Меч равновесия

– Так, с тобой всё ясно. – переключился Вышутин на Горюнова. – Павел, теперь ты давай. Что там с установлением личности потерпевшей?

– По райотделам и ГОМам пропажу пока никто не заявлял. Проверяли версию, что могли снять её в кабаке, где успели – с фотографией пробежались. Никто не опознал. Опросили дворовых, тоже без результатов. Потерпевшая, скорее всего, не из этого района, – развёл руками Павел.

– Ладно, что там эксперты говорят?

– Эксперты? Установили: смерть наступила от проникающего огнестрельного ранения в височную область головы несовместимого с жизнью потерпевшей. Перед смертью была изнасилована.

– И так, ещё раз посмотрим, что мы имеем? – поочерёдно глядя на присутствующих, медленно проговорил майор Вышутин. – По месту обнаружения трупа никаких улик не найдено, там успело пройти стадо слонов в больших погонах. О том, что белый «жигуль» причастен к убийству ещё не факт, но проверить адресок надо. Только делать это следует осторожно: если их ночью охрана гоняла по городу, они могут и на дно лечь, а за своей хатой присматривать будут: придём мы туда или нет? В общем, так: выдвигаемся все. Кстати, оружие у всех при себе? Чтоб не получилось, как в прошлый раз: водитель отстреливается, а господа опера скромно поглядывают из-за углов. Оружие, видите ли, взять позабыли.

– Ну, водителю-то положено всегда быть при оружии, он ведь, так сказать, на самом острие, – заступился за «забывчивых» сослуживцев Коля. – Опять же, чтобы машину не угнали. Собственность райотдела, как-никак!

Он мог позволить себе позубоскалить, потому как, по причине вышеизложенных ранее событий, табельное оружие ему временно не выдавалось: во избежание всяких возможных неприятностей.

– Ладно, орлы, всем получить бронники и сферы, – распорядился Вышутин.

– Может, пару автоматов? – заикнулся Рома.

– Ага, ещё базуку или зенитную установку, – съехидничал Бобылюк.

– Вы что там, полномасштабные военные действия собрались проводить? Зачем вам автоматы? Если пострелять хотите, то вам надо в СОБРы, там сначала бьют, а потом уже думают, а у нас, в основном, головой надо работать. – По-отечески просветил молодежь Борис.

– Кстати, анекдот насчёт автоматов, – вставил Бобы- люк. – Подходит к ГАИшнику на посту пацанчик малой и спрашивает: – «Дяденька, а зачем вам автомат, ведь у вас пистолет есть?». А тот отвечает: «Автомат-то, сынок, нужен как раз для того, чтобы пистолет не отобрали».

– Всё, товарищи офицеры, хватит веселиться, вооружаемся как положено, и вперёд, – отдал последнее распоряжение командир.

Народ зашевелился и двинулся выполнять распоряжение начальства. Через двадцать минут, они уже катили на старенькой собственности райотдела в сторону улицы Ворошилова. За рулем сидел Игорь Лядов, рядом с ним командир, а четверо оперов заполнили пространство над задним сиденьем. Стемнело. Был конец апреля, вечерами заметно холодало. Не доезжая за два дома до адреса хозяина «жигулей», Вышутин, похлопав по плечу Лядова, остановил машину и, обращаясь к Бобылюку, сказал:

– Ну что, Колёк, твой выход, проведи установочку на месте, дома хозяева или нет.

Виталию Николаевичу, хозяину белых «жигулей», по данным ГАИ было семьдесят два года. Возраст, в общем- то и смущал сыщиков. Дед никак не мог претендовать на роль «ночного гонщика», сексуального маньяка и отмо- розка-беспредельщика.

Бобылюк своей фигурой и кургузой одежонкой ничем не отличался от гордых обитателей подворотен и бомжатников. Николай понимающе кивнул головой, кряхтя, не без помощи товарищей по оружию, выбрался из машины и не оборачиваясь двинулся в сторону нужного дома.

– Ну, вылитый бичара, – сказал Андрей Быков, – глядя ему вслед сквозь запотевшее окно,

– Чтобы ты понимал, – усмехнулся Вышутин. – Это же настоящий опер-волчара! Сейчас он там устроит цирк. Жаль, что нам нельзя присутствовать на представлении. Наше дело ждать его в машине и не отсвечивать.

