Страница 21 из 71
– Помнишь, что я обещал тебе в прошлый раз? – спросил Колоссо.
Каким-то образом, даже с выгнутой под неестественным углом шеей, глядя на это чистое проявление силы, мистер Стокер сумел произнести скучающим тоном:
– Что-то вроде того, что ты вынешь из меня все кости и будешь играть на них марш.
Колоссо прищурился.
– Думаешь, я об этом забыл?
– Вполне может быть. Кажется, воздух здесь слишком разреженный, – ответил мистер Стокер.
Я прыснула от смеха, глядя, как лицо великана наливается яростью.
– Быть врагом Колоссо – это не шутка. – Он резко наклонился, заставив мистера Стокера еще сильнее откинуться назад. – Скоро придет расплата.
– Если только не хочешь, чтобы я задохнулся от дурного запаха у тебя изо рта, пожалуйста, отойди и пропусти меня, – сказал мистер Стокер решительно.
Тогда Колоссо улыбнулся – отвратительное явление, потому что уголки его рта уходили вниз в этом странном оскале, а несколько зубов оказались полностью разрушены. Он ткнул мистера Стокера в грудь своим огромным пальцем.
– Расплата придет, и очень скоро.
Он развернулся и ушел, тихо скользя в темноте с бесшумностью, до крайности раздражающей в таком огромном человеке.
– Что это, черт возьми, было? – спросила я.
Мистер Стокер взял меня под локоть и потянул вперед.
– Ничего. Но давайте пойдем, пока он не передумал и не решил съесть мою печень с хлебом на завтрак, хорошо?
Он больше не проронил ни слова, пока мы не добрались до пустующего фургона. Он стоял на краю лагеря и выглядел немного заброшенным, темным и негостеприимным. Мистер Стокер быстро зажег лампы и жестом велел мне идти первой вверх по узкой лесенке в маленький вагончик с низким потолком. Но внутри он был обустроен так же удобно, как корабельная каюта, что меня приятно удивило. Мебели было мало, но вся – чистая и аккуратная. Откидывающийся столик привинчен к одной стене, и пара маленьких удобных кресел придвинута к небольшому очагу, который давно уже не зажигали. У задней стены расположилась широкая кровать, и, к своему облегчению я поняла, что она застелена почти чистыми простынями, но с интересом отметила, что кровать здесь одна.
Я услышала, как мистер Стокер застонал у меня за спиной.
– Будь я проклят, – пробормотал он.
Я решила, что он только что заметил количество спальных мест, и повернулась к нему с простодушной улыбкой:
– Если стесняетесь, можете спать на креслах.
Он взглянул на кресла с прямыми спинками.
– Я не спал на нормальной кровати уже полгода. От ночи на этих креслах меня совсем скрутит.
– Ну, тогда у нас нет других вариантов, – весело сказала я. – Придется спать в одной постели.
На его лице читалось сомнение.
– Мисс Спидвелл…
Я с возмущением прервала его взмахом руки.
– Миссис Стокер, но вы можете называть меня Вероникой. Если не хотите, чтобы наш маскарад раскрылся, вы должны приучиться называть меня этим именем, даже когда мы одни.
– Хорошо, Вероника. – Он колебался, подыскивая слова, произнося каждое медленно и осторожно. – Полагаю, я немного поторопился с приездом сюда.
Я так тяжело воспринял новости о смерти Макса и испугался возможных последствий, – начал он. – Должен признаться, я не обдумал это предприятие во всех подробностях, хотя и должен был. Теперь я понимаю, что поставил тебя в невыносимое положение. Знаю, ты путешествовала в одиночестве, но это совсем другая ситуация для дамы. Вся эта шарада может пагубно сказаться на твоей репутации.
Я хмыкнула совершенно не по-женски.
– И это только что пришло вам в голову? Дорогой мистер Стокер, я вышла за рамки приличий уже в тот момент, когда согласилась вверить себя под защиту барона. Вы же не думаете, что благовоспитанное общество может одобрить подобное поведение? Или то, что я много часов провела в доме у мужчины без всякого сопровождения?
– Я об этом не подумал, – сконфуженно ответил он.
– Тогда хорошо, что вас не часто просят позаботиться о молодых девушках в тяжелых жизненных обстоятельствах, – язвительно заметила я. – Но вы не должны себя винить в данной ситуации. Осмелюсь предположить, что я знаю жизнь лучше вас.
