Страница 37 из 47
Ночью мы дремали, сменяясь с Уареа по очереди. Островок довольно-таки большой, в длину если я не ошибаюсь 46 км в ширину 16 км. Восточная часть острова, та, что ближе к открытому морю низкая, там и море бурное, мы же примостились в западной, той что ближе к материку, тут и невысокие горы и затишье. Этот слабоумный Гога уже несколько бесил меня, он был не самый приятный спутник, с которым бы я хотел находиться одной лодке, но приходилось героически терпеть его присутствие. Наступила ночь. Летучие мыши и ночные птицы начинали метаться вокруг, хватая на лету невидимых насекомых и непостижимым образом ухитряясь не сталкиваться ни с нами, ни с ветвями деревьев на берегу, ни друг с другом. Но когда наступала полная темнота, я все равно продолжали ощущать красоту местности будущего Мексиканского курорта, хотя и не мог ее видеть. Когда пришла моя очередь спать, я и во сне продолжил вдыхать головокружительные ароматы островных полуночных цветов, раскрывавших свои лепестки и испускавших нежное благоухание только по ночам.
Утром разминаем задеревеневшие члены. Споласкиваю лицо водой из фляги, чтобы окончательно проснуться. Опять небольшое бритье, надеваю бусы, втыкаю в волосы перья, применяю "духи" и макияж ног. Уареа подал мне мазь, он собирал смолу, вываривал ее, чтобы она не была такой едкой, и получал клейкую черную "окситль", водоотталкивающую и прекрасно защищавшую ноги. Потом смешивал ее с глиной, но мазь все равно сохранила цвет черной грязи. Теперь мои ступни были черны, как у босяка, залезшего в гнилое болото. Затем мы гребем потихоньку вдоль берега.
Царило безветрие, и уже ощущалась влажная томительная духота. Позади нас оставалось цвета ярчайшей бирюзы море, над которым едва заметными в дрожащем воздухе горбами, вставали холмы Американского материка. Оттуда плыла флотилия туземных лодок. А вот и нужная нам гавань, вся полная туземных пирог на мелководье. Делаю лицо как можно глупее, идиотов по легенде у нас два: Гога и я, и мы приехали в местные храмы просить богов об исцелении наших болезней. По слухам, сюда совершают паломничества не только обитатели Юкатана, но приплывают из более отдаленных мест. Остров у местных индейцев почитается за святую землю, это Иерусалим и Мекка в одном флаконе. Вернее молится у нас будет Уареа, а мы просто постоим рядом.
Осматриваю главное поселение острова, по размеру это даже не деревня, а вполне приличный городок, с возвышающимися каменными пирамидами храмов. Высаживаемся, вытаскиваем свой челнок подальше на песок и забираем с собой все свои вещички, в том числе парус и весла, и тащимся по жаре, груженные словно рабы. Впереди Уареа, сгорбившись, изображает почтенного старца и прокладывает нам путь.
В целом, от здешних майя не приходится ожидать особой роскоши. Все дома в городке, имели один этаж, были сложены из глинобитного кирпича, ярко выбелены известняком и были покрыты соломой.
Я старательно пускал струйку слюны из края рта, чтобы выглядеть в соответствии с взятым образом, а сам украдкой любовался городком, расположившимся у подножия пары ступенчатых пирамид, на берегу океанской бухты. Глинобитные, но довольно красивые дворцы и облицованные известняком храмы, прямые как стрела мощеные камнем улицы. Да, в отличии от Гаваны, в этом городке уже были хорошие мощеные дороги, чуть приподнятые по краям и замощенные большими белыми камнями. Повсюду властвовала зелень — кустарники и деревья, и много цветов, высаженных во дворах и на клумбах, перед домами; в каждом квартале жители высаживали растения определенного цвета: ярко-красные, розовые, сияюще-желтые, закатно-оранжевые, небесно-голубые…Довольно красиво, радость для глаз!
Вокруг сновала масса народа, повсюду мужчины в одних лишь белых набедренных повязках из хлопковой ткани, некоторые из них набрасывали на плечи белые же накидки. Мимо проходят женщины, они носили схожего покроя белые блузы, и короткие юбки. У богатых и состоятельных людей, на нарядной одежде белизну ткани оживляли причудливой вышивкой, ее цвета и узоры были довольно разнообразны. Кроме того, знатные люди руководствовались личными вкусами, так что носили пышные головные уборы, мантии из перьев, кольца, серьги, браслеты на руках и ногах — все это имело индивидуальные особенности.