Когда Николай поднялся на площадку, где находилась нужная квартира, он, на взгляд постороннего наблюдателя, превратился в стельку пьяного мужичка. Привалившись спиной к косяку со всей силой стал колотить ногой в дверь. Подъезд наполнился грохотом и матами:

– Виталик, сука! Выходи, ты когда … бабки отдашь! Как бухать на шару – так все мастера, а похмелить другана – никого нет! Попрятались!

Время от времени Николай прислушивался, заглядывал в замочную скважину, но за дверью было тихо. Он бесновался минут пять, как раз столько, сколько ему требовалось серьёзно войти в роль. Вдруг дверь соседней квартиры приоткрылась. В образовавшейся щели, чуть повыше дверной ручки, появился сначала сморщенный нос, а затем и лицо старушенции. Внимательно оглядев соседского «другана», она отважно начала его отчитывать:

– Чего это ты тут буянишь, сморчок обожравшийся?

Колёк, слегка растерявшись, уставился на старуху.

– Бабка, а где Виталь-ик? – Неожиданно для себя самого он натурально икнул.

– На кладбище твой Виталик. Вот также обожрался как ты и сдох. Тебя вот не дождался. Ну ничего, скоро и ты к нему туда… Там и встретитесь.

– Помёр говоришь, а кто щас в его доме обитает?

– Внучок его – Сёмка. Папашу-то Сёмкиного посадили. И Сёмка стелет туды ж дорогу. «Друганов», вроде тебя, только молодых. Баб полный дом наведёт. Ни днём ни ночью покоя нет. Зря ты колотишь. Со вчерашней ночи тишина у них. Куды-то пропали все. И ты иди.

Старушка притворила дверь своей квартиры. Было слышно как крутанулся в замке ключ.

Бобылюк, играл «спектакли» честно. Работал до конца. Он ещё несколько раз пнул по двери, громко выматерился и неровной походкой двинулся по ступенькам. На улице, не выходя из роли, закурил и покачиваясь направился в сторону магазина, чтобы затеряться в толпе.

Ожидая результат разведки, опера травили анекдоты. Когда Николай втиснулся в машину все притихли.

– Ну что герой-одиночка, радуй своими успехами, – повернулся к нему Вышутин.

– Похоже попали в цвет. Нутром своим чую! – начал докладывать Бобылюк. – Короче, хозяин тачки умер, его сынок за что-то подсел на зону, в квартире хозяйничает внучок – Сёмка-Семён. Со слов старушки-соседки – не квартира, а настоящий вертеп. И вот что интересно: как раз вчера была гулянка. А вот к утру – вся весёлая компания куда-то испарились.

– Во пруха! – не удержался Роман.

– Пруха для нас настанет тогда, – мрачно произнёс Вышутин. – когда у отморозков … откручивать будем,

Насчёт «откручивания», опера со стажем знали, командир не шутил. Они и сами в разноцветии преступного мира более всего испытывали лютую ненависть к насильникам. Ведь у каждого есть мать, жёна, дети… Лишь при одной мысли о том, что насилие может случиться и над ними, у офицеров милиции непроизвольно сжимались кулаки.

– Ну что, товарищи опера, как поступим? Квартиру отдадим «семёрке» под наблюдение? Или не станем делиться славой и оформим душегубцев сами? – Задал вопрос Вышутин и, не дожидаясь ответа, сам ответил: – Вижу как наша молодёжь рвётся в бой! Не скрою – приятно.

Поняв, куда клонит командир, молодёжь потупила глаза, вроде бы они тут ни при чём. Сидеть в холодном подъезде в ожидании когда явятся хозяева, занятие не из приятных. Но что поделаешь, уже пошла команда:

– Занимаете позицию в доме напротив, пасёте квартиру по входу в подъезд, по окнам. Как в квартире кто- нибудь появится, выходите на связь. Одну радиостанцию вам, другая – при нас. Мы на запасных позициях ожидаем от вас доклада.

Молодёжь нехотя покинула машину. Они примерно догадывались, где находятся эти «запасные позиции».

– Ну что, Павлуша, извиняюсь, товарищ капитан, вы готовы показать русским офицерам широту славянской души? – спросил Вышутин.

– Когда я получил старлея то вся уголовка неделю гуляла, – горделиво въехал в диалог Николай.

– Ещё бы, восемь лет вместо двух положенных в лейтенантах проходил, – хмыкнул Борис.

– Я как пионер. Если старшие товарищи прикажут, всегда готов, – пожал плечами капитан.