Г 3

Да и не под силу архимагу сделать это таким способом. И у меня есть только одно объяснение произошедшему.

Глава 8

Я глядел на поднимающийся впереди восстановленный шпиль Сигнальной, на могучие стены Пеленора и снова думал о том, каким провалом закончился наш поход на Зелон. Как мы горели жаждой мести в его начале, как был счастлив я и как, наверняка, был счастлив легат Минтар, шагая по земле врагов. Он погиб мгновенно, погиб выполняя свою мечту: штурмуя Кеур и одновременно выполняя долг перед Создательницей: уничтожая тёмных. Ему было легче, чем мне. Он умер мгновенно в миг своего триумфа и не увидел сотни ледяных статуй, в которых превратились лучшие из бойцов Гардара; он не видел, как стоявшие рядом бойцы умирали один за другим, и всей мощи моего Искусства не хватало, чтобы их защитить.

Месяц назад я ушёл в патруль с двумя десятками сослуживцев, приведя назад лишь шестерых. В этот раз из тридцати восьми бойцов-бегунцов, основы пятой роты, стены Пеленора увидели лишь девять. Но Сигна по-прежнему была в руках Пламита, в живых остались Вид, Платий, Одис, Рамон, Итор. Я говорю о бегунцах, а были ещё выжившие и из тех парней, что выстраивались рядом с нами в феме Пеленора, пополнив ряды нашей роты. К примеру, канцелярист Каир Равой. Вот только и их осталось немного.

Все мы оказались спасены только благодаря милости Создательницы, не иначе. Архимагом Гратоем. Впрочем, я так называю его лишь по привычке — Повелитель Гратой, так будет правильнее. Только спустя два дня отступления и безрезультатных попыток вернуть себе магию он понял, что с ним произошло. Старый маг мало что рассказал, измученный гонкой на химере в попытке успеть вернуться нам на помощь, так что не меньше половины я домыслил сам.

Могу предположить, что помощь Повелителю Магнивару, когда архимаг в кольце остальных магов помогал противостоять более сильному врагу, нахождение в самом центре противостояния основ Искусства магии, дали ему новый толчок в его понимании магии. Я могу сравнить это с этапом Искателя, этапом, что официально называют старшим магистром, когда маг раз за разом ищет именно свой путь в Искусстве, то, что откликается в нем сильнее всего на призыв стихии и, найдя это, резко увеличивает свою силу, становясь архимагом.

Думаю, что-то подобное произошло и с Гратоем. Там, в схватке, он уловил то, чего ему не хватало для очередного шага. Шага, который до этого удался всего восьми магам Гардара. А может быть, буйство магии такого уровня и само по себе стало его инициацией как Повелителя, изменив ему саму ауру.

Во всяком случае, именно изменением основы своей силы он объяснил неудачи с привычными ему плетениями заклинаний. Теперь, после становления Повелителем, само его обращение с Искусством изменилось.

Не изменилось лишь наше бегство: измученный, едва сидящий без седла на ездовой химере, Повелитель и сотня не менее измученных солдат, которые выдержали трое суток боев и уже едва поднимают мечи. Совсем не та сила, чтобы вернуться к плану о взятии цитадели Кернариуса. Достаточно вспомнить, что тот зелонец на огромном некроголеме — которого сам Гратой после оценил как слабого архимага эфира, едва перешагнувшего ступень старшего магистра — выжил под его первым ударом и едва не сбежал.

Нет, мы бежали прочь из Зелона, останавливаясь лишь тогда, когда совсем заканчивались силы. У нас не было ни еды, ни нормальной воды, потому что фляги пустели раньше, чем мы добирались до очередного опустевшего посёлка. А позади сотня солдат из ставших заслоном на болоте и впрямь осталась в земле Зелона, заслужив лишь очередное каменное погребение, когда Гратой обрушил на них стены нашей временной цитадели.

Конечно, преображение архимага вдохнуло в нас надежду, но никто не знал, чем закончится беспамятство остальных архимагов. Второго очнувшегося и в полной мере пользующегося обычными заклинаниями хватило Гратою, а после и всем нам, чтобы понять — становление Повелителем не может быть таким простым. Именно в этот момент, когда у отступающего обоза с ранеными появился сильный защитник, Гратой решился вернуться за нами. И едва не опоздал, сначала добравшись до болота, а уже оттуда отправившись по следам нас и химер.

