Гнев Тиамат

– Из-за нее?

– Отчасти. И я видел, как поступает с тобой твой отец. Как с тобой обращается. И воспользовался этим. Мне жаль.

– Да?

– Я не раскаиваюсь, – сказал он. – Просто жалею.

– Жалеете, но снова поступили бы так же?

– Я бы постарался поторопить события, а так – да. Жаль, что не нашлось лучшего хода.

Тереза снова подняла глаза к тучам. Кружились снежинки. Пальцы на руках и ногах жгло огнем. А корабля все не было.

– Это нормально, – сказала она. – Я знала, что вы враг. Вы и действовали как враг. Хуже, когда друзья.

– И то верно, – согласился Холден. И добавил: – Карт едет.

Она прислушалась и тоже заметила. Электрический визг карта охраны. Снег глушил звуки, значит, уже близко. Она огляделась в поисках места, чтобы спрятаться, пути для бегства, но снег все равно бы их выдал, а бежать Холден уже не мог.

– Спокойно, – сказала она. – Я ими займусь.

Но Холден уже поднялся на ноги, и Ондатра озабоченно уставилась на него. Ее взгляд говорил: «Может, лучше бы ты сел на место? Что-то ты плохо держишься на ногах». Холден почесал ее между ушами.

Теперь уже слышались и голоса. Она различила два. И, возможно, третий. На тропе, уводящей к зданию, заплясал свет. Фары машины, быстро несущейся сквозь снегопад. Голоса звали ее по имени. Карт выкатил на поляну и остановился. В нем сидели трое. Двое в униформе охраны, такой же, какую украл Холден. Третьим был полковник Илич.

Илич выскочил, нацелив на Холдена пистолет.

– Руки вверх! – выкрикнул он. – Быстро!

– Хорошо, – согласился Холден, просунул руки в рукава и поднял их. – Я без оружия.

– Тереза, в машину.

– Нет, сами вы в машину, – сказала Тереза. – Я никуда с вами не поеду.

Илич в изумлении развернулся к ней. Она видела, как он начинает понимать и недоумение плавно переходит в ярость.

– В машину, на хрен, – сказал Илич.

– А не то вы меня застрелите?

Охранники нервно переглянулись, а Илич направился к ней. Он держал Холдена под прицелом, но смотрел на Терезу.

– Нет, не застрелю. Но никогда в жизни не оставлю без охраны.

– Вы мной больше не командуете, – выкрикнула Тереза.

Илич рассмеялся.

– Как же не командую? Это буквально моя основная обязанность. Заботиться, чтобы девочка ела. Чтобы девочка высыпалась. Заботиться о ее образовании. О ее социализации. Я тебе – хренова мамаша, и я тебе говорю: сажай свою избалованную, эгоистичную, самовлюбленную задницу в чертов карт.

– Не буду. – Она скрестила руки на груди.

Илич как будто сдулся. На миг Терезе показалось, что она победила.

– Будешь, – сказал он, – или я убью твою собаку.

Он немного опустил пистолет. Всему миру как будто приглушили громкость. Звуки остались, но слышались словно издалека. Она ждала выстрела, не сомневаясь, что он прозвучит. Что она не сумеет ему помешать. «Не надо, я иду» рвалось из горла, но она застыла. Горло отказало, как и ноги. Илич мотнул головой – всего на сантиметр в одну, потом в другую сторону. Он взял на прицел Ондатру, но выстрел прогремел не из его пистолета.

Что-то происходило в карте. Тереза не сразу разобрала что. Ее мозг хотел увидеть схватившихся друг с другом охранников, только один из них опрокинулся через борт и упал в снег. А драка в машине продолжалась. Боковым зрением она увидела, как Холден заслонил Ондатру, так и не опустив рук, но Илич уже не смотрел на него.

– Капитан Эрдер. Что у вас? – гаркнул Илич, но никто ему не ответил.

Охранник в карте коротко вскрикнул. Что-то влажно щелкнуло, и крик оборвался. Все замерло в неподвижности. Илич сделал шаг к карту, и еще один.

Тимоти выкипел из теней за машиной, рванул по снегу. Глаза у него были черные, кожа серая. Илич выстрелил, и на голых ребрах Тимоти возникла черная клякса. Он обрушился на Илича, словно падал с высоты, и ноги опрокинутого в снег полковника взлетели кверху.

Слишком быстро все происходило. Тереза не поняла, взял он пистолет у охранника или у Илича. Только в руке Тимоти оружие выглядело маленьким. Ондатра радостно залаяла, разметая хвостом снег.

