Г 3

Архимаг с ненавистью хрипит:

— Ах ты тварь. Кернариус ждет слугу!

Зелонские некроголемы замирают, видимо чтобы не убить нового союзника, а мое сердце на миг замирает в ожидании поражения. Вот только мощи врага оказалось мало, чтобы разрушить мою связь на жизни с Мечником. Тот даже не замедлился, успев за этот миг убить троих неподвижных противников.

Зелонский архимаг срывается на визг:

— Умри! Умри!

На меня набегает очередная волна эфира, заставляющая лишь ухмыльнулся, глядя врагу прямо в глаза. Помнится, не так давно я размышлял, а что случится, когда встречусь с могучим эфирником, защитит ли мой выпускной амулет от его силы? Вот он ответ — виски разламывает болью, амулет сообщает, что работает на пределе. Но работает, защищает от ментальных заклинаний не просто магистра или старшего магистра, а целого архимага.

Тот вскидывает руку и я тут же пригибаясь, прыгаю вправо, к стене, едва успевая уйти с пути огромной толщины фиолетового луча. Отлично. Уж такое указание Кербрен не пропустит, удар подобной силы пробьет здание насквозь. По анфиладе несется вопль:

— Сдохни! Да сдохни же!

И вот этого напора, этой волны эфира амулет не выдерживает: ноги и руки подгибаются, я не могу оттолкнуться от пола, чтобы подняться, не могу даже вдохнуть, а сердце сдавливает пронзительной болью и на этот раз оно действительно останавливается.

Вот только я здесь не один. Мечник не медлит и мига, не знаю, получил ли он мою мысль-команду в этом безумии эфирных волн — но в нем достаточно и моей жизни, и навыков Катирии, чтобы действовать самому — он отпрыгивает назад от снова наседающих на него противников и швыряет свое оружие. Тяжелый меч, который для любого человека считался бы двуручным, входит в грудь правого носильщика по рукоять, сбивает с ног, отшвыривает на архимага и его полыхнувшую защиту, заставляет того на мгновение ослабить хватку убивающего меня заклинания и позволить моему сердцу снова застучать в груди, а рукам дотянуться до Средоточия на поясе. Ну-ка, попробуй еще раз приказать мне умереть!

Но через мгновение весь коридор наполнили десятки вращающихся Воздушных дисков, мелькнувших мимо меня и Мечника, превративших всех зелонцев в куски мяса. Этот удар архимаг пережил. Забился на полу в скорлупе своей защиты, заваленный изрубленными телами носильщиков. Мечник подхватил один чужой меч, другой, повторяя удачный прием и швыряя их в последнего врага. А через несколько секунд Кербрен нанес еще один удар: вокруг зелонца возникли четыре сияющих голубым шипастых шара метрового диаметра. Они закружились, прижимаясь к архимагу, раздирая его защиту своими шипами и ускоряя свой полет. Чужая аура схлынула, а я наконец сумел вдохнуть. В Сах этот момент был особенно долгим. И мучительным.

Подполз к стене, опираясь на нее и поднял ладонь. Сосредоточился, принимая из Орба образец заклинания, создавая Пробой в дрожащей, едва выползшей из тела ауре. Мечник уже принялся подбирать оружие моих противников, продолжая беспокоить архимага стальными занозами. Пять секунд, десять. Горошина плетения налилась синим, показывая что достигнут предел вместимости. На моих глазах один из шаров Кербрена разрушился, и я тут же отправил свое заклинание в появившийся просвет. Вспышка, дикий крик и три оставшихся шипастых шара сминают защиту зелонца. А я радостно оскалился: вот так даже одна колючая заноза может убить даже такого могущественного мага.

Одним архимагом эфира в Кернатуме меньше. Я поднялся, придерживаясь за стену. А если и у отряда майора Стироя и Аувида вышел такой же трюк с внезапной атакой на другой дворец, то…

Словно отвечая мне, снаружи раздался оглушительный звук, словно лопнула огромная струна. А затем мою ауру, которая только-только начала разворачиваться, отошла на шаг от меня, снова сдуло бесследно. Меня повело, с трудом удержался от падения на залитый кровью пол, чувствуя дрожь в ногах, на которые едва успел утвердиться, уцепился за стену. Звук повторился. Но в этот раз я перенёс это легче, а через минуту, когда магия опять вернулась, вышел к лестничному маршу, поддерживаемый Мечником. Другие бойцы уже поняли, что с хозяином дворца покончено и тоже стягивались на галереи, опоясывающие этажи, глазели наружу.

