Страница 9 из 65
Глава 5
Анна
В комнате невыносимо воняло дорогущими духами, даже открытые окна не помогали, выветриваться этот запах не спешил. И я решила, пройтись по дому, запрета на выход из комнаты мне вроде не озвучивали, и я спокойно могу передвигаться по дому. Вышла в коридор и начала заходить в каждую комнату по очереди, одну за одной. Слева от моей комнаты была гостевая, дальше еще одна. Напротив, была еще одна – его комната. Это я поняла сразу. В ней пахло ним, его дорогим парфюмом, на кресле лежала его рубашка, на комоде валялись золотые запонки. А на прикроватной тумбочке фотография дочери.
Исследовав второй этаж, я спустилась по ступеням полукруглой лестницы в парадный холл. Как только моя нога коснулась последней ступени, я услышала его голос. Он был в кабинете, дверь туда была приоткрыта и я отчетливо слышала, как он разговаривает по телефону. Я замерла. Я не подслушивала, нет, я даже не уловила суть разговора, я судорожно соображала, что сделать, чтобы не столкнуться с ним снова. Я и не заметила, как разговор он окончил, и приближающиеся шаги становились все громче. С громко бьющимся сердцем я нырнула под лестницу и замерла.
Под лестницей я обнаружила дверь и скользнула в нее. Сначала хотела просто переждать несколько минут у двери, а потом выйти из укрытия. Но любопытство меня сгубило, я поддалась искушению и прошла вглубь комнаты. Как только я вошла в нее, сработали автоматические датчики света и надо мной загорелся приглушенный свет. В помещении через каждые три метра возвышались деревянные стеллажи. На этих стеллажах громоздились сотни бутылок. Ничего себе винный погребок.
В комнате было прохладно, наверняка установлена дорогущая система климат – контроля. Я содрогнулась; влажный холодный воздух почти без задержек проникал сквозь пеньюар. Зря, конечно, я решила погулять по дому в шелковом халатике после душа.
В Испании у папы своя маленькая, но очень популярная винодельня. Точнее она принадлежала всегда семье отца, это семейный бизнес уже много веков. Дедушка очень расстроился, когда отец отказался продолжать семейное дело, стал дипломатом и уехал в Россию. Но гены все же сделали свое дело, и папа вернулся к истокам. Сейчас папа любит с удовольствием создавать новые сорта вин, смешивая разные сорта винограда. Я очень люблю наблюдать за его работой. У него тогда глаза загораются, как у десятилетнего парнишки и он способен творить безумные вещи. Такого папу я очень люблю и скучаю.
Смахнув одинокую слезу тоски, я проходила вдоль стеллажей, рассматривая бутылки. Все они были коллекционными, марочными и очень дорогими. Стоя у третьего стеллажа, я удивилась, увидев знакомую этикетку. Эту бутылку вина выпустил еще мой прадед. Я аккуратно вытащила ее из стеллажа и взяла в руки, даже дома у родителей не осталось такой бутылки в семейном музее вин семьи Кортес. В свое время ее продали с аукциона. Позади меня открылась дверь… послышались тяжелые шаги.
— Как я мог не догадаться, что ты здесь! Выпить решила? Или отмстить мне?
- За что мне мстить вам? - изо всех сил старалась сдержать прерывистое дыхание.
- За духи твои. Решила мне бутылки переколотить.
А что это идея, не будь я дочерью винодела и не держала бы в руках бутылку вина своего деда, обязательно бы так и поступила.
Хотя… да простит меня папа, отставив в сторону заветную бутылку, я наклонила один из стеллажей в сторону. Его глаза расширились, он замер, боясь, пошевелится.
- Не смей – шипя, он сказал мне.
От этих его эмоций я словно пьяная. Мне нравится видеть в его глазах страх, он зависит от меня сейчас. Одно мое неловкое движение и…. Я просто хотела припугнуть его, но не удалось, угол наклона резко изменился, и я не справилась с такой тяжестью, деревянная конструкция угрожающе покачнулась.
— Черт тебя побери?!
