Любимая ведьма герцога

Натянув платье и чулки, я выбилась из сил так, словно пробежала кросс вокруг замка. Легла поверх одеяла и в очередной раз подумала об ущербности всех этих ведьминских способностей. Хотя… я ведь не испытывала ничего подобного, когда избавляла Медора от головной боли и подбадривала уставшую лошадь. Возможно, все дело было в тяжести недуга — или же в его колдовском происхождении. Если смертельный лед был порождением темных сил, тогда становилось понятно, почему с ним так сложно справиться.

Время шло, но никто не приходил ко мне, и я начала нервничать. Хотя и до этого было неспокойно.

Не сходи с ума. Медор разговаривает с Хеллаем и Тэрвином, что тут странного. Впрочем, больше беспокоил Кай и то, как будут строиться здесь наши отношения.

Наконец в коридоре раздались шаги, в дверь разок стукнули. В комнату вошли Тэрвин и Медор. Кай, поклонившись мне, скромно остановился на пороге. Я села на кровати, но Медор махнул рукой: лежи. Подойдя ближе, наклонился, поцеловал.

— Я оставлю вас, — Тэрвин повернулся к двери. — Несс Медор, потом спуститесь вниз по лестнице, там будет ждать слуга. Отведет в вашу комнату. У нас тут тесно, но для вас мы нашли место. Что касается вас, нест Чарвен…

Достаточно было этих нескольких слов, чтобы понять: Кая Тэрвин невзлюбил с первого взгляда. Увидел соперника во взрослом мужчине? Да, похоже, Эриза не ошиблась.

— Думаю, мы поместимся в одной, — поспешил вмешаться Медор.

Вот это было уже интересно. Они что, подружились по пути? Кай подобрал к нему ключик? Или тут нечто иное?

— Как вам угодно, — холодно кивнул Тэрвин и вышел.

Пользуясь тем, что Медор не видит его лица, Кай хитро подмигнул.

Весело тебе, да? А вот мне как-то не очень.

— Я подожду внизу, — сказал Кай. — Надеюсь, вы скоро поправитесь, низа Дженна.

— Я смотрю, вы с Чарвеном теперь друзья, отец? — насмешливо поинтересовалась я, когда мы остались одни. — Он же вам не нравился?

— И сейчас нравится не больше, Дженна, — покачал головой Медор. — Он с самого начала показался мне странным. А когда я провел с ним рядом несколько дней, — еще больше. Не представляю, что ему нужно, зачем он увязался за нами, но есть в нем что-то… непонятное и неприятное. Однако лучше, знаешь ли, держать его при себе. На глазах.

О господи, простонала я мысленно, за что мне все это?!

68.

— А что в нем такого неприятного? — поинтересовалась я осторожно. — Ну, странный — да, согласна. Холодный, замкнутый. Но неприятный? Не заметила. Хотя я толком-то с ним и не разговаривала. Только когда познакомилась у реки. И еще в день рождения, когда он пришел за мной в сад. А так всегда кто-то был рядом.

— Не знаю, Дженна, — покачал головой Медор. — Но он не просто холодный. Понимаешь, я ни разу не видел, чтобы он смеялся или улыбался. Иногда проскальзывает какая-то усмешка. Больше похожая на гримасу. И глаза — ледяные. Как будто мертвые, застывшие.

— Может, на него повлияла смерть жены?

— Возможно. Но даже о ней он говорит так же — совершенно равнодушно. Если уж настолько сильно любил, что после ее смерти утратил вкус к жизни, воспоминания о ней должны вызывать боль или печаль, и их не спрячешь под безразличием. Я знаю, о чем говорю, Дженна, поскольку тоже потерял любимую женщину.

Я попыталась вспомнить, видела ли, как Кай смеется или улыбается. Кажется, он рассмеялся однажды — на берегу, во время грозы. Но смех этот показался мне каким-то… да, пожалуй, неестественным. Хотя я не знала тогда, кто он такой. А так лицо его почти все время было неподвижным, словно маска. Разве что брови иногда сдвигались или приподнимались. Как будто вспоминал, что надо изображать эмоции, которых не испытывает.

— И вот еще что, Дженна, — Медор дотянулся зубами до усов, от чего лицо напряженно перекосилось. — Боюсь, никто не поверит, что он отправился с нами в Марну из Тагры, чтобы бескорыстно помочь. Все начнут следить за вами. За ним и за тобой. Поэтому будь осторожна. Думаю, ты поняла, что Тэрвину Чарвен пришелся не по вкусу.

