Катаклизм

Тело Люцифера распадалось на глазах. Кажется, ему осталось жить еще меньше, чем он мог себе предположить — как же было горько от мысли, что самому владыке ада не удалось соблазнить Авелину встать на его сторону. Хотя Люцифер не был бы тем, кем он сейчас являлся, если бы напоследок у него не осталось еще чего-нибудь такого, что могло бы повернуть все в его сторону. Именно это и отличало его от других… коварство.

Предельное коварство.

— Если ты пощадишь меня… — обращаясь к Авелине, он пристал на ноги, не имея сил выпрямиться, подобно самой Авелине, которая еле стояла на ногах из-за тяжелых ран. — Я могу воскресить его. Могу воскресить того, кого ты так любишь… я могу воскресить…

— Только Бог может воскрешать… — сжав складной клинок в руке, Авелина медленно зашагала в сторону Люцифера, чтобы добить его. — Тебе не победить меня.

— Бог мертв, и я стою превыше бога, иначе бы он не боялся меня… не изгнал бы меня… — Люцифер сделал несколько шагов вперед, подходя к Авелине. — Я воскрешу Августа.

Перед лицом Люцифера появился… магический контракт. И не простой магический контракт, а самый что ни на есть демонический, такой, какой демоны предлагают людям в обмен на что-либо. Такой же контракт некогда предложила Авелина Августу, только тот, что был перед лицом Люцифера, был не настолько выгодный, как в случае с императором. По условиям контракта, Люцифер должен был воскресить Августа, и в таком случае Авелина поможет ему поглотить силу оставшихся ангелов… в случае отказа, вся сущность Люцифера, вся сила, что оставалась в нем, переходила к Авелине.

Довольно радикально, не так ли? Но все еще по-своему честно, и это притом, что они находятся явно не в равных условиях. Ничто не мешает Авелине сейчас просто прикончить его, и забыть обо всем этом как о сне сомнительного качества… но все же возможность воскресить Августа из мертвых не могла оставить ее равнодушной.

Ведь именно за этим она и здесь.

— Невозможно. — Ответил ей Люцифер. — Это что, демонический контракт? Я высшее существо, а ты… — он взглянул на лицо приближающейся Авелины, и оно сейчас определенно не подходило под определение «человеческое». — Ты…

Ее глаза в буквальном смысле залились кровью, а от радужки шел еле заметный кровавый дымок. Она жадно вдыхала воздух, направляясь к Люциферу, и из-за этого было хорошо видно ее клыки, так сильно отличающиеся от человеческих… и самое страшное заключалось в том, что это даже были не признаки вампиризма. Все, что осталось от демона, сейчас преобладало в ее теле. Она буквально преобразовалась в сородича самого Люцифера.

Она становилась демоном. Такое уже происходило ранее, и хоть из-за исчезновения магии ее тело не могло показать это более явным образом, но прямо сейчас она теряла свои человеческие черты. Это произошло из-за силы, которая ею завладела, и из-за повреждений, которые были нанесены ей Люцифером. Ее человеческое тело находилось в критическом состоянии, так что это можно назвать в каком-то смысле механизмом самозащиты. Все же сущность демона сейчас подходила больше, чем человеческая.

— Я Авелина Кайзер IV, императрица, приказываю тебе… — с ее лица и тела капала кровь, что только добавляло мрачности к ее и без того печального виду, но это не мешало ей идти вперед, к своей потенциально цели. — Воскреси Августа Кайзера III, прими контракт. Или я пожру все, что от тебя осталось и сделаю это собственными руками… я сама воскрешу его, обратив и тебя, и этот твой небесный город в ничто.

— Я… — Люцифер еще раз взглянул на Авелину, и понял, что угроза о том, что она его «пожрет» была не преувеличением — кажется, Авелина сейчас действительно была готова сожрать даже самого Сатану, возможно, даже в буквальном смысле. — Мне нужна сила ангелов, чтобы воскресить его! Иначе от меня ничего не останется!