Холден медленно опустил руки.

– Амос.

Тимоти – Амос – встал с Илича, на секунду замер, потом сказал:

– Привет, кэп. Дерьмово выглядишь.

У его ног задыхался Илич – удар Тимоти вышиб из него дух.

– Ты и сам когда-то смотрелся симпатичнее.

– Ну, сам знаешь, как оно бывает.

Амос обратил на Терезу темные глаза и кивнул на свистящего горлом Илича в снегу:

– Привет, Кроха. Этот парень тебе друг?

Тереза хотела ответить – да, потом – нет, а потом поняла, о чем он спрашивает.

– Нет, – сказала она. – Он не на моей стороне.

– Хорошо.

Амос выстрелил дважды. Вспышка была ярче всего на свете.

– Как ты нас нашел? – спросил, пошатнувшись, Холден.

– Этот засранец, – показал Амос. – Я его выслеживал каждый раз, как он покидал территорию. Рассчитывал рано или поздно подстрелить. Вы удачно его отвлекли.

– Обязательно было убивать? – спросил Холден.

– Просто сравнял счет. Ты точно в порядке, кэп? Видок у тебя тот еще.

В мозгу Терезы теснились вопросы: где ты жил, как справлялся без своих вещей, тяжело ли был ранен, почему не умер… – но с языка слетел только один:

– Тебе не холодно?

Амос взглянул на нее, обдумал вопрос.

Снежинки садились ему на голую грудь и таяли на ней. Дыра, простреленная в ребрах, не кровоточила. Подумав немного, он пожал плечами:

– Жить можно.

Больше Тереза ничего не успела сказать: мощный низкий рев раздался сверху. Первой ей пришла мысль о лавине. Представилось, как ее и остальных смоет несущимися со склона тоннами снега. А потом она увидела свет в небе.

Амос взял ее за локоть, прокричал в ухо:

– Надо отойти за деревья!

Она позволила себя увести. Холден с Ондатрой не отставали, а с неба валился огромный корабль. Выхлоп его маневровых мгновенно растопил снег на поляне и откатил карт охраны. Тереза забилась в гущу спящих деревьев и зажимала уши ладонями, пока рев не прекратился и Амос не постучал ее по плечу.

Это был фрегат быстрой атаки. Ужасно старый марсианский корабль. На боках заплаты из разных материалов. Вокруг него поднимался пар, щелкали и потрескивали остывающие пластины из металла и карбосиликатного кружева. Тереза пошла к нему с трепетом, с восторгом, с чувством победы. Она справилась.

Открылся люк, и человек, одетый ни по какой форме, выглянул в темноту, туман и снегопад.

– Кто тут? – окликнул мужской голос.

– Алекс? – заорал Холден.

Голос почти обыденно ответил:

– Ну, срань господня…

Опустился шаткий металлический трап. Холден поднялся первым – сперва его качало, но с каждой ступенькой походка становилась уверенней. Ондатра беспокойно заметалась перед лесенкой.

– Не знаю, – сказала ей Тереза. – Я потому и говорила тебе остаться дома.

– Поднимайся, – распорядился Амос. – Эту я возьму.

Тереза ухватилась за блестящий металл и полезла к протянувшимся навстречу рукам незнакомцев. А за ней поднимался Амос – без рук, потому что руки были заняты собакой. Черная рана на груди ему, как видно, не мешала. Ожидавший их мужчина засмеялся при виде Ондатры, и собака, неуверенно поначалу, вильнула хвостом.

Стенка со шкафчиками, похоже, лежала на боку. Холден обнимался с лысым темнокожим человеком, они ухмылялись друг другу. Тимоти – нет, Амос – втянул трап, и дверь шлюза закрылась.

Она репетировала этот момент. «Я Тереза Дуарте, и в обмен на пленного я прошу вывезти меня с Лаконии». Теперь, когда он настал, все и так было ясно.

– Поднимайтесь на летную палубу, – сказал темнокожий мужчина, которого Холден называл Алексом. – Нам надо отсюда сваливать, но с вас, сукины дети, я теперь глаз не спущу.

Тереза, не зная, что еще делать, пошла за ними. Амос держался рядом и в лежащем на боку лифте, и на летной палубе. Красивая старая женщина с седыми кудрявыми волосами, падающими на глаза, ждала их. Увидев Холдена, она протяжно, прерывисто вздохнула. Пленник взял ее за руку.