Страница 25 из 28
Но его дерзкий ученик ответил на все это еще одной библейской цитатой, правда более очевидной:
– Фидель, брат мой, “чего страшится нечестивый, то и постигнет его, а желание праведника исполнится”[14].
Когда небо начало светлеть, два Льва крепко обнялись на прощанье.
– Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, – сказал Фидель и тотчас воспользовался случаем, чтобы внедрить свое доверенное лицо в ближайшее окружение Чавеса: – Если ты не против, я пришлю к тебе лучшего из моих людей. Тебе просто необходимо иметь рядом опытного разведчика, а у меня такой есть: его зовут Маурисио Боско.
Уго поблагодарил Фиделя, тот встал и перед уходом еще раз с искренним чувством обнял Чавеса.
Президент остался один, он предался размышлениям. Несмотря на все свое уважение к Кастро, Уго отнесся к его предупреждению довольно легкомысленно: “Фидель во многом прав, но он не знает Венесуэлу так, как знаю ее я, и не знает, насколько любит меня наш народ. Мне не придется прибегать к тем крайним мерам, которые он рекомендует. Его история отличается от моей. И его время тоже отличалось от моего”.
Между тем Элоиса предавалась воспоминаниям. Она возвращалась мыслями к тем не столь уж далеким дням, когда Уго еще только ухаживал за ней. Она вспоминала, как сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, когда он декламировал ей по телефону стихи про ее улыбку, написанные им самим. А она, теряя голову от любви, отвечала ему, цитируя строки из переписки между Мануэлитой Саэнс, любовницей Симона Боливара, и Освободителем:
Вы хорошо знаете, что ни одна другая женщина из тех, с которыми вы были знакомы, не сумеет дать вам ту отраду, ту пылкость и страсть, которые соединяют меня с вами. Узнавая меня, вы узнаете настоящую женщину, верную и искреннюю.
Элоиса читала эти строки с таким чувством, словно их могла написать лишь она сама и никто другой.
Ах, если бы все ограничилось любовными письмами… Хорошо ли слушал ее Уго, когда она читала про то, что “ни одна другая женщина…”? Наверное, Элоису просто сбили с толку все эти патриотические мечтания о том, как она сама будет играть роль Освободительницы при Освободителе… А в реальной жизни подхваченная вихрем событий провинциальная журналистка с головокружительной скоростью возвысилась до положения первой дамы, хотя этой профессии не обучают ни в каких университетах. “За что Господь дал мне все это?” – думает она. Но у Элоисы почти нет времени на молитвы и размышления, первая дама страны должна в самые краткие сроки научиться совмещать роли матери, супруги президента, защитницы народа и поборницы революции. “Я буду неустанно благодарить Бога и народ Венесуэлы за то, что они ответили на эту нашу общую мечту о мире и социальных переменах, – заявляет Элоиса журналистам в первые же дни после инаугурации Чавеса. – Я благодарю всех за ту мощную поддержку, которую мы получили”.
Однако медовый месяц ее царствования быстро истаял. Уже через несколько дней она поняла, чем будет чреват ее союз с мужчиной, в которого влюблена вся страна и который нужен всем всегда и повсюду. Так что в море любви очень скоро хлынут потоки черной воды.
Не забывай о нас, Уго!
Президент устроил многолюдный митинг в честь своей победы, а также чтобы поблагодарить тех, кто за него проголосовал. На его призыв откликнулись тысячи сограждан. – Власть опирается на вас, на народ, на коллектив, это он является всемогущим повелителем. А я лишь жалкая соломинка, которую подхватил ураганный ветер революции.
Толпа отвечает ему восторженными криками. Люди празднуют наступление нового этапа в истории страны – эпохи справедливости и достойной жизни. Но настроение заметно меняется, когда Чавес твердо объясняет, что управлять страной ему будет нелегко – придется сражаться одновременно со многими чудовищами. Поэтому несколько часов назад он подписал свой первый декрет: необходимо провести референдум о том, надо или нет внести соответствующие изменения в Конституцию, чтобы открыть путь “настоящей широкой демократии”. Через два месяца граждане вновь придут к урнам и будут решать, следует ли созывать Национальную конституционную ассамблею. Если люди скажут “да”, нынешний Конгресс будет распущен, а действующую Конституцию заменят новой, современной, отвечающей требованиям ХХI века.
