Ночи с бессмертным(ЛП)

«Возможно, они не уйдут далеко», – с надеждой подумала Эбигейл. Через час или два, и они, вероятно, остановятся ... Не то чтобы она не хотела пройти весь путь сегодня вечером, добравшись до цивилизации. Она так и сделает. Чем скорее они найдут телефон, тем скорее она узнает, что случилось с Джетом. Просто она давно не занималась физическими упражнениями и не была уверена, что сможет продержаться дольше пары часов, пробираясь по песку. Она была уверена, что ей не придется этого делать. Томаззо нужно поспать. Через час или около того, и он без сомнения захочет спать.

Г лава 5

– Конечно, конечно, час или около того, и он будет готов остановиться, – пробормотала Эбигейл, глядя остекленевшими глазами себе под ноги в темноте. Кокосовая вода оказалась на удивление вкусной, освежающей даже несмотря на тепло, а рыба была восхитительной. Потом они пошли, и, по ее предположению, шли уже четыре или пять часов. Эбигейл была готова упасть. Единственное, что заставляло ее двигаться, – это беспокойство о Джете и о том, что Томаззо, который не спал днем, продолжал идти.

– Что?

Этот вопрос заставил Эбигейл поднять глаза и увидеть, что Томаззо снова остановился и ждет ее. Как и у Джета, у него были гораздо более длинные ноги, чем у нее. Каждый раз, когда он останавливался, чтобы подождать ее, они снова двигались вместе, но затем с каждым шагом она снова все больше отставала. Подняв брови при виде его вопросительного выражения, она устало спросила: – Что что?

– Ты говорила, – напомнил он.

«Ты говорила», – подумала она. Не ты что-то сказала, а просто ты говорила. «Мужчина всегда использует минимальное количество слов, чтобы выразить свои мысли», – устало подумала она и отмахнулась от его замечания. – Я просто разговаривала сама с собой.

Томаззо не отвернулся и не пошел дальше, как она ожидала, а посмотрел на нее с беспокойством. – Ты устала.

– Мы шли несколько часов, Томаззо. Конечно, я устала.

Она увидела, как его брови приподнялись в темноте. «Слава богу, что луна светит», – подумала она и заморгала, когда он покачал головой и сказал: – Один.

– Что? – переспросила она, надеясь, что он имеет в виду, что они будут идти еще час, хотя даже это показалось ей слишком долгим. Она действительно долго была на ногах.

– Мы идем уже час, – объяснил он.

– Не может быть! – Эбигейл подняла часы, чтобы нажать кнопку и осветить циферблат. Она думала, что часы все еще показывают правильное время, но когда она увидела, что, Томаззо был прав, и только час и пара минут прошло с тех пор, как они отправились в путь, она постучала по нему с раздражением и пробормотала: – Я была уверена, что мы шли целую вечность.

Она взглянула на Томаззо, ожидая увидеть нетерпение или раздражение. Вместо этого то, что она обнаружила, было комбинацией того, что, как она думала, могло быть весельем, сочувствием и привязанностью.

Вместо того чтобы отчитать ее за то, что она его задержала, он сказал: – Ты через многое прошла и истощена. Мы отдохнем.

Эбигейл вздохнула с облегчением. Она была измотана и была счастлива винить во всем то, через что они прошли, вместо того, чтобы казнить себя за то, что она была не в форме. Однако ее совесть была менее счастлива тому, что они остановились. Хоть ее тело и было в экстазе от мысли об отдыхе, но совесть сочилась виной из-за задержки в поисках цивилизации и помощи для Джета.

«Если он нуждался в этом, прокомментировала ее измученная часть, чтобы облегчить ее вину. «А может, и нет. Может быть, с Джетом все в порядке, и она зря беспокоится. Или, возразила ее совесть, может быть, Джета уже сейчас перевозят на тот остров, о котором говорил похититель. Остров, где Док проводил такие ужасные эксперименты, что мужчина заявил, что предпочел бы умереть».

Эбигейл знала, что существует также возможность того, что Джет может быть уже мертв. Похититель упоминал об этом, но она просто не могла допустить такой мысли. Она не могла потерять Джета также как и свою мать. Она просто не могла.

– Один час, – твердо сказала она, делая последние шаги к Томаззо. – Отдохнем часок, а потом снова пойдем.