В ответ послышался оглушительный грохот — деревянный стеллаж рухнул на каменный пол, и десятки бутылок разлетелись вдребезги. Евгений едва успел отскочить назад до того, как бутылки обрушились на пол.
Стоя по другую сторону горы осколков и обломков, он сжал губы. Я застыла на месте. Момент моего триумфа над ним был не долгим. Теперь от его взгляда хочется только петлю на шею накинуть.
— Ах ты ж, маленькая сучка, зараза ты ненормальная — мягко проговорил он, и эта мягкость показалась мне страшнее любых гневных криков.
Он идет на меня медленно, будто дает себе время немного успокоиться, а иначе он бы меня уже задушил, я это чувствую. Из под его обуви хрустит разбитое стекло, в воздухе витает запах пролитого вина. Я вжалась в стену, ожидая расправы. Сердце отчаянно колотилось, когда я смотрела на напряженное лицо мужчины. Его глаза горели безумием и не выражали ничего более.
— Я заставлю тебя заплатить за каждую разбитую бутылку, Ира! – угрожающе продолжил он.
— Не подходите! — закричала я. Мне страшно. Очень.
Но он не остановился. Впрочем, я на это и не рассчитывала. Сильные руки обхватили за талию и оторвали от стены. Он смотрел на меня, потом, не отводя глаз от моего лица, он протянул руку и взял бутылку, которую я отставила в сторону. Эх, дедушка, прости. Бросив короткий взгляд на этикетку, он сказал:
— Отличный выбор, дорогая, попробуем — и это был совсем не вопрос.
Он подошел к шкафу слева от нас, достал штопор и открыл бутылку. Снова вернулся ко мне. Он схватил меня за запястье и сильно дернул, выворачивая руку, и прижал обратно к стене, навалившись своей мускулистой грудью. Прижав меня бедрами к стене, он поднял бутылку и ...
— Попробуй-ка, дорогая!
Когда он приблизил горлышко бутылки к моим губам, я сжала губы со всей силы, как – будто он меня хочет напоить ядом.
— Да пей же, ты же за этим сюда пришла!
— И не подумаю… — я задохнулась, потому что в рот хлынул обжигающий алкоголь. Я подавилась и закашлялась, инстинктивно схватилась за грудь. В ноздри проник острый запах. Кашель не прекращался.
Женя схватил меня за руки одной своей ладонью левой руки и поднял их над моей головой. Халат распахнулся, обнажая полупрозрачную сорочку. Это не осталось не замеченным им. Его взгляд остановился на моей груди. Боже, от холода мои соски предательски затвердели и отчетливо проступали сквозь ткань. Он нервно сглотнул. Потом осторожно поднес бутылку к своему рту и начал пить, остановившись лишь тогда, когда на дне практически не осталось жидкости.
Я беспомощно вертелась в его руках, пытаясь освободиться. Но мне не справится с мужчиной. Его рука потянулась к моему плечу, и вот уже лямка моей сорочки медленно спускается вниз по плечу, обнажая грудь. Но он не прикасается к ней, лишь смотрит. Затем он наклонил бутылку и вылил остатки вина на оголенную кожу. В следующую секунду он впился губами в сосок, слизывая капли вина. Я не могла произнести и слова. Мне хотелось его остановить и не хотелось одновременно. Позволять ему подобное не правильно, но внизу живота зарождалось животное желание. И оно перебарывало чувства стыда и морали. Он разорвал зубами сорочку с другой стороны и втягивал губами напряженный сосок другой груди.
У меня голова идет кругом от этих мучительных ласк. Его руки бесцеремонно блуждали по моему телу. А губы не прекращали впиваться в сосок, и вот его зубы сжали его…от этого безумия искры из глаз полетели. С губ сорвался первый в моей жизни стон. Женя мгновенно сорвал с себя рубашку и бросил ее на груду осколков.
Он наклонился и коснулся губами моих губ. Утратив способность думать, я раскрываю свои губы навстречу его ищущему языку. Евгений медленно дразнил, сначала мягко, а потом более настойчиво, пока я судорожно не изогнулась от его ласки. Голова кружилась от выпитого вина на голодный желудок, от его непрекращающихся поцелуев, от его невероятных ласк.