Страница 12 из 13
Эта фотография снималась во дворе школы во время большой перемены, и потому на ней нет Миши Гохштейна и Леси Кривоносова. Они в это время дрались в коридоре.
КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО
Была письменная работа. Мы писали сочинение на тему "Как я провел лето". Урок закончился, все подали тетрадки, все было как обычно.
На следующий день Мария Германовна вошла в класс нахмуренная.
- Навяжский, - сказала она, - возьми тетрадку со своим сочинением и прочти его вслух.
Шурка взял тетрадку и начал:
- "Я жил с родителями на Сиверской. Мы снимали дачу из двух комнат с верандой. У хозяев дачи была собака фокстерьер по имени Джек и кошка Мурка.
Близко за домом была река Оредеж. Мы туда ходили купаться, и один раз я чуть не утонул, но зато научился плавать. Там на соседней даче жила девочка Нелли, и я с ней часто играл в серсо, и мы еще собирали вместе грибы, и один раз я нашел большой белый гриб, но он оказался мухомор, и все очень смеялись".
- Достаточно, - сказала Мария Германовна. - А теперь, Попов, прочти свое сочинение.
И она подала ему тетрадку.
Попов взял тетрадку и долго молчал.
- Читай, читай. У тебя очень интересное сочинение.
- "Я жил с родителями в Тарховке, - прочел Вадим. - Мы снимали дачу из двух комнат с верандой.
У хозяев дачи была собака овчарка по кличке Джек и кот Васька. Близко за домом было озеро Разлив. Мы туда ходили купаться, и один раз я даже чуть не утонул, но зато научился плавать. Там на соседней даче жила девочка по имени Лиза, и я с ней часто играл в лапту, и мы еще собирали вместе грибы, и один раз я нашел подберезовик, но он оказался поганкой, и все очень смеялись".
- Достаточно, - сказала Мария Германовна. - Ты ведь сидишь рядом с Навяжским? У меня такое впечатление, что один из вас списал сочинение у другого.
- Я не списывал, - сказал Вадька.
- Я тоже, - сказал Шура.
- Первым подал мне свое сочинение Навяжский.
Значит, он написал раньше. Я делаю вывод, что списал ты, Вадим.
- Я не списывал.
- Ну как же так? У тебя же в сочинении все то же самое.
- Не то же самое: у него девочку зовут Нелли, а у меня Лизой, у него кошка, а у меня кот. Они играли в серсо, а мы в лапту. И у него мухомор, а у меня поганка. У него река, у меня озеро. Он жил на Сиверской, а я в Тарховке. Что же общего?
- Все у вас общее, - сказала Мария Германовна. - И собака, и кошка, и девочка, и оба чуть не утонули, и оба научились плавать, и над обоими смеялись в вашей грибной истории. Только ты решил, что если изменишь имена, так никто не догадается. А я догадалась.
Интересно, что скажет класс. Ну, кто хочет сказать?
- Можно мне? - сказала Таня Чиркина. - Может быть, они оба жили на одной даче и потому у них все так похоже?
- Я тоже так думаю, - сказал Олег Яковлев, - у них у обоих собаку зовут Джек.
- А я думаю, - сказал Гершанович, - может быть, они оба списали у кого-нибудь еще?
- Нет, больше ни у кого нет ни собак, ни кошек, - сказала Мария Германовна. - И никто больше не тонул. И вообще, чтобы списывали - это у нас в первый раз.
- Ладно, - сказал Попов. - Я списал у Навяжского. Мне очень понравилось, как он провел лето. А мы все лето провели в городе. И не было у меня ни собаки, ни кошки, ни знакомой девочки. И грибов никаких не было. Даже поганок. И было ужасно скучно и неинтересно. Больше я списывать не буду. Простите меня.
Мне очень стыдно.
- Ну как? Простим ему? - спросила Мария Германовна.
- Простим! - закричали мы.
- А "неудовлетворительно" я все же тебе поставлю, - сказала Мария Германовна.
- А если я сейчас напишу новое сочинение и всю правду?
- Напиши, - сказала Мария Германовна. - Мы сейчас проведем диктант, а ты пиши сочинение.
И Вадя написал: "Я проводил лето плохо. Мы все лето были в городе, и мне было очень скучно. У меня не было ни собаки, ни кошки, ни знакомых девочек Нелли и Лизы. Я не ходил купаться на речку, не тонул и не плавал, не собирал грибы и не нашел ни мухомора, ни поганки. Вот почему я списал сочинение у А. Навяжского и Мария Германовна поставила мне "неудовлетворительно ".
Мария Германовна прочла нам вслух Вадино сочинение и сказала:
- У тебя в сочинении нет ни одной ошибки и все правда. Я ставлю тебе "Оч. хор.".
НА УРОКЕ МАТЕМАТИКИ
Когда Мария Владимировна Серкова первый раз вошла в класс, никому не могло прийти в голову, что она будет преподавать нам математику. Вот прошло 54 года, а я вижу ее, как тогда. Это была стройная, изящная женщина с узкими зеленоватыми глазами, с тонкими чертами лица, с лебединой шеей и каштановыми волосами, которые обхватывала кольцом черная бархатная ленточка. Казалось, что Мария Владимировна сейчас начнет танцевать или, в крайнем случае, запоет лирическую песенку. А когда она подошла к доске, можно было подумать, что она нарисует цветок или балерину. Ее рука с мелком двигалась, как во французской пантомиме. При этом она смотрела на нас строгим взглядом, но где-то в глубине ее глаз блуждала улыбка. Было приятно на нее смотреть, но она требовала, чтобы мы смотрели на доску. А на доске тем временем возникали цифры, математические знаки и прямые линии.
Я не любил математику и считал ее скучнейшим делом. И я был такой не один. А Мария Владимировна была влюблена в свой предмет. У нее был с ним явный роман, который она не пыталась скрывать. Когда она писала на доске "А+Б", казалось, что сейчас она допишет "=любовь". Когда она вычерчивала тонкими линиями плюсы и минусы, глаза ее лучились и она хорошела. Она наслаждалась своими линиями и числами. А я корпел над пустяковой задачей и не мог ее решить. Мне даже не могла помочь подсказка Зои Тереховко.
- НУ что, Поляков? - спросила, подойдя ко мне, Мария Владимировна.
- Не понимаю, - сказал я.
- Не понимаешь или не хочешь понять? Это же очень просто, нужно только немножко подумать Ну вот, смотри...
И она, как будто переставляет в комнате мебель стала бережно передвигать числа.
Все было легко, просто, понятно, не вызывало никаких сомнений, и мне стало даже неловко, - как я мог этого не понимать. Но только Мария Владимировна отошла от меня, я сразу же перестал понимать, все цифры разбежались в стороны, и я никак не мог их собрать. Бухштаб, Гурьев, Кричинская, Мошкович, Чернов - все подали свои тетрадки, а я сидел над своей задачей, сопел, зачеркивал, но у меня ничего не получалось.