Из глубин древности

Спустя миг горгозавр остался в полном одиночестве. Словно в насмешку перед ним высилась раскопанная куча, где копошились тысячи быстро снующих туда-сюда муравьев. Они бегали с места на место, всюду разыскивая неприятеля, на которого могли бы накинуться и укусить.

Но горгозавр не уделил муравейнику ни малейшего внимания. Он глядел вслед улепетывающим струтиомимам, ведь от него убегала пища. А ящер нуждался в ней, он не ел уже несколько дней, проделав долгий путь через пустыню и не найдя там ничего пригодного для того, чтобы хоть чуть-чуть утолить голод. И преследовать шустрых струтиомимов он не мог, поскольку был слишком тяжелым и неуклюжим для бега с ними наперегонки. Ящер умел внезапно нападать, убивать раненых и нерасторопных, пировать возле найденной падали, но не мчаться с такой скоростью, чтобы догнать приглянувшуюся добычу или чтобы затравить, а потом прикончить жертву. Потому и был скитальцем, без устали блуждающим по раздольному краю и вечно гонимым желанием насытиться, ведь при нападении ему не хватало хитрости, а во время охоты — ловкости.

Удрученный неудачей голодный горгозавр отправился бродить дальше, устремившись в сторону озер и прудов.

Он медленно шагал травяными равнинами, брел широкими зарослями, обходил лесочки и бочаги — неспешно, но все время настороже, чтобы не пропустить тот заветный миг, когда покажется добыча и на нее можно будет напасть.

И вот теперь перед горгозавром расстилались обширные озерные топи.

С одной стороны их окаймляла темная и светлая зелень кустарников, с другой — желтый песок с ковриками травы. Перед этими живыми стенами из ила мелких прибрежных вод тянулись поросли высокого тростника, упорно сражающегося за место с густыми джунглями скрипучих хвощей. Широкую водную гладь освещало золотое солнце, а над ней, со свистом рассекая в полете воздух, гонялись за добычей большие стрекозы. Их изящные тела вспыхивали под дождем из солнечных лучей чудесными оттенками, вокруг словно бы летали искрящиеся самоцветы.

Горгозавр застыл неподвижно, оглядываясь, и долго изучал этот новый край.

Его зеленые глаза осматривали каждый уголок, каждый куст, но нигде ничего не шелохнулось, нигде не лежало ничего, чем можно было бы утолить терзающий ящера голод. Лишь в воздухе трепетал ярко окрашенный мотылек, выискивая цветок, на котором он смог бы отдохнуть.

Ничего не обнаружив, горгозавр зашагал дальше, прямо к топям. Достигнув их, он пошел вдоль берега, по лужайкам и песку, через джунгли высоких трав и кустов, через редкие рощи и лески. Но и там не попадался никто, на кого можно было бы броситься. И ящер, ослабленный голодом, так и волочился все дальше и дальше.

Но на краю высоких зарослей он мгновенно замер.

В его глазах торопливо замерцали искры новой надежды. В неподвижной напряженности ящер глядел перед собой, с жадностью и вожделением — представшая картина несла добрую весть о том, что его голоду придет конец.

Ведь на берегу болота стоял причудливый динозавр и еще несколько таких же отдыхало в воде. Это были коритозавры.

Горгозавр смотрел с хищной алчностью на того из них, что стоял на берегу. Это была колоссально громадная рептилия свыше девяти метров в длину. Могучее тело, покрытое многоугольными бугорчатыми или коническими чешуями, покоилось на сильных задних ногах, отчасти опираясь на необычайно толстый у основания длинный хвост. Передние конечности были короче и слабее, между их пальцами тянулась короткая плавательная перепонка. Сплюснутую сверху пасть, немного напоминавшую плоский птичий клюв, наполняло множество зубов. Ими динозавр пережевывал листья со стеблями и дробил тела мелких созданий — червей, улиток, ракообразных, личинок насекомых и прочей живности, неосторожно попавшейся ему во время вегетарианского обеда. Но самым примечательным у этого исполинского ящера являлся высокий, шлемоподобный гребень, создаваемый определенными костями черепа. Такое украшение значительно увеличивало совсем небольшую голову, делая ее приметной и в то же время придавая слегка комичный вид, потому что это походило на голову старухи в чепце с оборками.

