О вампире

– О, – Джастин расслабился и закрыл дверь, затем последовал за ней на улицу со стаканами льда, которые он пошел забрать с кухни.

– Видишь, разве это не мило? – весело спросила Холли, поставив хлопушки и усаживаясь в одно из кресел.

– Да, это так, – сказал он с улыбкой, вглядываясь в пейзаж. – Приятный океанский бриз, прекрасные виды и лунный свет. Что может быть романтичнее?

Разворачивая бутерброд, Холли замерла, ее охватила тревога. Черт, это было романтично, когда он так говорил. О чем она только думала? Что ж, она знала, о чем думала: Лучше уж есть на балконе, чем в своей спальне с большой старой кроватью, которая наводит бедного влюбленного Джастина на мысли. Черт. Это было не лучше.

– Может, мне принести свечи? – спросил Джастин.

– Нет! – испуганно вскрикнула Холли. Последнее, что им было нужно, это сделать обстановку более романтичной. Заметив, что напугала его, она заставила себя говорить спокойнее и добавила: – Я так голодна, Джастин. Не могу дождаться. Давай просто поедим. Хм-м-м?

К счастью, он согласно кивнул и начал открывать один из своих сэндвичей, вместо того чтобы идти на поиски свечей.

– Извини за ужин, – сказал Джастин после того, как они несколько минут ели в тишине. – Мне и в голову не приходило, что тебя может потревожить то, что я подал рыбу с головой.

– Все в порядке, – пробормотала Холли, больше заинтересованная едой, чем темой разговора. – Очень мило с твоей стороны, что ты готовил для всех нас ... и, по крайней мере, Данте и Томаззо явно наслаждались твоими усилиями.

– Да. Они это сделали, – сказал он с кривой улыбкой, – они съели все до последнего кусочка. В конце концов, они даже раскололи голову.

Холли ничего не ответила, она была слишком занята, пытаясь проглотить еду, которая внезапно превратилась в сухой противный комок при воспоминании об этой проклятой рыбе. Решив сменить тему, если она хочет насладиться едой, Холли спросила: – Значит, ты родился здесь, в Калифорнии, но теперь живешь в Канаде?

Джастин, вгрызаясь в сэндвич, просто кивнул. Как только он прожевал и проглотил, он добавил: – Хотя моя семья все еще живет здесь.

– О, – удивленно произнесла она, а затем наклонила голову и спросила: – Семья?

– Да, знаешь, мать, отец, братья и сестры. Семья, – усмехнулся он и поддразнил: – Ты же знаешь, они у нас есть. Мы не вылупились из яйца.

– Да, конечно, я просто ... они все тоже вампиры? – спросила она, а потом раздраженно цыкнула на себя и ответила: – Конечно. Если тебе больше ста лет, вряд ли у тебя остались бы живы родители, сестры и братья, если бы они не были вампирами.

Джастин кивнул, соглашаясь с ее выводами. – Мои родители старые. Не такие старые, как Люциан, но достаточно. Папа родился во времена Вильгельма Завоевателя. Он сражался рядом с ним в бою. Мама, однако, родилась только в конце четырнадцатого века, во время крестьянского восстания в Англии, примерно в 1381 году.

– О, – выдохнула Холли, слегка откидываясь назад. Его родители были древними стариками.

– У меня три брата и три сестры, – добавил он. – Каждый из них разделен веком. Я второй младший. Старший мой брат Кэм. Он родился вскоре после того, как мои родители поженились, и ему больше шестисот лет. Моей младшей сестре в этом году шесть, нет, семь лет.

– Ух ты, – пробормотала она. – Вот ... круто.

Джастин усмехнулся и пожал плечами. – Полагаю, для смертного. Для меня это просто моя семья.

– Верно. – Холли покачала головой, с трудом веря, что это нормально. Но она выросла в мире смертных, где старшие братья и сестры обычно были на один-десять лет, а иногда и на двадцать лет старше, но никогда на пять-шесть веков.

– У тебя есть братья или сестры? – спросил Джастин.

Она посмотрела, как он взял последний сандвич и отправил его в рот, удивляясь, что он прикончил целый футовый «саб», в то время как она только наполовину съела свой. Похоже, Данте и Томаззо были не единственными, кто много ел. Мать сказала бы, что он ест слишком быстро, а если бы он притормозил, то понял бы, что одного бутерброда будет более чем достаточно. Мысли о маме напомнили ей о его вопросе, и Холли откашлялась.

