Г 3

Так что с этим ребёнком Каир может возиться хоть до утра. Главное, что я свободен от такой обузы и у меня появилось время на голема. Сегодня удача улыбнулась мне: Пламит сказал, что в кузнице на окраине нашлась друза накопителя. Я бросил взгляд на идущего рядом голема — грубая, неказистая копия Гвардейца. Костяшка. Нет ни его красоты, ни его строгости: грубые наплывы серой кости, уродливая маска того, что должно было быть лицом, руки чуть разной длины и толщины. Даже в этом я не смог удержать симметрию в ритуале. Ну, зато голем точно не должен был сломаться пополам после первого же столкновения с врагом.

Каждый вечер я загонял Костяшку в рунный круг и вливал в него огромную порцию маны, по капле преобразуя кости и камень основы. В итоге они должны были стать лучше на порядок: прочнее, устойчивее к магии. Ещё ритуал добавлял в него глоток моей жизни, делая послушнее и умнее. Сегодня же я хотел изменить его сердце, ведь пока он проигрывал во времени самостоятельных, без моей подпитки, действий даже тому старому голему, чей кусок сейчас хранил ману в его груди. Что поделать, издержки повторного использования старых артефактов — их-то в ритуал преобразования не загонишь.

Впрочем, кузница порадовала меня не только друзой накопителя в мою голову размером. Парни Платия нашли здесь и заготовку под доспех Громилы: переднюю, самую важную для меня часть сплошной кирасы. Десяток ударов голема кузнечным молотом и броня стала вполне подходить ему по размеру. А ещё здесь был отличный горн: мне не нужно было даже знать название камня, из которого он был сложен, достаточно оказалось проверить его на близость к стихии.

Не мучаясь угрызениями совести, я разрушил и его. До основания. После меня в этом походе остаются лишь развалины очагов, каминов и горнов. И всё потому, что этим зелонцам лень строить дома из честного камня. А теперь уже и не нужно. Из разговоров солдат, а также сводок от легата, которые каждые два дня привозил летучий отряд, явно следовало, что жители этих посёлков в родные края не вернутся.

Отныне их местом жительства будет Гардар, а значит всё вокруг должно служить делу разрушения Зелона.

Уже привычный ритуал оставил после себя слабость, едва не заставившую меня упасть. Несколько увлёкся и отдал больше, чем мог бы одобрить Вид. Ничего. Оклемаюсь к утру.

Зато на обновлённого голема было уже приятно глядеть: выбеленную словно у дохлятины кость, вызывавшую у меня гадливое чувство, затянул привычный и даже родной серый камень; грудь покрыла сплошная плита стальной кирасы, надёжно прикрывшая обновлённое и увеличенное в размере сердце; руки налились силой и сравнялись размером. Теперь я гораздо спокойнее глядел в будущее.

Возвращаясь из коротких рейдов, в которые мы назначались легатом на главную дорогу Зелона, наша рота по-прежнему шла по следам ушедших дальше войск. И по следам их боёв: вытоптанный до земли снег тут и там усеивали туши химер. Хорошо Рино постарался. Радует, что по-прежнему стоял небольшой мороз и это уберегло нас от запаха разложения. Чем дальше, тем больше мы встречали останков зелонских тварей. А затем и местность, по которой мы шли, изменилась.

До этого дорога петляла среди невысоких сосен, с редкими вкраплениями берёз, а затем лес словно обрезало: впереди от горизонта до горизонта раскинулось нетронутое белое поле с редкими полосками чахлых кустов и, посреди всего этого — неширокая вытоптанная дорога. Я вслух высказал своё недоумение открывшимся видом:

— Озеро? Такое мелкое, что поросло кустарником?

— Болото, — буркнул Вид и повысил голос. — Внимание, рота! Впереди болото. Сходить с дороги запрещаю. Сержанты, ваше место на краю строя. Проследить за личным составом.

И сам шагнул в сторону, оглядывая проходящих мимо бойцов. Я последовал его примеру, только отступив на противоположный край. К големам унеслась моя мысль-приказ. Пожалуй, с весом их каменных тел они пойдут последними. У меня не было никакого желания проверять правдивость прочитанных в детстве историй.

Болото. Вживую я их ни разу не видел. Хотя и читал множество их описаний. Те же мемуары об уордском переходе, к примеру. Правда, там дело было осенью, и я вряд ли бы спутал поверхность болота с озёрной гладью.

