Страница 64 из 98
— Доброй ночи, друзья, — мягкий хлопок закрывшейся за лекарем двери как свидетельство, что мы с Сальваторе остались наедине.
Минута. Две. Три. Тор не покинул кабинет. Нужно найти в себе силы повернуться к командиру. Если Ром прав, и мы с Торе переживаем последствия разрыва душ, и рано или поздно всё встанет на свои места, то… То я люблю этого синеглазого, кудрявого здоровяка? В груди захныкала тоска.
— Подытожим, — холодное заявление Сальваторе потушило слабый огонёк моего романтического настроя. — Вы, синьорина Гвидиче, никуда не уезжаете, а я забываю о некромантии. Поищем другой способ вернуть вам магию.
Набат хороших новостей грянул в моей голове — Альде больше нечего здесь делать. Помощь голубокровой — не акт милосердия, Тор сам сказал. Я обернулась и захлебнулась нежностью, утопая в синих озёрах глаз моего командира. Он стоял так близко, что запах печёных яблок мгновенно забрался в ноздри и вернул в те дни, когда мы были одним целым.
— Торе, — я запустила пальчики в мягкие кудри, представляя, что заклинание Эммы всё ещё связывает нас невидимыми узами.
— Амэно, — мои запястья попали в тёплый плен рук Сальваторе, — не делай так, — его голос шуршал хриплым прибоем. — По крайней мере, пока не разберёшься в чувствах ко мне.
— Я разберусь, обещаю, — опустила глаза, понимая — будет непросто. — Теперь здесь не будет Альды, и я смогу всё обдумать, не отвлекаясь на её нападки.
— Сожалею, но Альда останется, — Тор сделал шаг назад, и между нами материализовалась пропасть. — Я уже дал ей слово и теперь обязан помочь.
— Что?.. — я ушам не поверила.
Синьор безжалостно раздавил маленькую надежду на спасение нашей любви. Бедняжка только и успела, что вякнуть, и затихла, кажется, навсегда.
— Поговорю с Альдой. Ей придётся вести себя сдержаннее.
— Спасибо, сама разберусь!
Огрев Сальваторе яростным взглядом, направилась к двери. Он пытался ещё что-то сказать, но в моих ушах квохтало негодование. Не акт милосердия, не обмен услугами — честное слово синьора Сальваторе. О, великий Брат, какая я дурочка… Пока я переживаю последствия разрыва наших с командиром душ, пытаясь выудить мух из острого соуса эмоций, он облегчит свои страдания рядом с этой мышью.
— Отлично… — снова шипела, чеканя каблуками по ступеням. — Славная парочка!
Спальня на втором этаже дома ждала меня с распростёртыми объятиями, а в ней — синьорина Мими. Карманная фурия оказалась здесь очень не вовремя: я рассчитывала пошипеть ещё и желательно наедине с собой. Эспозито растеряно моргнула, когда я, хлопнув дверью, подпёрла бока кулаками, уставившись на неё в ожидании объяснений. На кукольном личике наблюдательницы мелькнула тень сомнения — надо ли затевать разговор? Но замешательство оказалось недолгим.
— Мне удалось узнать кое-что о синьоре Карузо, — Мими протянула мне пухлый конверт. — Здесь дубликаты документов инквизиции. Прочтите, Амэ, и чем скорее, тем лучше.
— Непременно, — выхватив у неё из рук свёрток, швырнула его на кровать.
— Вы снова повздорили с Сальваторе, — не вопрос — утверждение от наблюдательницы святейшей инквизиции врезало мне отрезвляющую пощёчину.
Мы снова повздорили… Как я устала от карусели, в которую угодила! Эмоции и события вращались с немыслимой скоростью — не успеваешь привыкнуть к одному факту, в тебя уже летит второй. Пожалуй, Ром недооценил последствия разрушенного заклинания Кривой Эммы. Меня стоило запереть в комнате с мягкими стенами, пока симптомы не перестанут рвать душу на части.
— Мими, спасибо за документы. Я обязательно прочту, но не сегодня. Хочу побыть одна…
— Вы наверняка не ужинали, Амэ, — бестактно оборвала Эспозито. — Оставайтесь здесь, я скоро.
Карманная фурия выскользнула из комнаты, оставив меня с открытым ртом и полной грудью возмущения. В том, что эта кукла с лицом ангела вернётся, я не сомневалась. Если Мими припёрло сделать по-своему, её и пуля в лоб не остановит.
Конверт с компроматом на кровати ничуть не манил открыть его, мне не хотелось узнать тайны бывшего любовника. Взволнованное разрывом душ либидо могло среагировать на кого угодно, Карузо просто оказался под боком. Всё пройдёт, и я забуду о бесстыжих ощущениях, избавлюсь от мыслей о Пеллегрино. Достаточно подождать. Самовнушение действовало слабо — от воспоминаний о крепком бронзовом теле Охотника голова шла кругом. Святые печати, я с ума сойду!
Отсрочить мой визит в дом безумных помогло возвращение синьорины Эспозито — фурия появилась в спальне с подносом. Аккуратно расставленные на серебряной поверхности миниатюрные пиалы намекали на фуршетную нотку, а незажженная свеча посередине этого праздника живота — на романтику.
— Не обращайте внимания, — Мими убрала свечку, — я собиралась разделить ужин с синьором Ландольфи, но вам моё общество сейчас пригодится больше.
Ромео вряд ли оценит титанические старания Эспозито. Я уже видела, как лекарь уплетает оливку за оливкой, отпуская едкие упрёки. Нет уж, обойдётся! Устроившись на кровати с подносом, мы с Мими принялись ужинать. Тяжелее душевных терзаний мне давался только голод, поэтому, опустошив пару тарелочек с вкусностями, я почувствовала себя гораздо лучше.
— Если хотите, я могу сама прочитать вам документы, — Эспозито указала взглядом на пухлый конверт.
— Там что-то страшное?
— О… Я не успела во всём разобраться. Инквизиторы — страшные бюрократы.
— Тем лучше, — цапнула стакан с молоком, собираясь завершить напитком трапезу, — нам с вами будет чем скоротать один из долгих вечеров, но сегодня я даже думать не хочу о Пеллегрино.
— Сальваторе сильно разозлил вас? — наблюдательница сощурилась, словно пытаясь вытащить из меня взглядом-крючком подробности.
— Мы с Торе в силу некоторых причин эмоционально нестабильны и…
— Не утруждайте себя, Амэ, — карманная фурия убрала поднос с остатками ужина на прикроватный столик, — я в курсе, что происходит. Поверьте, очень скоро вы успокоитесь и сможете взглянуть на происходящее трезво, как и наш командир.