновение Гриф понял, в чем дело – этот сукин сын жег спички!

Однако теперь Стивен мог обозревать лишь пустой холл. Если бы он осветил его секундой раньше, то легко увидел бы свою мишень.

Гриф прижал кулак ко рту, заглушая вздох облегчения. Как только он оказался в боковом проходе, его положение существенно улучшилось. Однако теперь ему снова надо было выбирать: идти ли наверх или подождать на лестнице? Он не хотел убивать Стивена, но тот, к несчастью, не проявлял никаких колебаний в своем стремлении убить Грифа, и, видимо, имел на то свои причины.

После продолжительной паузы тишина начала действовать Грифу на нервы. Он подумал о сотне возможных уловок со стороны Стивена, и одна из них могла заключаться в том, чтобы выбраться из лабиринта коридоров и запереть все двери снаружи.

Гриф начал осторожно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке и прислушиваясь. Когда он достиг верхней площадки, ему пришла в голову новая мысль: Элиот хорошо знает дом и, стало быть, догадывается, по какой лестнице он сейчас идет. Возможно, Стивен уже ждет, когда он откроет дверь...

Гриф прижался спиной к стене и, вытянув руку, приоткрыл дверь. В комнате за ней также было темно, лишь время от времени ее освещала молния, свет которой проникал сквозь плотно зашторенные окна. Осторожно заглянув за угол, Гриф с трудом различил огромную пустую кровать и овальное зеркало над туалетным столиком.

Достав из-за пояса одну из свечей, он бросил ее в комнату, и она с глухим стуком упала на ковер. Затем снова стало тихо.

Гриф осторожно вошел внутрь, и тут очередная вспышка молнии заставила его вздрогнуть. На мгновение он стал отличной мишенью, однако выстрела не последовало.

Удовлетворенный тем, что находится здесь один, Гриф подошел к следующей двери и открыл ее.

Круглые фонари ярко освещали лестницу, являвшуюся почти точной копией той, по которой он поднимался в гобеленовую комнату, вот только портреты здесь были другие. Гриф скользнул в тень бронзового бюста и постоял там немного, размышляя, как безопаснее миновать освещенный участок.

Пока он раздумывал, рядом раздался щелчок. Гриф прижался к стене с гулко бьющимся сердцем... и тут же улыбнулся про себя.

Невероятная удача: из открывшейся неподалеку двери в холл тихо вышел Стивен Элиот. Гриф наблюдал за ним, скрываясь за бюстом, в то время как Стивен, не видя его, подозрительно окинул взглядом широкую лестничную площадку.

Когда Элиот подошел к верхней ступеньке лестницы, Гриф взвел курок револьвера.

– Эй, приятель!

Стивен резко обернулся. Гриф ожидал, что он замрет на месте, как сделал бы любой разумный человек, но его противник вскинул оружие, не оставляя капитану выбора. Револьвер дернулся в его руке; круглый фонарь в верхней части лестницы лопнул, осыпая осколками Стивена, который, споткнувшись, упал на перила, увлекая за собой еще один фонарь. Наверху стало темно, но Гриф слышал глухой стук покатившегося по лестнице тела. Затем раздался звон разбитого стекла, и последний фонарь тоже погас.

Стоя в темноте, Гриф проклинал себя, проклинал Стивена, проклинал Тесс и все на свете. Через некоторое время он подошел к верхней площадке лестницы и, дождавшись очередной вспышки молнии, попытался понять, чем же закончилась их дуэль.

Когда молния осветила скрюченное тело Стивена, его револьвер зловеще блеснул на ступеньке в нескольких футах от него, и Гриф понял, что теперь может, не опасаясь, спуститься к кузену.

Оказавшись рядом с телом. Гриф нащупал пульс на руке Элиота и обнаружил слабое неравномерное биение.

Рану он не нашел, зато, притронувшись к лицу кузена, ощутил на нем липкую влагу. Кровь.

– Ну вот и все, – тихо произнес Гриф. – Черт бы побрал тебя, дурака...

Не дожидаясь ответа, Гриф поднялся на ноги. С такой раной, когда кровь идет изо рта, ничего нельзя поделать. Теперь ему оставалось только поскорее найти Тесс и убираться отсюда подобру-поздорову.