Под луной с вампиром(ЛП)

– Я не рыжий, – пробормотал Кристиан, стараясь не показать своего ужаса при мысли, что его спутница жизни, женщина, которую он ждал более пятисот лет, хочет свести его со своей школьной «подружкой». Боже правый! Он не ожидал этого, когда ему позвонили и сказали, что Маргарет хочет видеть его в Сент-Люсии.

– У тебя рыжие волосы, – сказала Кэролин, снова привлекая его внимание. – Красивый темно-каштановый цвет с красными бликами. Темно-рыжий, наверное.

Кристиан хмыкнул. Это были волосы. Он никогда не задумывался об этом, кроме того факта, что, очевидно, унаследовал их от матери. У большинства Нотте были черные волосы, если только они не красили их, как Джиа.

– Так или иначе, мы с Брентом оба специализировались в бизнесе, когда познакомились, но оба хотели стать юристами. Мы вместе сходили на пару занятий, обнаружили, что у нас много общего, и начали тусоваться. Она пожала плечами. – Мы стали лучшими друзьями.

– Джиа сказала, что ты была его бородой? – с любопытством спросил Кристиан, удивляясь, как это могло случиться.

– Да. Это просто случилось. Как я уже сказала, он был симпатичным и совсем не женоподобным, поэтому, естественно, привлекал много внимания девушек в университете. Но когда мы начали тусоваться вместе, они отступили.

Кэролин криво улыбнулась. – Это заняло некоторое время, но потом мы поняли, что, поскольку мы всегда были вместе, люди считали нас парой. Потом, когда на втором курсе мы переехали в квартиру, они действительно думали, что мы пара, – сказала она с удивлением. – И это прекрасно сработало. Это отпугивало волчиц.

– Но тогда и мужчины держались бы от тебя подальше.

Каролин пожала плечами. – У меня все равно не было на них времени. Я училась на стипендии и должна была поддерживать свои оценки.

– Твои родители не могли позволить себе заплатить за обучение?

– Родитель, – тихо поправила Кэролин. – Моя мать была моей единственной семьей, и как мать-одиночка она работала на двух работах, чтобы свести концы с концами. Всегда было много любви, но не много денег. Я довольно рано поняла, что мне придется зарабатывать стипендию, чтобы поступить в университет, поэтому усердно работала в средней школе. Я была полной идиоткой, – призналась она. – Всегда училась и работала за дополнительную плату, но мама гордилась мной за это.

– А где сейчас твоя мать? – спросил Кристиан, когда его охватило беспокойство. Если их было только двое, они, вероятно, были очень близки. Он видел, что она очень любит свою мать. Кэролин могла сопротивляться желанию обернуться, чтобы не оставлять мать.

Кэролин выдохнула, печаль скользнула по ее лицу. – Она работала до изнеможения, чтобы вырастить меня, а потом умерла как раз перед моим выпуском.

Кристиан помолчал, обдумывая все, что узнал. Судя по всему, из-за учебы и тяжелой работы в школе и университете она пропустила множество сексуальных экспериментов, которые современные смертные проводили в подростковом возрасте.

– Значит, ты провела свои университетские годы, усердно работая и общаясь с Брентом? – спросил он, наконец, пытаясь понять, сколько же она пропустила.

Каролин слабо улыбнулась. – А еще с Джини и Бетани. Мы все были соседями по дому.

– И ты все еще дружишь со всеми ними, – удивленно пробормотал Кристиан. Из того, что он понял, университетские друзья имели тенденцию отдаляться друг от друга, когда жизнь вела их разными путями, но Кэролин кивнула.

– Джини специализировалась на путешествиях и туризме, а после окончания колледжа устроилась на курорт в Пуэрто-Вальярте. Но мы с ней были довольно близки и поддерживали связь через письма и электронную почту. Мы продолжали писать друг другу все это время, пока она переходила с одной работы на другую.

– А Бетани? – спросил он.