Томаззо проворчал что-то вроде согласия и, взяв ее за руку, повел к пальмам. Он подвел ее к одной из них, находившейся в добрых двенадцати футах в джунглях, смахнул песок, чтобы расчистить место, усадив ее. Устроившись рядом, Томаззо прислонился к дереву, обнял ее за плечи и притянул к себе.

Эбигейл не сопротивлялась, но и не расслаблялась. Расслабиться в его объятиях было невозможно. Просто ей было слишком хорошо там, и она слишком остро ощущала его обнаженную кожу под своей щекой и рукой ... и его запах. От Томаззо приятно пахло. Не было ни одеколона, ни душистого шампуня, чтобы скрыть его естественный аромат, но он все еще пах прекрасно. Как ветер, море и солнце. Его кожа была немного прохладнее, чем ее собственная, там, где лежали ее рука и лицо ... и как она и подозревала, его набедренная повязка скрывала все под таким углом, отметила она с легким разочарованием.

– Ты не спишь.

Эбигейл поморщилась от комментария, а затем отодвинулась, насколько позволяла его рука, чтобы посмотреть ему в лицо. – Как ты оказался в клетке?

Это было то, о чем она думала, когда снимала с него клейкую ленту, но со всем происходящим у нее до сих пор еще не было шанса спросить об этом.

– Мы с братом были подстрелены отравленными дротиками, когда выходили из бара в Сан-Антонио, и через некоторое время проснулись голыми в клетках.

– Твой брат тоже у них? Эбигейл вырвалась из его объятий и испуганно посмотрела на него.

– Да, был, – сказал он и снова прижал ее к груди. – Он сбежал.

– Что? – возмущенно спросила Эбигейл, тут же выпрямляясь, – он сбежал и оставил тебя там? Твой родной брат?

На этот раз Томаззо не стал прижимать ее к груди, а просто терпеливо объяснил: – Он должен был. Иначе его бы снова поймали и посадили в клетку. Один из нас должен был освободиться и связаться ... нашими людьми.

Эбигейл непонимающе уставилась на него. – Наши люди? Кто эти люди?

– Причина, по которой мы были в Техасе, – ответил он, и Эбигейл тут же нахмурилась.

– Ну, это мне ни о чем не говорит, – мрачно сказала она. – Кто…

– Организация, которая занималась исчезновением нескольких молодых людей ... людей, которые пропали без вести в баре в Сан-Антонио, – осторожно объяснил он.

– О. Так же, как федералы, – сказала Эбигейл, снова расслабляясь. Она была почти уверена, что похищениями и тому подобным занимается ФБР. Но... – Ты хочешь сказать, что вы с братом не были первыми жертвами похищения? Клиенты Джета забрали и других?

Томаззо кивнул. – Несколько.

– Это ужасно, – сказала Эбигейл, нахмурившись. Несколько молодых людей, таких как Томаззо, заперты голыми в клетках и отправлены в Венесуэлу. «Наверное, это какое-то сексуальное рабство», – подумала она, проводя пальцами по груди Томаззо. Красивые, сексуальные молодые люди, как Томаззо со всей его сексуальной привлекательностью и обнаженной красотой и сексом.

Поняв, что каждый раз, приближаясь к Томаззо, она думает о сексе, Эбигейл покачала головой и снова села. Как только он отошел от нее хотя бы на небольшое расстояние, она смогла мыслить яснее и вспомнила, как клиент говорил что-то о ком-то по имени «Доктор» и экспериментах. Может быть, и не сексуальное рабство, поняла она.

– Значит, вы работали на федералов, пытаясь поймать этих похитителей, но сами были похищены, – предположила Эбигейл.

Томаззо поколебался, потом сказал: – Si. Мы сами вызвались.

Она обдумывала его слова, задаваясь вопросом, что они вызвались сделать, и внезапно подумала, что знает ответ. – Вы вызвались быть приманкой? Быть похищенными? Вы с ума сошли?

– Мы не ожидали, что нас похитят, – спокойно сказал Томаззо. – До этого они брали только отдельных людей, а нас было двое. Мы хотели только посмотреть, что удастся выяснить.

Эбигейл подозрительно посмотрела на него. Она не думала, что Томаззо был полностью честен с ней. Она подозревала, что он знал о том, что их могут похитить, или, по крайней мере, одного из них, и все же они добровольно согласились на эту работу. Отпустив эти мысли, она сказала: – И это сработало. Вас обоих похитили.