Ростом люди от нас сильно не отличались все где-то 1,60-1,70 метров, с темно- красной опаленной солнцем кожей, покрытой различными татуировками, все носят длинные волосы (кроме коротко остриженных рабов), у многих проколотые уши и носы, чтобы носить серьги и другие украшения. Что до особенности физиономий, то индейцы майя всегда гордились своими крючковатыми, на манер ястребиных клювов, носами и скошенными подбородками; мало того, они всячески старались усилить это собственное сходство с хищными птицами. Только представьте себе: майя, намеренно, с самого рождения, деформировали черепа своих детей. Ко лбу младенца привязывали плоскую доску, которая оставалась там первые несколько лет жизни. Когда ее наконец снимали, лоб у ребенка был скошен так же круто, как и подбородок, делая и без того своеобразной формы нос еще более похожим на клюв. Плюс к этому здесь много косоглазых, тут это считают главным признаком красоты.
Мальчики или девочки майя, ходят совершенно обнаженными, но все они всегда носят вокруг головы повязку, с которой свисал, болтаясь между глаз, глиняный шарик. Делалось это для развития косоглазия, какое майя, где бы они ни обитали и к каким бы слоям общества ни принадлежали, всегда считали одним из важнейших признаков подлинной красоты. У некоторых их мужчин и женщин глаза косят так сильно, что создается впечатление, будто лишь возвышающийся посередине наподобие утеса нос не позволяет им слиться воедино. Добавлю, что еще тут делают вокруг глаз татуировки или просто красят черной краской, так что зрелище получается не очень. Так что, если эти места и полны дивных и удивительных красот, но это едва ли относится к обитающим здесь людям.
Пока что мы не привлекали особого внимания. С утра на остров на пирогах с близлежащего материка прибывают толпы паломников. Особенно много среди них женщин, один из главных храмов на острове посвящен местной богине любви и материнства, второй, как обычно, Пернатому змею, которого майя зовут Кукульканом. Из за отсутствия телевизора тут находилось очень много времени для любви. Детей начинают рожать рано и часто. И чтобы подстраховаться от различных неприятностей женщины совершают паломничество на остров Косумель. Весьма опасное путешествие для беременных в открытом долбленом каноэ через продуваемый всеми ветрами пролив в 20 километров, отделяющий остров от Юкатана. Это паломничество предпринимается, чтобы поклониться святыне Иш-Чель, богине Луны, покровительнице деторождения и приобрести местные сувениры. Так же как и набожные беременные женщины в Испании, которые имели обыкновение класть, как припарки, на свои выросшие животы отпечатанные гимны в честь святой Маргариты, чтобы облегчить боли, так и тут женщины майя приобретают в храме необходимые амулеты. Но и мужиков, приехавших поклониться Кукулькану, тут тоже много.
Ладно, нам тут нужно находиться пять дней (если не придется срочно бежать), так что нужно найти себе какое-нибудь убежище. Уареа под видом немого паломника знаками торгуется с местной старушкой, сдающей приезжим жилье. Кажется, сторговался, местных денег — плодов какао у нас нет, но тут ходят и небольшие кусочки меди вместо денег (у майя, в их джунглях растущих на осадочных известковых холмах, почти нет металлов). Уареа расплачивается и мы идем за сморщенной красно-коричневой старушкой на окраину городка, похоже, что наше жилье самый эконом вариант. Пришли. Самая городская окраина: дальше идут поля и пустыри, за огороженной территорией неподалеку паслось множество индеек, являющихся основным источником мяса. Вокруг городка в изобилии рос амарант, но ещё больше освобожденных от джунглей полей занимал маис.
Открыли завешенную дерюгой дверь в хлипкую, сделанную из связанных жердей хижину, и мы оказались в единственной комнатушке с утрамбованным земляным полом, убого обставленной и освещенной одной лишь фитильной лампой, заправленной рыбьим жиром. Я разглядел только покрытый старым стеганым одеялом топчан в углу, больше мебели не было. Ничего, как-нибудь разместимся на полу, все равно лучше, чем ночевать, скрючившись в утлой лодке, качающейся на океанских волнах. Сбросили на пол свои вещички, а гружены мы были по уши, тут и весла, и парус, и наши вещички, ничего в лодке не оставили. Хотя, казалось бы, какая разница, все равно кто хочет, тот может войти и в наших вещах покопаться? Замков здесь нет. Перекусили, подправили мой макияж и вперед в город.