– А с Бетани мы как бы отдалились друг от друга сразу после окончания школы. Мы снова встретились только три года назад, когда мы с мужем хотели продать недвижимость. Теперь она риэлтор, – объяснила Кэролин. – И когда я начала искать ее и увидела ее имя, я импульсивно позвонила ее. Мы выпили пару раз кофе, но Роберт ... ну, он отговаривал меня от друзей со стороны, – призналась она, чувствуя себя неловко, и поспешила продолжить, – но когда мы расстались и выставили дом на продажу, подав на развод, она справилась и с этим. Бет стала скалой, которая очень поддерживала меня. С тех пор мы снова сблизились.

Кристиан промолчал, впитывая ее слова. Эта мелочь многое рассказала ему о ее браке. Ее жестокий мудак-муж был человеком, не поощряющим ее друзей. Таким мужьям обычно нравилось изолировать своих жертв, чтобы у них не было поддержки и меньше шансов уйти из дома. Отпустив это сейчас, он спросил: – А Брент?

– О, так ты им заинтересовался, – поддразнила она.

Кристиан выдавил улыбку, но промолчал. Он заинтересовался, но не тем, что она имела в виду. Если Джини, Бетани и ее мать покинули ее к концу университета, то Кэролин осталась одна, если не считать Брента.

– Мы с Брентом оба получили работу в городе. Младшие должности, конечно же, и низкооплачиваемые и к тому же перегруженные работой. Но мы объединили наши деньги и сняли квартиру вместе, – усмехнулась Кэролин. – Удивительно, как много веселья можно получить за маленькие деньги. Помогло то, что обе наши юридические компании были большими и на корпоративных сборищах проводили многочисленные обеды и вечеринки, на которых поощрялись присутствие друзей или супругов. Мы приходили всегда вместе, набивали брюхо и ...

– Ты все еще играла роль бороды? – нахмурившись, спросил Кристиан.

– Юридическая фирма, в которой он получил должность, была консервативной, – объяснила она. – Он беспокоился о партнерстве, если они узнают, что он гей. Просто было легче взять меня с собой. Я не возражала, потому что это означало, что и он должен был быть моим кавалером на мероприятиях моей фирмы. Все было прекрасно, – пожав плечами, продолжила она.

– И ни одного из парней для тебя, или его?

Кэролин неловко поежилась. – Его это не сильно беспокоило.

– А тебя? – спросила Кристиан, сузив глаза, когда ее дискомфорт усилился.

Наконец, она призналась: – У меня их было не много. Мы оба работали допоздна, а когда у нас было свободное время, денег не хватало. Мы могли бы пойти в бар, чтобы выпить время от времени, иногда в гей бар, иногда в обычный бар, но...

Она выглядела смущенной. – В барах для гомосексуалистов не так уж много натуралов, а в других барах люди думали, что мы вместе. В любом случае я не выбрала бы себе парня из бара, – добавила Кэролин криво. – Наверное, я старомодна.

Они оба замолчали, а потом она тихо призналась: – Или, может быть, дело в том, что я социально отсталая или что-то в этом роде. Мне большую часть времени не очень комфортно с новыми людьми, по крайней мере, в социальных ситуациях. Я мастер общаться с людьми на работе, но поставьте меня в социальную ситуацию, и я превращусь в безмозглого болвана. Я теряю способность говорить и, честно говоря, часто начинаю чувствовать, что тону.

– У тебя не было возможности попрактиковаться, – мягко сказал он, когда она замолчала. – Ты была занята получением стипендии, когда большинство детей учились общаться друг с другом.

Кэролин кивнула, но ничего не сказала, и Кристиан молча наблюдал за ней. В старших классах она избегала светской жизни и работала до изнеможения, чтобы получить стипендию, а затем продолжала избегать светских связей в университете, чтобы сохранить ее. Без сомнения, после того как ее мать умерла, а Джини и Бетани, она цеплялась за Брента как за единственного друга и, возможно, как за самое близкое к семье существо, которое у нее было. Но он затруднял ей хоть какой-то шанс на социальную жизнь.

– Как долго вы жили в одной квартире? – резко спросил он.

Она подняла голову и, прищурившись, посмотрела на берег. – Так, четыре года на получение диплома, потом три на работе в юридической фирме. Мы переехали в эту квартиру, когда мне было двадцать пять, а он уехал на Запад, когда мне исполнился тридцать один год, так что, думаю, шесть лет.