Страница 37 из 75
Мы с Мэдди собирались пожелать спокойной ночи, когда услышали, как открылась дверь. Мы обе повернулись и увидели, что Алессио выходит из спортзала.
Мои глаза расширились, и мое тело замерло, когда он приблизился к свету.
Алессио не был в костюме. Вместо этого он был одет в черную льняную рубашку, которая была наполовину расстегнута, а рукава закатаны до локтей. Но не это меня удивило.
Он был в беспорядке. В кровавом беспорядке. На его лице были порезы, а щеки опухли. Его левый глаз тоже слегка распух, а губы кровоточили. Он хромал, его тело провисало вперед.
«Боже мой», выдохнула Мэдди.
Он выглядел потерянным, глубоко в мыслях. Он держался за перила и медленно поднялся наверх, его ноги тянулись. Боль была очевидна на его лице и в его позе.
Мой лоб нахмурился в замешательстве, и я повернулась к Мэдди. Ее взгляд больше не был на Алессио, она смотрела на дверь спортзала.
«Я не хочу знать, как выглядят другие парни», прошептала она, широко раскрыв глаза. Как только слова вышли из ее рта, дверь открылась, и они вышли.
На этот раз я ахнула. Они выглядели еще хуже. Мэдди бросилась вперед, и я быстро последовала за ней.
«Что случилось?» спросила она в ужасе.
«Черт, - сказал Виктор, устало потирая рукой по лицу, но он вздрогнул, когда его рука коснулась его лица.
«Альфредо мёртв», - ответил Николай, его голос был смертелен как никогда.
При его словах мое дыхание вышло в свист. Мне казалось, что кто-то ударил меня в живот.
Мой разум вертелся, мое зрение становилось немного размытым. Я моргнула и начала задыхаться, моя рука потянулась к шее, когда я начала тереть её вверх и вниз.
«Что?» - прошептала я, мой голос был настолько слабым, что его было едва слышно.
«Альфредо мертв», - повторил Николай, прежде чем закрыть глаза усталым вздохом.
Мой отец был мертв.
Я поднесла дрожащую руку ко рту, пытаясь сдержать слезы. Я не знала, почему я плакала. Слезы ослепили мое зрение, и я закрыла глаза, пытаясь заставить их уйти.
«Алессио не очень хорошо к этому отнесся. Черт, я не воспринял это хорошо! Это должна была быть наша месть, - прошипел Виктор.
«О, дорогой», прошептала Мэдди рядом со мной. «У него все плохо?»
«Довольно плохо», сказал Феникс.
Они прислонились к стене, все глубоко задумавшись. Но гнев на их лицах невозможно было не заметить.
«Вы должны привести себя в порядок. Алессио не нужно чтобы и вы сорвались, - предложила Мэдди.
«Я должна идти», прошептала я. Мое сердце быстро билось в моей груди, и мне пришлось выбраться оттуда. Они не могли увидеть, как я сломаюсь.
Я кивнула Мэдди и быстро ушла, прежде чем они смогли ответить. Закрыв дверь, я прислонилась к ней и опустилась на задницу. Сжав колени, я положила на них голову и попыталась дышать.
Мои глаза горели от непролитых слез, и мои тихие вздохи заполняли тихую темную комнату. У меня не должно было быть никаких слез. Не для моего отца, человека, который отдал меня монстру и закрыл глаза на мою боль. Но все же я не могла остановить слезы.
Моя грудь сжалась от боли, и слезы покатились по моим щекам. Я плакала за него и за боль, которую он причинил мне.
Я плакала о любви, которую могла иметь, но никогда не испытывала из-за него. В конце концов я плакала за себя.
Он забрал мой мир, мою свободу, все мое. Хотя я должна была ненавидеть его, я не могла.
Мне просто стало грустно. Я чувствовала себя опустошенной. Слабой.
В конце концов я оказалась в постели. Я смотрела вдаль, на моей тумбочке горела только лампа, мягко освещая комнату.
Я не знала, как долго я оставалась такой, но я не могла заставить себя закрыть глаза. Я думала о моем отце и Альберто. Я боялась ночных кошмаров.
Я обернулась в постели и попыталась найти другое удобное положение, но безрезультатно. Ничего не получалось.