Огромные стекла холла были выбиты и ничего не мешало видеть, как снаружи бились в купол над зданием извивающиеся фиолетовые молнии. Кербрен стоял внизу, в двух шагах позади Гвардейца, где я его и оставил, со спокойствием взирая на буйство магии снаружи. Лишь Орб метался вокруг него, словно бешеная комета.

Остальным архимагам Зелона не по нраву пришлась смерть одного из них. Вот только зря они в такое время отвлекаются на события в городе. Кто будет следить за защитой города? Ведь там, снаружи, его осаждают два Повелителя. Это огромная и, главное, последняя их ошибка.

Небо над городом осветилось на миг так, словно там вспыхнули ещё два десятка светил. А когда свет утих, то от обрушившегося на наш отряд заклинания не осталось и следа. Вот и все — зелонские архимаги обратились в камень. Оставшись вчетвером или даже втроем на поддержке защитного заклинания города, им стоило отвлечься от него лишь на несколько мгновений, чтобы Повелители сумели показать всю свою силу и пробить его. Кернатум пал. Если зелонцы и хотели сжечь нас в его стенах волной магии, то это им не удалось. Камень безмолвен. И будет служить символом нашей победы.

Глава 18

Нам выпало целых два дня подготовки, прежде чем к городу вышла орда химер. Два дня, каждый час из которых был использован с толком. Это был единственный обнаруженный разведкой город со стенами. Единственный созданный из настоящего камня. На центральной площади, в самом крепком здании, архимаг Кербрен активировал полноценный крепостной Источник, разом накрывший город потоками сырой маны. Если проводить аналогию с Пеленором, то секторальными Источниками стали Истоки ротных магов.

Город оказался очень велик для нашей фемы, у нас не хватало людей, чтобы надёжно прикрыть его стены. Поэтому они планировались лишь первой линией обороны. Никто не будет до последнего стоять на них, отбивая приступ, но что карабкаться на многометровые стены, что спускаться с них химерам не будет легко.

За эти два дня дома, вплотную подступавшие к стенам, исчезли: сила архимагов и Повелителей стерла их в песок. С внешней стороны они тоже поработали на славу и теперь снаружи город окружил целый лес изломанных каменных шипов. В качестве второй линии обороны изнутри соорудили ещё одну стену, а всё пространство между старым и новым укреплением было наполнено печатями-ловушками. И я был тем, кто создал не меньше трети из них. Дело было даже не в том, что среди нас оказалось мало настоящих артефакторов и начертателей, но и в том, что я использовал ядовитую для других ману в полной мере. Можно считать, что я вчетверо увеличил свой резерв, а с использованием запасов Орба и двух Родников цифра и вовсе получалась невообразимая.

Мне даже показалось, что как раз настал тот момент, когда самое время поделиться пусть и опасным, но действенным методом увеличения своих сил. Вот только бакалавров я сам исключил из этого разговора, горячего на поступки Рикара тоже — как и новичков, о которых я еще не знал ничего. Ито получил строгий приказ не пользоваться этим способом до моего разрешения, а равные мне по силе маги других рот выслушали, но отказались. Не таким уж это оказалось и секретом: тот же Эрной, как оказалось, на одном из расширенных курсов для магов пограничных частей, даже применял этот способ на практике. И остался о нем не лучшего мнения. По мнению более опытных собратьев по Искусству, боль, которая прорывалась даже в Сах, лишала этот способ всех его преимуществ и на самом деле желающих применять сырую ману оставались единицы.

Что ж… Их можно понять. Ощущения бегущего по венам расплава действительно не то, что ожидаешь от магии. Но и я остался при своем: не так уж она и сильна, чтобы терять такое преимущество. Да и в сравнении с тем шаром расплавленного металла, что когда-то лежал у меня в груди, несколько глотков — полная ерунда. Впрочем, когда я останавливался на таком количестве? Мой предел — треть. И я выбрал его до дна.