Только тогда я сумел оценить, чего ему стоило расстаться с нами три дня назад. Ездовая химера нервно прядала ушами, косясь на ещё истекающие слизью туши, но стояла спокойно, позволив старику неловко скользнуть вниз, воспользовавшись хитиновым боком зелонского чудовища, как опорой.

Архимаг и командир встретились в десяти шагах от восточных ворот в наше укрепление, на склоне, заваленном шипастыми тварями. Капитан ударил кулаком в грудь:

— Лэр Гратой, заслон свою задачу выполнил.

— Я ведь просил тебя лишь о сутках, Стирой.

— Уж больно удачно мы стояли, лэр.

— Прекрати.

Старик шагнул и обнял капитана, не обращая внимания на грязь и слизь, что его покрывала, а ветер донёс до меня:

— Как я рад, что ты жив, мальчик…

Уже через пару часов, благодаря идущим от солдата к солдату слухам, мы все знали, что в главе нашего отряда сейчас идут Гратой ра Малт и Стирой ра Малт, который был его правнуком. И я ошибался, считая архимага первым, кто заработал для семьи приставку к имени.

Ещё, обессиленные, едва переставляющие ноги по снегу; узнавшие, что за эти дни пути в себя пришёл только один маг, а Магнивар по-прежнему был беспамятен, мы думали о том, что одержанная в Кеуре победа далась нам слишком дорогой ценой. Потерять стольких товарищей и, возможно, одного из столпов силы страны… Поэтому мы и спешили вернуться в Пеленор, рвя жилы на зимней дороге и страдая от жажды. Именно в крепости нужно находиться новообретённому Повелителю Гратою. Кто знал, не открыт ли зелонцами ещё один портал к темным Демиургам? Не шла ли за нашими спинами ещё одна армия, возглавляемая темным богом? Мы оставляли месть на будущее: нашим долгом стало закрыть врагам путь в Гардар.

Отправляя раненых бежать в Пеленор, мало кто задумывался, как они сумеют с санями преодолеть полосу песков. Ответ же оказался прост — нам хватило двух активированных Истоков и короткого повеления Гратоя, чтобы магическое построение, создавшее путь армии на земли Зелона, проложило нам и обратную дорогу.

И вот, только сейчас, увидев невооружённым глазом мощные рондели Пеленора, каждый из нас поверил, что мы сумели вернуться.

Маги крепче обычных людей, но в моей памяти не осталось воспоминаний о том, как мы дошли до подножия крепостной стены. Как нас проверяли маги Пеленора, как мы поднимались по спиральной аппарели. Кто нас встречал и что они нам говорили.

Следующим воспоминанием после пронзающего небеса шпиля Сигнальной стал потолок. Обычный белёный потолок казармы. Лишь скосив глаза на стену и увидев горельеф, я понял, что это моя комната. Та самая, из которой я когда-то съехал на квартиру.

Грязный, вонючий, я валялся поверх застеленной кровати. С трудом нашёл в себе силы подняться — все болело, трудно было сказать, сколько я проспал, но тело явно считало, что слишком мало. Встав, понял, что хотя бы броню я снял. Она валялась грудой у порога, в стойку был брошен эспадон. На столе лежали Орб и навершие посоха, которое я уже месяцы просто таскал на поясе. А вот на сапоги сил уже не хватило.

С отвращением оглядел себя — слизь химер пропитала и броню, и поддоспешник. Если железо ещё можно было отчистить, то остальное оставалось только выкинуть. Выбрался из комнаты: пустой коридор и тишина — некому больше здесь ходить, из роты уцелело лишь два неполных десятка. Выглянул из офицерской части — та же пустота. Глупо было проверять…

Только в помывочной это ужасное ощущение одиночества прервалось. Там в углу валялось почерневшее от грязи исподнее, блестели свежие капли влаги на плитах. Хоть какое-то ощущение жизни. На минуту я замер, пытаясь решить кто здесь был, а потом отбросил глупые мысли в сторону: какая разница?