– Нет. Я была единственным ребенком в семье, – сказала она, криво улыбнулась и добавила: – Очевидно, я была несчастным случаем.

Его брови поползли вверх. – Почему ты так говоришь?

– Потому что мне так сказали родители, – пожала плечами Холли и добавила: – Мама и папа – археологи. Они любят то, что они делают, и в значительной степени одержимы этим, исключая все остальное. Если они не на раскопках, они планируют и находят финансирование для них. Это не оставляет много времени для детей.

Он медленно кивнул, его брови сошлись на переносице. – Где ты жила, когда они отправлялись на раскопки?

– О, они взяли меня с собой, – беспечно ответила она и, заметив его удивление, кивнула. – Они так и сделали. Я росла в палатках по всему миру, пару месяцев или год в одном месте, а потом в другом.

– Ты никогда не ходила в школу? – нахмурившись, спросил он.

– Нас научила мама Джеймса, – объяснила она и, заметив его недоумение, добавила: – Мой муж – Джеймс. Его отец тоже был археологом в команде моего отца. Его мать была школьной учительницей, но она бросила работу, чтобы присоединиться к его отцу на раскопках и обучала нас обоих на дому. Это было действительно очень удобно.

– Да, наверное, – задумчиво пробормотал он и добавил: – Значит, ты давно знаешь Джеймса.

– Всю жизнь, – ответила она с легкой улыбкой. – Мы были товарищами по играм, как маленькие дети, лучшими друзьями на протяжении десятилетия, парнем и девушкой в подростковом возрасте, а затем ... – Она пожала плечами. – Когда мне исполнилось восемнадцать, мы вместе поступили в колледж. Ну, вообще-то, университет, – сказала она с улыбкой. – Мы оба учились в университете Британской Колумбии.

– Британская Колумбия, Канада? – уточнил он и, когда она кивнула, с любопытством спросил: – Почему?

– Там живет мама Джеймса и там она училась в университете.

– Значит, она направила тебя туда, – предположил Джастин.

Холли кивнула. – Но обе наши семьи живут здесь, в Калифорнии. Ну, семьи наших семей, я полагаю, – поправилась она. – Бабушки и дедушки, тети, дяди и все такое. Отец Джеймса был из Калифорнии. Он познакомился с мамой Джеймса во время лекции в ее университете. В любом случае, после того, как мы выросли в таких местах, как Египет и тому подобное, Британская Колумбия казалась нам немного прохладной, и мы оба хотели быть ближе к семье, поэтому, как только Джеймс закончил в прошлом году, мы переехали сюда в поисках работы.

– А потом ты вышла замуж, – догадался он.

Холли покачала головой. – На самом деле мы поженились почти четыре года назад. Мы жили в разных общежитиях в кампусе, и нам было немного трудно справиться с этим после жизни, которую мы вели, поэтому мы решили пожениться и уехать из кампуса вместе. Я работала, пока он получал степень магистра прикладных наук, а теперь он работает, пока я оканчиваю курсы, чтобы стать бухгалтером.

– Но вы всегда были вместе, – медленно произнес он, нахмурившись.

– Всегда, – серьезно ответила она. – Он был моим первым поцелуем, моим первым свиданием и моей первой любовью.

– Понятно, – прошептал Джастин, затем схватил второй сандвич и вместо того, чтобы открыть его, сунул обратно в пакет из-под еды, схватил его, пустой пакет из-под чипсов, бутылку и стакан и направился внутрь. – Мне нужно поговорить с Джиа.

Холли молча смотрела ему вслед. Его реакция ее не слишком удивила. Возможно, именно поэтому она и сказала то, что сказала. Он должен понять, что она замужем, счастлива и любит своего мужа. Она не была готова стать его спутницей жизни. И все же ей не хотелось ранить его чувства. Вздохнув, Холли посмотрела на остатки сэндвича и начала заворачивать его. Может быть, она закончит позже. Сейчас она потеряла аппетит.

– Я бы не обратил ее, – пробормотал Джастин, меряя шагами спальню Джии. – Мне следовало подождать, пока Маргарет найдет мне пару. Она никогда так не облажалась бы.