Страница 94 из 98
— По какому поводу ревём? — у меня перед носом появился идеально белый кружевной платочек.
Беспомощно хватая воздух ртом, смотрела на сидящего рядом Ромео и поверить не могла… Тонкий аромат одеколона, неидеальная после долгой дороги одежда и тень усталости вперемешку с нежностью в тёплых карих глазах синьора Ландольфи помогли понять, что у меня не видение — он настоящий. Шмыгнула носом, быстро вытерла слёзы и прижалась губами к его губам. О, Великий Брат — это был самый вкусный поцелуй в моей жизни. Я слишком долго его ждала — три дня! Три невыносимо долгих дня.
— Ты снова улизнула из больницы, пока я ходил за цветами, Гвидиче, — шептал, поглаживая подушечкой большого пальца мою щёку.
— Это традиция, — закрыла глаза, наслаждаясь близостью самого лучшего синьора в мире. — Я так рада, что ты вернулся. Как Мими?
— Два сломанных ребра и ушибы, — буднично отозвался лекарь. — Я определил её в госпиталь инквизиции в пригороде. Не решился везти сюда по разбитой дороге.
— Бедняжка, — у меня сердце кольнуло.
— Мими бедняжка? — Ромео удивлённо округлил глаза. — Я не довёз её до Илиси, потому что рисковал потерять слух. Эспозито злая, как фурия, ругается похлеще портовой пьяни. Обещала лично перестрелять всех Охотников в землях Ханерды.
— Бедный мой Ландольфи, — погладила лекаря по голове, выражая шутливое сочувствие.
— Вот, теперь всё правильно, — сощурился довольным котом. — Гвидиче, ты за меня выйдешь? — он даже выражение лица не поменял.
— Сейчас? — растерянно моргнула. Место очень подходящее.
Время замерло, и я в нём. Никогда не мечтала выйти замуж. Конечно, мне хотелось любви, но стать женой… Серости быта синьорине Амэрэнте Даловери хватило в лесной хижине. Раньше мне казалось, что семейное «счастье» похоже на бесконечно долгие, одинаковые дни в Тромольском лесу. Сейчас, в тёплых ласковых руках Ромео, я думала о браке и не испытывала тоски, наоборот — сердце взволнованно колотилось в груди от фантазий на тему красивой церемонии в соборе, нашем общем доме и детях…
— Я хоть сейчас, — в тоне Рома не было и намёка на шутку. — Букет невесты есть.
— Нет так быстро, сын рода Бракко, наследник рода Ландольфи, — перечислив регалии, забрала из его рук красные розы. — Подумай, как будешь отбиваться от бывших пассий. Слушок о твоей женитьбе пронесётся по Польнео быстрее ветра.
— Какие бывшие? У меня и женщины-то никогда не было, — лекарь еле сдерживал улыбку.
— Ром, мне бы хотелось сначала получить профессию, — сказала и зажмурилась.
Я хотела стать его женой синьора Ландольфи, но помнила, что он самый изворотливый бабник Польнео. Синьорины доставались ему едва ли не по щелчку пальцев и среди них были ого-го какие знатные птички. Где они сейчас? На обочину любви я не хотела, поэтому решила, сначала стать образованной, самодостаточной синьориной Гвидиче, и только потом синьорой Ландольфи. Кроме того, хорошо промаринованный сластолюбец — настоящий деликатес.
— Похвально, — Ром поддержал мою идею. — На кого ты хочешь учиться?
— Пока не скажу, — прижалась щекой к его плечу, предвкушая, как удивится будущий муж, узнав, какую профессию я выбрала.
— Загадочная какая, — рассмеялся Ландольфи. — Идём, нам пора возвращать тебя в больницу. Завершим лечение, а после отправимся в Польнео…
— Нет-нет-нет, — замотала головой, — не хочу в больницу. Я с тобой останусь.
— Конечно, останешься. С этой минуты я твой лекарь, ни шагу от пациентки. Надеюсь, соседи по палате ворчать не станут.
— У меня нет соседей.
— Да ты что?! Серьёзно? — Ром вёл меня за руку к выходу из собора. — Гвидиче, ты когда-нибудь играла в нежную ведьму и страстного инквизитора?
— Чего? — к щекам хлынула горячая кровь, и даже лёгкий морозец на улице не помог.
— Игра такая, — целеустремлённый синьор Ландольфи вёл меня по тротуару в сторону госпиталя. — Я научу, — остановился, прижал к себе. — Гвидиче, я безумно соскучился.
Довольная и чрезвычайно красноречивая улыбка на губах моего мужчины обещала отличную ночь, а его поцелуй шепнул, что таких ночей у нас будет немало. И я постараюсь наполнить каждую искренним «люблю», тем, что должна была сказать гораздо раньше.