О вампире

– Хорошо, – Джиа внезапно оказалась рядом, поднимая ее на ноги и держа под мышкой. Не прошло и секунды, как она оказалась в ванной, стоя на коленях перед фарфоровой чашей. Как, черт возьми, они добрались туда так быстро?

– Мы быстры, – ответила Джиа на невысказанный вопрос, откидывая волосы с лица. – Сделай глубокий вдох. Это поможет.

Холли глубоко вздохнула.

– Теперь ты все помнишь, – пробормотала Джиа.

Холли кивнула и снова глубоко вздохнула. Да, она все вспомнила. Сложенные в кучу тела, голова, обезглавленное тело, которое бросили вслед за головой. От этой мысли у нее снова скрутило живот, и она прислонилась головой к холодному фарфору, стараясь дышать медленно. Но ей было интересно, почему они все обезглавлены.

– Это один из немногих способов убить наш вид – обезглавливание или огонь, – тихо сказала Джиа, потирая спину. – Люциан, Андерс, Деккер и Брикер были против троекратного превосходства. Они не могли позволить себе просто калечить или ранить. Изгои просто быстро исцелились бы и продолжали сражаться. Кроме того, они не были уверены, что там не прячутся другие. Нужны были быстрые, эффективные смертельные удары.

– Верно, – выдохнула Холли, уже думая о своей реакции на вид этих тел. Ее ужас, бегство...

– Я ударила Джастина ножом в горло, – с ужасом поняла она. Господи, а она-то думала, что просто вырвать ему глотку – это плохо.

– Порезала, я бы сказала, по воспоминаниям, которые читала, – сказала Джиа. – И он исцелился.

– Правильно, – выдохнула Холли. Потому что он вампир.

– Бессмертный, – мягко поправила Джиа.

– Верно, – повторила Холли, не особо заботясь о том, как они это называют. Но потом ее брови сошлись на лбу, и она сказала: – Я помню, как он склонился надо мной в темноте. Земля подо мной была холодной. Ночное небо – беззвездный туман позади него.

– И эти ножницы были у тебя в груди, – кивнула Джиа, очевидно, все еще собираясь с мыслями.

– Я умирала. Я так и знала, – прошептала она. – И мне было так страшно.

– Но вместо этого он обратил тебя, – успокаивающе сказала Джиа.

– Да, – выдохнула Холли, вспомнив, как клыки внезапно появились у него во рту, и он использовал их, чтобы разорвать собственное запястье. Затем он прижал кровоточащую рану к ее открытому, задыхающемуся рту. Она пыталась не сглотнуть, пыталась отвернуться, но была слишком слаба, а потом он заткнул ей нос, как ребенку, который пытается принять лекарство, и у нее не было выбора. Она сглотнула, пытаясь прочистить горло и вздохнуть, потом снова сглотнула, потом еще раз ... воспоминания закончились.

– Ты, наверное, потеряла сознание, Пикколо, – сочувственно сказала Джиа. – И это хорошо. Тебе не нужны воспоминания об обращении. Это должно быть ужасно больно.

– Неужели? – спросила она, удивленно глядя на нее.

– Я родилась бессмертной, поэтому не могу сказать наверняка, Но да, я слышала, что это очень больно.

– Хорошо, что я тогда не проснулась, – пробормотала Холли. Она никогда не любила боль. Зубная, ушная и головная боль могли превратить ее в хнычущую массу. Ей также было не намного лучше, когда ее тошнило – жалко и плаксиво.

– Тогда это хорошо, ты не будешь снова страдать от этих вещей, – заявила Джиа с улыбкой.

– Да, – согласилась Холли и поняла, что это правда. Ну, если то, что они говорили ей, было правдой, то так оно и было. Она никогда больше не будет страдать от болезни. Это была приятная перспектива.

Джиа улыбнулась и указала: – Твоя тошнота прошла.

Холли опустила голову, чтобы сосредоточиться на ощущениях в теле, и поняла, что была права. Тошнота прошла.

– Ты можешь стоять?

– Думаю, да, – пробормотала она и сделала это с помощью Джии. Выпрямившись, она сделала несколько глубоких вдохов, затем поморщилась и сказала: – Обычно у меня нет такого слабого желудка, но эти воспоминания были справедливыми ...

– Ужасно? – предложила Джиа.

Холли сморщила нос и кивнула, Джиа тоже.

– Я многое повидала за свои восемьсот лет, но должна согласиться, что они были одними из худших.