Он беспомощно открывал рот, как рыба, выброшенная на сушу, и никак не мог подобрать слова.
– Ты ведь не хочешь сказать, что…
– Именно это я и хочу сказать. Женские особи нашего биологического вида не менее мужских склонны к физической страсти, и у них на то больше причин, потому что они ответственны за размножение. Но я устала, и сейчас слишком поздно для того, чтобы разворачивать серьезную дискуссию о разногласиях между Дарвином и Уоллесом, вам не кажется?
Я открыла окно фургона, чтобы впустить внутрь немного свежего холодного воздуха, тяжелого от аромата жимолости и шиповника.
– Это прекрасно, – сказала я, набрав полные легкие воздуха.
– Это чертовски холодно, – возразил он, но меня было не переубедить. Я строго взглянула на него.
– Мистер Стокер, во время сна я согласна мириться только с одним неудобством. Можете спать со мной на кровати с открытыми окнами или на креслах – с закрытыми. Мне абсолютно все равно.
Я расстегнула верхнюю пуговицу своего плаща, и он сразу потянулся тушить лампу. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, я сняла плащ, жакет, блузку и юбку, аккуратно сложила их, а сверху пристроила шляпу. Чулки я скрутила в узел и положила под шляпу, а корсет убрала вниз, чтобы не ранить нежных чувств мистера Стокера. Я проскользнула под одеяло в одной сорочке, из вежливости подвинувшись к дальнему краю кровати. Все это время я ощущала, как он тихо дышит рядом в темноте, слушая шелест снимаемой одежды.
Он не стал снова зажигать лампу. Разделся в темноте, как и я, и лег в кровать. Матрас опасно прогнулся, толкнув меня прямо к нему.
– О господи, – пробормотал он, опять отодвинув меня к стенке.
Но я с изумлением обнаружила, что мое лицо утыкается в его ступни. Он счел более приличным лечь головой в противоположную сторону. Это немного меня разочаровало, потому что, несмотря на все недостатки внешности, он мог бы быть потрясающе привлекательным мужчиной, но даже мысли о том, чтобы вступить с ним в физический контакт, были нарушением всех моих правил. Ведь он был англичанином, а я никогда не заводила отношений с англичанами.
К сожалению, мой мозг оказался на этот счет совершенно иного мнения, и множество интересных мыслей о мистере Стокере и его природе не давало мне уснуть. Какое-то время я развлекала себя размышлением о его мускулатуре и интригующих татуировках, но так как это не позволяло мне расслабиться, я принялась думать на другие темы. Кажется, мистер Стокер тоже не мог успокоиться: он несколько раз ворочался с боку на бок, сотрясая этими движениями весь фургон.
– Почему вы не спали в кровати шесть месяцев? – спросила я.
– Потому что я продал ее, чтобы платить за еду, – пробормотал он сонным голосом.
– Дурацкая экономия, – заметила я. – Человек не может работать в полную силу, когда он лишен нормального отдыха.
– Но он не может нормально отдыхать, если его кровать увезли судебные приставы, потому что он не работал, – парировал Стокер.
– Это верно. Значит, вы не получите вознаграждения от лорда Розморрана, раз не успели доделать слона?
Он застонал.
– Да будь все проклято, я даже не успел об этом подумать!
– Сожалею, что пришлось указать вам на это. Может быть, он войдет в положение, если все ему объяснить.
Он горько рассмеялся.
– Что объяснить? Что мой наставник умер, и я вынужден был похитить его убийцу?
– Тише, тише. Я не убийца. Более того, думаю, что и вы это знаете.
– Мне пришло в голову, что ты могла как-то выскользнуть из моей мастерской, пока я спал, и провернуть это дело. Почему ты так уверена, что я считаю тебя невиновной?
– Только невообразимо глупый человек может поставить себя в такое уязвимое положение: находиться рядом с женщиной, которую он считает способной на хладнокровное убийство, – резонно заметила я и дотронулась кончиком пальца до его лодыжки. Он подскочил, опять сотрясая весь фургон. Бог весть что могли подумать об этом остальные жители лагеря, наверное, они относили эту тряску фургона к рьяному исполнению супружеского долга.