— Отец! — от досады я зажмурилась. — Я же говорила, он не интересует меня. Совсем не интересует как мужчина. Хотя и неприязни не вызывает. И что я должна сказать, если он вдруг захочет со мной поговорить? «Отойдите от меня, нест Чарвен, нас могут неправильно понять и заподозрить в любовной связи»?

— А хотя бы и так, Дженна, — жестко ответил Медор. — Если он умный человек, то поймет. А если дурак, то от него действительно будут одни неприятности. И лучше тогда держаться от него подальше.

Он был прав. Стопроцентно прав. И все же был один тонкий нюанс. Все это относилось к некому несту Рэйону Чарвену. И только я знала, что он никакой не Чарвен, а Кай. Но это я должна была держать при себе.

Посмотрев на меня внимательнее, Медор покачал головой:

— Я утомил тебя, Дженна. Прости. Мне все рассказали. Я пойду, а ты отдыхай, набирайся сил.

— Как себя чувствует аарцох Хеллай? Вы ведь разговаривали с ним?

— Пока еще не встает, но сказал, что ему лучше. И он очень благодарен тебе.

— Боюсь, это единственное, что я могла сделать, — вздохнула я. — Не представляю, чем еще помочь.

— Будем ждать, Дженна, будем ждать, — поцеловав меня в лоб, Медор направился к двери.

День шел за днем. Через неделю я впервые вышла на прогулку. В сопровождении Тэрвина, за локоть которого держалась мертвой хваткой. Из соображений безопасности он не покидал завесу, тогда как все остальные свободно могли выходить за нее. Выше по склону была рощица, но туда я вряд ли вскарабкалась бы, поэтому мы медленно фланировали по небольшому садику, голому и унылому.

— Хотел бы я знать, что он тут делает? — проворчал Тэрвин, завидев издали Кая.

— А что мы все тут делаем? — не удержалась я. — Ждем непонятно чего. Знака от высших сил. Мне кажется, все смотрят на меня и думают… не знаю, о чем думают, но разочарованы.

— По крайней мере, ты смогла разбудить моего отца.

— И что это дает? Нет, понятно, что это очень хорошо, но для всех — это что-то изменило? Хотя… подожди…

Какие-то смутные мысли клубились в голове, пытаясь оформиться.

— Скажи, Тэрвин, я правильно поняла, что на суде высших сил мнение народа разделилось пополам?

— Да. Конечно, по головам никто не считал, но по крикам вполне можно определить, на чьей стороне большинство.

Да уж, надежный метод голосования, ничего не скажешь…

— Выходит, у Хеллая было много сторонников. И, возможно, если бы они узнали, что он очнулся… Мне кажется, сейчас в Марне должно хватать недовольных тем, что церковь прибрала власть к рукам.

— Да, ты права, Джен, — глаза Тэрвина блеснули. — Ты хочешь сказать, что если бы нам удалось посеять в людях еще большее недовольство и разжечь смуту…

— Именно! — я дернула его за рукав. И чуть было не сказала, что как раз так и начинаются религиозные войны: с вирусной вербовки сторонников. — Главное — запустить слухи. Кто-то слышал, что аарцох Хеллай, которого ведьмы выкрали из дворца, пришел в себя. Кто-то даже его видел. А еще что на самом деле Гирмас и его свора — приспешники темных сил, а не защитники света. Что светлые силы вернули Хеллая, чтобы бороться со злом.

— Но кто поверит? — засомневался Тэрвин.

— Поверят! Не надо ничего объяснять. Просто шепнуть. На рынке, в порту, где там еще люди собираются. Слухи как заразная болезнь. Стоит одному заболеть — тут же подхватят сотни.

Он смотрел на меня удивленно, и я поняла, что немного вышла из роли. И поспешила пояснить:

— Тэрвин, я почти пять лет жила в деревне и хорошо знаю, как разлетаются слухи и сплетни. В одном месте шепнули, и скоро уже знает вся провинция. Да еще в таком виде, что не узнать. Не у неста такого-то украли собаку, а нест такой-то украл лошадь. Да, все это не слишком быстро, но лучше, чем сидеть здесь без дела. Не воевать же нам с церковью, нас всего две сотни. А вот если по-тихому настроим народ против нее, все может измениться. Ведьм и колдунов несса Эриза превратит в птиц и отправит на юг, а остальные сами доберутся до ближайших деревень и городов.