– Восемьсот? – удивленно спросила Холли.

Джиа кивнула и улыбнулась. – Я не выгляжу на семьсот с лишним, а?

Холли фыркнула. – Скорее семнадцать ... лет, а не сто.

– Ты полезна моему самолюбию, – усмехнулась Джиа. – Я думаю, мы должны быть друзьями.

Холли слабо улыбнулась. Она была уверена, что Джиа ей понравится. У нее не было подруг. Единственными ее друзьями были Билл и Элейн, и они были «парой друзей». Билл работал с Джеймсом, и они встречались парами, занимались разными делами: ужином и кино, ужином и пьесой, ужином и концертом и так далее. Билл и Джеймс стали хорошими друзьями, но они с Элейн не были по-настоящему близки. Холли винила в этом себя. Ее не совсем нормальное детство несколько стесняло ее в общении, и она часто бывала неловкой или молчаливой в таких ситуациях. Это затрудняло приобретение друзей. Было бы неплохо иметь подругу, особенно такую, которая понимала бы ее новые и особые потребности. Черт возьми, она же вампир. Слова эхом отдавались в ее голове, звуча так же непостижимо, как и в первый раз, когда она признала это. Она была вампиром. Носферату. Сатанинское отродье. Кровосос.

– Пожалуйста, Холли. Ты должна начать думать о нас как о бессмертных. Не думаю, что смогу еще долго выносить эту чушь о вампирах и Носферату, – сказала Джиа с болью в голосе, подталкивая ее из ванной обратно в кухню. – Мы не прокляты и не бездушны. Мы живы. Справься с этим.

– Прости, – пробормотала она. – Это просто ... Я имею в виду, мы сосем кровь.

– Нам нужна дополнительная кровь, чтобы выжить, – согласилась Джиа. – Как и больным гемофилией. Вы бы назвали их Носферату?

– Это другое дело, – запротестовала Холли.

– Неужели? – тихо спросила Джиа.

– Да, у нас есть клыки ... а у них есть болезнь, – заметила Холли. – В то время как ты ... то есть мы, – быстро поправилась она и нахмурилась. – Что именно сделало нас вампирами? Для нас это тоже болезнь? Должно быть, Джастин передал его мне в своей крови, – она остановилась, когда вспомнила, – он сказал что-то о нанотехнологиях в моем доме. Как они связаны с этим?

– Думаю, я предоставлю это Джастину, – сказала Джиа, подталкивая ее на кухню.

Холли заметила, что Джастин встал, ожидая их возвращения, и подумала, не стоял ли он там все время, пока их не было. Не то чтобы это было так уж долго, всего несколько минут ...

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросил он, странно переминаясь с ноги на ногу. Он двинулся вперед, как бы собираясь подойти к ней, подняв руки, но потом спохватился и снова опустил их, словно не осмеливаясь подойти слишком близко.

– Не волнуйся, у меня нет рвотного дыхания. В конце концов, я не заболела, – заверила она его, думая, что именно по этой причине он избегал подходить слишком близко.

– Хорошо, – пробормотал он и быстро огляделся, прежде чем снова посмотреть на нее и спросить: – Ты голодна? Я имею в виду еду, – быстро добавил он. – Я голоден.

– Я тоже, – сказал Деккер.

– И я, – добавил Андерс.

– Вы, ребята, сегодня уже три раза поели, – покачала головой Джиа. – Клянусь, вы трое ничем не лучше моего дяди и кузенов. Они тоже всегда голодны.

– Подожди, пока не встретишь свою половинку, Джиа. Тогда ты поймешь, – пожал плечами Андерс.

Когда это вызвало фырканье женщины, Деккер заверил ее: – Кроме того, пора завтракать.

– Ты имеешь в виду обед, – тихо сказала Холли.

Джиа рассмеялась и направилась к холодильнику. – Нет, он имеет в виду завтрак, piccola. Как правило, мы спим днем. Если бы Люциан не приехал сегодня утром и не держал нас троих весь день, пока он не уехал, мы бы все спали или просто просыпались.

– Значит, мы не можем выйти на солнечный свет? – спросила Холли.

– Можем, – заверила ее Джиа, хмуро разглядывая содержимое холодильника. – Но это значит, что нам нужно больше крови, чтобы избежать его.

Закрыв дверцу холодильника, она повернулась, чтобы извиниться. – Есть нечего. Винсент знает, что я не ем, поэтому не оставляет еду и то, что он оставил теперь, благодаря вам троим закончилось.