– Друзья, на карту поставлена судьба наших будущих поколений!
Овации долго не стихают, президент чувствует потоки искренней любви и полного к нему доверия.
Уже в первые недели своего правления он участвует в стольких мероприятиях, проводит столько совещаний, что на это не хватает двадцати четырех часов в сутки. И когда Чавес передвигается по городу, весь транспорт встает в пробках. Где бы Уго ни появлялся, он везде видит бешеный энтузиазм и выражения безоговорочной поддержки. Все хотят взглянуть на него, потрогать, как можно громче объявить ему о своей любви.
Между тем Элоиса старается войти в роль первой дамы и велит оборудовать в их резиденции ее личный кабинет. Уго же проводит долгие рабочие дни во дворце в окружении советников, которые готовят новую Конституцию, и обсуждает с Анхелем Монтесом подробные и весьма тревожные доклады о положении дел в стране. Преступность оказалась не меньшей проблемой, чем бедность. Убийства происходят на каждом шагу. Передвигаться по Каракасу ночью гораздо опаснее, чем в любом из городов какой-нибудь воюющей страны. Цены на нефть катастрофически упали, и это не позволяет увеличить государственные расходы, а значит, сделать все то, что президент обещал и хотел бы сделать. Денег нет. Рабочий день Чавеса продолжается далеко за полночь, но он всегда находит время и для свиданий наедине со своими обожательницами.
Рассвет обычно застает президента в кабинете. Его соратники уже стали замечать на его лице признаки очевидной усталости, но никто не может убедить Чавеса, что не следует превращать ночь в день. Сегодня они готовятся сопровождать Уго на встречу с гражданскими активистами на другой конец города.
Утро – час пик для городского транспорта. Президентский кортеж медленно и с трудом пробивает себе дорогу, несмотря на мотоконвой и машины службы безопасности. Такие поездки Чавес совершал не раз. Сегодня ему предстоит пересечь густонаселенный бедный квартал. Через окошко своего бронированного автомобиля Уго смотрит на жалкие, липнущие одна к другой лачуги из кирпича и картона, которые служат людям жильем. Рассматривает холмы, целиком покрытые тысячами таких же жалких построек, где находят себе приют самые обездоленные. Скользит взглядом по длинным и узким лестницам, которые змеями карабкаются вверх и образуют лабиринты. Иногда за поворотом вдруг появляется небольшой свободный пятачок, где мальчишки играют в баскетбол, правда, порой они играют и в другие игры, куда более опасные для жизни, и берут в руки не мяч, а автоматы. Вот и здесь всего несколько минут назад проходивший по улице парень получил пулю. Перестрелка еще продолжалась, а ему на помощь уже сбежались родственники и друзья.
Уличный переполох привлекает внимание президента. Восемь человек бегут вниз по улице, неся на руках окровавленное тело юноши. Появляется мать, которая ничего сейчас не соображает и думает только о том, что может вот-вот потерять сына. Люди пытаются что-то предпринять, но толку от их стараний нет никакого. Машины едут по дороге медленно и сплошным потоком. Редкие свободные таксисты отказываются взять раненого. Кто-то предлагает поднять его на мотоцикл и везти на заднем сиденье “лежа”.
– Остановись! – кричит Уго.
Встревоженные охранники видят, как он поспешно выскакивает из автомобиля, идет к людям и начинает отдавать распоряжения. В первую очередь приказывает отвезти парня вместе с матерью в больницу на одной из сопровождающих его машин. Гвардейцы на мотоциклах мчатся впереди, очищая путь для импровизированной “скорой помощи”. Все происходит так быстро, что пассажиры общественного транспорта, уличные торговцы и попрошайки не сразу успевают узнать благодетеля. Но уже через несколько секунд к нему, как муравьи, привлеченные сахаром, отовсюду спешат люди.
14
Притчи 10:24.