Горгозавр по-прежнему стоял без движения, разглядывая коритозавра. Лишь блеск зеленых глаз выдавал его волнение. Добыча была близко, но еще не принадлежала ему. Требовалось найти способ ее заполучения — путем грубого нападения или хитростью, устроив западню или из засады. Но тупой мозг ящера соображал медленно и тяжко. Лишь одно он уяснил четко — до намеченной жертвы слишком далеко, нужно подойти ближе, чтобы охота удалась.

И начал осторожно подбираться к ничего не подозревавшему коритозавру.

Но тот заметил хищника, стоило ему сделать несколько тяжелых и гулких шагов. В первый момент коритозавр превратился от страха в камень, а в желтоватых глазах плескался настоящий ужас. Ящер стоял словно одурманенный, лишенный всякой возможности для спасения.

Горгозавр придвинулся еще ближе и тут коритозавр очнулся от испуга, поспешно кинувшись к болоту и добравшись до него несколькими длинными шагами. А там уже рванулся подальше на глубину, летели брызги и пена, когда вода устремлялась в широкую борозду на поверхности, оставляемую за собой бегущим от опасности динозавром.

Прежде чем горгозавр добрался до берега, коритозавр был уже среди своих собратьев. Он лежал в воде, как и остальные, уже нисколько не заботясь о голодном плотоядном, который в ярости бегал по берегу, стегал длинным хвостом и клацал зубастой пастью. Ящер знал по своему опыту, что попытка хищника сунуться сюда стоила бы тому жизни.

Об этом хорошо знал и сам горгозавр, потому-то ему не оставалось ничего иного, как попытать счастья где-нибудь в другом месте.

И вновь хищный ящер уныло побрел по траве и песку, по зарослям, редколесью и рощам. Вот тогда-то ему и повстречались два причудливо выглядящих стиракозавра.

Это были огромные травоядные динозавры, по сложению напоминавшие бегемотов длиною более чем в восемь метров. Их коренастое тело стояло на четырех колоннообразных ногах, заканчивающихся толстыми пальцами. Хвост был коротким и сильным, покрытый как и все тело множеством чешуек в форме неправильных многоугольников. Удивительнее всего выглядела голова. Спереди ее защищал полуметровый рог, а сзади выдавался длинный и широкий костяной воротник, на котором полукругом располагались шесть мощных шипов. Этот своеобразный венец зрительно необычайно увеличивал голову, которая и сама по себе была огромной, свыше двух метров длиной. Пасть спереди заканчивалась заостренным клювом, покрытым роговым веществом. Зубы на челюстях росли только сзади и действовали как ножи — они не пережевывали и не измельчали пищу, а разрезали ее на все меньшие и меньшие куски, которые потом исчезали в вечно голодной глотке.

Едва завидев хищного горгозавра, стиракозавры тут же перестали пастись и приготовились к обороне, ведь они не были уверены, что тот не атакует.

Едва завидев хищного горгозавра, стиракозавры тут же перестали пастись и приготовились к обороне.

Обычно горгозавры обходили стороной этих травоядных, но порой какая-нибудь сильно голодная либо еще неопытная особь забывала о связанной с этим опасностью и нападала.

Горгозавр направился к ним, длинными шагами непрерывно сокращая расстояние между собой и стиракозаврами. А когда наконец оказался рядом, то не знал, должен ли накинуться на одного из них или нет. Опыт взывал к осторожности, а голод побуждал к атаке.

Стиракозавры же, напротив, не мучились подобным выбором. Они знали, что в случае нападения им не остается ничего иного, кроме как защищаться, потому что тяжелые и неповоротливые тела не были приспособлены к быстрому бегу. Потому травоядные динозавры невозмутимо и без страха ожидали развития событий.