Выдохнув усталым вздохом, я в отчаянии потерла лицо и села в кровати. Мои мысли перешли к Алессио, и мое тело мгновенно напряглось. Я могла понять его гнев и боль. После того, что сделал мой отец, это была месть Алессио.
Он переживал более тяжелые времена, чем я. Когда я увидела его, его боль была очевидна, и мое сердце болело.
Видеть, как рушится такой человек, как Алессио, больно. Было больно.
И как ни странно, я хотела предложить комфорт.
Может потому что я понимала. Было ли это сочувствие или вина?
Я не знала, но из-за боли я почувствовала её. И мое сердце разрывалось за этого человека, который был моим врагом.
Ирония в том, что Абандонато желает утешить Иваншова.
Мой разум был бардаком, и я просто хотела на минуту замолчать.
Я закрыла глаза, и первым, что вспыхнуло за моими закрытыми веками, был мой рояль. Мои глаза мгновенно открылись.
Это то что нужно.
Пианино.
Я знала, что нас не пускали в комнату, но все спали. Может быть, я могла бы просто пробраться внутрь. Быстро поднявшись с кровати, я подошла к своей двери и тихо открыла ее. Посмотрев налево и направо, я убедилась, что никого не было в зале, прежде чем выйти.
Я тихо на цыпочках прошла в следующую комнату, но тут же остановилась, когда увидела свет. Дверь была слегка открыта, и я наклонилась вперед, заглядывая внутрь.
Мое сердце замерло при виде его.
Алессио сидел на диване лицом к пианино в углу. В руке у него был стакан, и он пристально смотрел на пианино. Он медленно поднес стакан к губам и глотком выпил остаток напитка.
Он выглядел ужасно.
С тяжелым сердцем и быстрым стуком в груди я начала тихо отходить от двери, но его голос остановил меня.
«Я знаю, что ты здесь».
Я замерла и мои глаза расширились.
Положив руку на грудь, я нервно прикусила губы.
Должна ли я просто уйти? Мой разум и сердце были в постоянной битве.
В конце концов, я медленно открыла дверь шире и вошла внутрь, но остановилась у входа. Алессио не смотрел на меня, а смотрел на пианино.
Я нервно шаркала на ногах. После нескольких минут молчания он заговорил.
«Ты часто приходишь сюда?» спросил он, его голос грубый и жесткий. Я вздрогнула и быстро покачала головой. Когда я поняла, что он меня не видит, я прошептала: «Нет».
Затем снова наступила тишина.
Я отвернулась от него и уставилась на пианино. Оно было прекрасно, и я сразу почувствовала спокойствие.
Обхватив себя руками, я сделала несколько шагов в комнате и встала посередине. Мои глаза все еще были на пианино, и мои пальцы жаждали играть. Я хотела почувствовать мягкие клавиши.
Мои плечи обвисли от поражения. Я отвела взгляд от пианино и повернулась к Алессио. Он уже смотрел на меня напряженными, но нечитаемыми глазами.
Мы смотрели друг на друга, наши взгляды не отрывались.
Через несколько секунд я тяжело сглотнула и отвела взгляд. Переместив взгляд на его грудь, я пошла взглядом вниз и чуть не выдохнула.
Его руки кровоточили, его костяшки были ушиблены так сильно. Повсюду были порезы, кожа была оторвана. Он не обработал их вообще.
Мое сердце сжалось от этого вида.
Я подняла глаза и увидела, что его глаза все еще на мне. Нервно облизывая губы, я сжала свои холодные руки в кулаки. Алессио бросил на меня пустой взгляд, а затем посмотрел на пианино.
Снова тишина. Движений не было, и казалось, что мы даже не дышим. «Ты играешь?» спросил он грубо.
Мой рот открылся от его слов. Я не ожидала, что он задаст мне этот вопрос. С бьющимся сердцем я сглотнула комок в горле.
«Да», - ответила я.
Тишина. Я ждала, чтобы он сказал что-то, но он молчал. Как будто меня там даже не было. Но я все еще ждала. Я не знала точно, для чего, но мои ноги оставались на месте.
Я потянула за край своего платья. Чего я вообще ждала?
Я медленно отступила. Алессио нужно было время.
Не глядя на него, я обернулась и пошла. Но прежде чем я смогла выйти из комнаты, его голос остановил меня. Мои шаги дрогнули, и от его слов мое сердце замерло.
«Ты хочешь поиграть?»