Дождавшись середины колонны, где ехали обе наши повозки и привязанная к ней химера командира, я двинулся, раскидывая Сеть ещё шире. Отсюда удобнее всего будет прийти на помощь в случае чего. Не успел сделать и десятка шагов, когда неожиданно что-то чиркнуло по набедреннику. Время замерло в тягучей смоле Саха, а я опустил глаза под ноги.

Болт. Короткий и очень знакомый на вид. Я отменил транс и с недоумением оглядел свой метатель, из одного из стволов которого болт и выпал. Что за новость? Подняв с утоптанного и грязного снега, попытался засунуть его на место, но не услышал ожидаемого щелчка, а болт свободно болтался, не фиксируясь в направляющей трубке. Вытащил болт, встряхнул метатель и растерянно оглядел вывалившееся теперь из оружия тонкое колечко. Помянул тёмных и решительно шагнул на ту сторону колонны, за повозку-линейку со щитами, где шагал сержант Пламит. Окликнул его:

— Тонму старший сержант.

— Здесь.

— Не подскажете, кто у нас в роте занимается ремонтом метателей?

— Да и я могу. Что у вас случилось, тонму старший лейтенант?

Для начала я сунул ему в руки подобранное со снега кольцо, а спустя пять минут Пламит ловко запрыгнул на задок линейки, расстелил рядом с собой светлую тряпицу, и метатель в его руках буквально рассыпался на кучу деталей. А ведь мне казалось, что там всего-то — трубки, рукояти, пружины, шестерёнки, да пяток винтов. М-да… Сержант пристыдил меня:

— Ну, лэр! Кто же так обращается с оружием? От смазки уже ни следа, да и пружины на выброс. Что же вы постоянно его взведённым носите? Хотя бы меняли их, положено же раз в год менять. А тут… Не знаю, года три по виду в деле уже.

Кивнул, не собираясь спорить:

— Наверное, так и есть. Что-то можно сделать?

— Механизм нестандартный. Но обхватное кольцо я подберу из запасов, а основные можно попробовать изготовить из ремонтных от штатных метателей, как и сами пружины. Их укоротить слегка — диаметр-то тот же, а такая мощность вам будет лишней.

— Я буду благодарен вам, тонму Пламит.

— Пустое, лэр. К вечеру подходите.

— Договорились.

Кивнув напоследок старшему сержанту, я вернулся на свою сторону колонны, хотя и не переставал всё это время следить за движением через Сеть. Впрочем, никто и не пытался сойти с проторённой дороги в сторону, слишком солдаты были опытны для такого глупого поступка. А вот впереди стала виднеться какая-то огромная чёрная проплешина, и даже Око не сразу помогло понять, что это такое.

Следы бойни. По-другому и не опишешь. Почти как то, что мы сотворили объединённым отрядом в сожжённом городишке: тысячи мёртвых химер, которые несколько дней назад перегораживали эту дорогу, пытаясь не пустить нашу фему дальше. Хорошая попытка, но их подвела слабая магическая поддержка. На их стороне не было магов Земли.

Чёрная проплешина оказалась поднятой из глубин болота землёй: мягкий, чуть подмёрзший грунт, покрытый слоем массы, состоящей из наполовину сгнившей растительности, наполовину из грязи. Похоже, маги расширили узкий путь и зелонские твари получили удар сразу с трёх сторон. Теперь туши химер были свалены по бокам от дороги, наполовину вмёрзнув в топь. Или… Кто знает его глубину?

— Хорошо им тут наваляли.

— Ага, гляди — все с ранами от болтов. Садили залпами и шагали вперёд. Даже до копий дело не дошло.

— Да уж, на такой узости им особо не попрыгаешь на копья. Сшиблись и наши попёрли их. Сами себя переиграли.

Я кивнул на эти слова бойцов впереди. Наверное, и так было. Особенно если первые ряды выстроили из ротных големов. Это предназначение поднятого камня — защищать живых. Здесь и там среди химер виднелись замершие после гибели каменные фигуры. Достойно послужили, не хуже моего Скорпа. И продолжат служить дальше — с этой мыслью я и шагнул в сторону, к одному из павших големов. Хорошая, свежая работа, а не столетней давности и у големщика не было времени или желания забрать его ядро. А у меня есть. Жаль только, что сам камень я не смогу взять с собой — нет свободного места на повозках.