— Не волнуйся, ты у меня будешь жить в виде магического шарика, напоминая своим видом о том, что ты когда-то был могучим существом… но если ты и вправду воскресишь Августа, то я даже подумаю о том, чтобы и впрямь поделиться с тобой силой ангелов.

Авелина не останавливалась, и оставалось совсем немного времени перед тем, как она разорвет свой собственный контракт, а за ним разорвет клинком и самого ослабленного Люцифера, который после своего собственного удара уже не был способен на серьезное сражение. Ведь еще одна заклинание, и он действительно превратится в магический шарик, потому что на большее у него сил не останется. Если останется вообще…

— Я согласен с условиями контракта, и немедленно привожу его в действие… — проговорил Люцифер, отгородившись рукой от Авелины. — Дело за тобой…

Адский огонь Люцифера погас, и он превратился в того, кого можно было наблюдать в самом начале их встречи — он стал похож на ангела, только у него не было некоторых пальцев и потихоньку отваливались кусочки тела, рассыпаясь в магическую пыль.

Авелина остановилась, и ее глаза так же погасли, подобно огню Люцифера. Жаль, что кровь не перестала стекать с ее ран, но она сейчас этого даже не замечала — куда более важным для нее казалась возможность воскрешения Августа. Ранее она отнеслась к этому с подозрение, но сейчас их связывал настоящий демонический контракт, выполненный на ее условиях, поэтому в серьезности дела сомневаться не приходилось.

Даже с учетом того, что это буквально была сделка с дьяволом.

Повесив складной клинок на пояс, прихрамывая, Авелина подошла почти вплотную к Люциферу, так, чтобы он мог без каких-либо проблем дотронуться до нее. Они пересеклись взглядами, и Люцифер медленно потянулся к ее руке, чтобы еще раз прочитать из воспоминаний момент, в котором Август Кайзер погиб. Он должен был точно знать, кого собирается воскрешать, поэтому это было абсолютно необходимо.

— Делай, что должно… — вновь вытерев кровь с губ, скомандовала Авелина. — Воскреси Августа, и я сделаю все, что ты пожелаешь…

Дотронувшись до руки Авелины, Люцифер вновь мимолетно пронесся по ее жизни, но теперь ее целью были воспоминания о Августе Кайзере, и, что самое главное, момент его смерти. Даже если тело Августа находилось под влиянием магии и оно не было подвержено разложению, было множество других факторов, которые не позволяли так просто воскресить его. Это было непростым заклинанием, иначе бы воскрешение было бы намного более популярным во времена, когда магия еще была во всей своей красе.

Это заклинание ломало сами понятие мироздания. Это равный, но грубый обмен.

И вот, наконец, Люцифер увидел момент его смерти — увидел, как меч Элли пронзает его грудь, обрывая его жизнь в одно мгновение. Увидел, как тело Августа падает на землю. Обычному человеку было бы не подвластно что-либо сделать с этой информацией, но Люцифер не был таковым, он был подобен самому мертвому Богу.

И вот, когда Люцифер собирался начать воскрешение… что-то пошло не так.

Это не было ошибкой заклинания, не было просчетом Люцифера — что-то было не так в корне. Одно из условий заклинания по воскрешению было нарушено, из-за чего начать его, не говоря уже о том, чтобы свершить его до конца, было невозможно. Можно было бы подумать, что ему не хватит сил, но, сказать по правде, сил Люцифера сейчас хватало на то, чтобы воскресить одного смертного, даже несмотря на его печальное состояние. Значит, проблема была в самом человеке, которого пытался воскресить тот.

Забавно, но ему ранее уже приходилось воскрешать людей, и такого не случалось ни разу — поначалу он оказался в легком замешательстве, считая, что сейчас вот-вот все пойдет по маслу, и условия контракта будут соблюдены. Но в итоге… ничего не изменилось, все было так же, как и в самом начале заклинания: условие нарушено.

Не было ничего, что могло бы удерживать Августа мертвым. Магия находилась на краю своего существования, никакая сила извне не могла была быть способна удерживать его душу или тело перед самим Сатаной. И в этот момент Люцифер понял, какова истинная причина происходящего. Он понял, в чем заключается проблема… другого варианта нет.