Страница 14 из 62
Хозяйственное мыло нарезается тоньше лапши и взбивается в ведрах с водой до состояния идеальной пенной субстанции. В качестве миксера для создания однородной массы используется обычная штыковая лопата и мышечная сила курсантских рук.
С деревянных полов казармы тщательно соскребается ранее натертая до зеркального блеска вонючая мастика, которая пролежала на полу семь календарных дней. Соскребается острыми кромками битого стекла – работа кропотливая и скрупулезная, изнурительная и монотонная. Когда грязно-вонючая маргариноподобная дрянь собрана, стекла рекомендуется тщательно очистить и спрятать. Они еще пригодятся.
Полы щедро заливаются приготовленным мыльно-пенным раствором. Затем дополнительно и тщательно мылятся и… натираются сапожными щетками до образования еще более качественной пены, обильности и однородной консистентности которой позавидует самый искусный брадобрей или профессиональная прачка.
Вода льется рекой. Основная часть воды с пола собирается тряпками в ведра. Оставшаяся вспененная грязь соскребается с пола все теми же осколками стекла. Соскребается и оттирается досуха. До идеально беловато-желтого цвета.
После такой процедуры некогда острые края битого стекла становятся закругленными и абсолютно безопасными. Осколков стекла частенько не хватает, дефицит. Надо искать стекла загодя и в нужном количестве. Площадь полов в казарме впечатляющая. Эхо гуляет.
Офицер, периодически появляющийся для контроля текущих этапов уборки, назидательно тыкает носом в оставшиеся серые пятнышки. Его не волнует, что этим полам а, следовательно, и самим доскам, более 45 лет.
– После мытья полов на досках должна проступить фактура дерева. Обязана! Где она? Ага, вижу, но не везде. Старайтесь.
Выбора нет, поскребем и дочистим. В результате древний пол все же принимает белесый с легким желтоватым оттенком цвет натурального дерева. Даже структуру волокон дерева видно. Ее можно изучать и сравнивать. Вплоть до подсчета годовых колец дерева.
Сами половые доски отшлифованы до феноменальной гладкости – занозу посадить невозможно. Будто шкуркой-нулевкой работали! Шероховатость – ноль!
Затем на это сияющее стерильной чистотой великолепие, прямо на проступившую фактуру натурального дерева, из ржавых банок образца 1962 года вываливается скользкая и противная субстанция – вонючая мастика. Которая равномерно и тщательно растирается до тончайшего слоя толщиной в пару-тройку микрон. Толще нельзя. Будет скользко и небезопасно.
А потом кусками войлока от старых шинелей и побитых молью валенок огромная площадь казарменных полов в течение пары часов методично натирается до зеркального блеска.
Очевидно кто-то из читателей удивится и задаст резонный вопрос: «Вот на хрена вся эта мутотень со стеклышками и онанизм с мастикой?» И будет абсолютно прав.
Придя на КМБ вчерашними школярами, мы застали в казармах идеально покрашенные полы. Они благородно мерцали толстенным слоем замечательной половой краски. Мыть их было одно удовольствие. Провел слегка влажной тряпкой от стенки до стенки и полы засверкали. Красота!
Эту краску невозможно было повредить ни грубыми армейскими сапогами с металлическими подковками, ни волочением тяжеленных предметов. Качество половой краски было выше всяких похвал. Монументальное покрытие пола в казарме вызывало трепетное благоговение и восхищение.
Но роль личности в истории чрезвычайно высока. Все метаморфозы и радикальные потрясения в армейской среде происходят исключительно под воздействием капризов или амбиций очередного военноначальника, наделенного абсолютной властью.
14. Роль личности в истории
Однажды в училище началась всеобщая паника, местами переходящая в истерику. Все офицеры страшно нервничали. Оказывается, нас решил посетить САМ – начальник ВУЗ-ов ВВС генерал-майор Горелов. Атас! Туши свет! Спасайся, кто может!
Доморощенные холуи через адъютанта аго превосходительства достоверно выяснили, что грозный генерал – поборник экологически чистых материалов типа: дерево, металл, асфальт. *здец! Половая краска в списке любимых материалов московского генерала не значилась.
Оно и понятно, во время бурной молодости престарелого генерала в казармах Красной Армии были еще земляные полы. Вот в принципе, к чему надо стремиться по разумению товарища Горелова. Не иначе. Но с другой стороны, если ему было в детстве не сладко, то и всем остальным надо отравить юность? Чтобы на личной шкуренке прочувствовали, как в этой жизни все не просто! Так, что ли?
Похоже, что все-таки да. Училище организовано бросило учебу и перешло на круглосуточный режим подготовки к встрече дорогого и долгожданного гостя.
Кому повезло, те круглосуточно долбили метровый лед на многочисленных дорогах и бесконечных тротуарах.
В результате титанических усилий курсантской братии, парни героически очистили территорию альма-матер от залежей уральского снега до грязно-серого асфальта с многочисленными проплешинами, ямами и возрастными трещинами.
Снежные сугробы не только внутри периметра училища, но и на прилегающих территориях были выровнены до идеально-квадратной формы. Грани импровизированных кубов и параллелепипедов были настолько остры, что казалось – прикоснись, порежешься.
На всех дорогах, дорожках, тропинках, а так же на гигантском плацу училища – везде, куда не кинь взор, чернел асфальт. Чернел вопреки и назло суровой уральской зиме.
Жаль, что пожухлую траву не покрасили и листья к веткам на деревьях не приклеили. Нормальненько бы так смотрелось – в декабре на седом Урале нет снега. Совсем нет! И травка с листочками зеленеется.
Но руководство училища утвердило лишь промежуточный вариант: зима без снега и точка. Нету снега зимой на Урале! Нету, и никогда не было! А если и падает, то исключительно мимо асфальта. Не ложится снег на асфальт. Ветром сдувает, наверное?!
Тем, кому не повезло, довелось отскребать замечательную краску от полов, покрашенных в 1943 году руками трудолюбивых немецких пленных.
Уверен, что такую краску сейчас не производят. Это была супер-краска. Полы остервенено скребли лопатами, так как битые стеклышки краску не брали. Даже поверхностных царапин на полу не оставляли.
Прогрессивная технология использования штыковой лопаты была следующая. В месте соединения черенка с металлической частью штыка привязывалась прочная парашютная стропа. Лопата ставилась на пол под углом штыка в 20-25 градусов, не более. В кончик черенка упирался грудью крепкий курсант. Верхом на лопату становился второй курсант. Становился на кромку штыка лопаты в качестве противовеса и цепко хватался обеими руками за черенок. За концы парашютной стропы цеплялись по два курсанта с каждой стороны – по типу сухопутных бурлаков. И вся эта конструкция начинала поступательное движение, которое сопровождалось душераздирающим скрежетом, дребезжанием и визгом металла по дереву.