Страница 17 из 98
— Об этом я буду говорить только со Святейшим жрецом, — Тор поднялся и подал мне руку.
***
В зале для аудиенций Торе усадил меня в каменное кресло. Здесь всё из камня: гигантский стол посередине, стулья вокруг него, кресла у стен, задумчивые статуи, фонтан с глубокой чашей, даже люстра под потолком и та каменная. Холод псиный, эхо резало уши не хуже ножа, и только витражи в окнах разбавляли огромную серую массу.
— Амэ, поговори со мной, иначе я сойду с ума, — Тор нагнулся и, упираясь в каменные подлокотники ладонями, заглянул в глаза. — Кажется, у меня нет руки… или ноги, или части души — я не слышу твоих мыслей.
Я впала в оцепенение — спокойное, вязкое, скользкое. Не хотела говорить. Или не могла. Закрывала распухшие от слёз веки и видела Тину, тянущуюся жалом к Тору. Любой шорох, отдававший гулким эхом, напоминал грохот выстрела. Всё ждала, что вот-вот станет легче, но не становилось. Главный ужас крылся не в смерти «сестры», а в том, что мне было плевать на её жизнь. Даже гордилась собой и в глубине души считала пулю, выпущенную в ведьму, лучшим исходом. Вот что было по-настоящему страшно — убила и ни капли не сожалела, ни секунды. Совсем.
— Амэ, ты ведь хочешь кушать? Давай, сбегаю, найду чего-нибудь пожевать? Я быстро, — Торе пытался вытащить из меня хоть короткое «да» или «нет».
Снова не получив ответа, он заходил по залу. Нервно тёр переносицу, поджимал губы, мычал, запрокинув голову назад, и вдруг решительно направился ко мне. Опустился на колени, во взгляде мелькнула волнующая мысль. Не смогла разобрать, что он задумал, но внизу живота сжался тугой и такой приятный комочек волнения.
— Девочка, где ты? Вернись, Амэ, — Сальваторе смотрел мне в глаза, пока его руки поднимали бархатный подол платья. О, Сильван… инквизитор целовал мои колени.
Невообразимое сочетание порока и нежности. Я чувствовала себя желанной, любимой, застывшей в его обжигающем дыхании. Кровь чуть не закипала, разгоняя по телу дрожащее бесстыдство.
— Ты сошёл с ума! — обхватила ладонями лицо инквизитора.
— О, Великий Брат! Слава тебе! — Сальваторе уронил кудрявую голову мне на ноги. — Напугала почти до смерти! Знаешь, что после встречи с безумными ведьмами некоторые остаются глухими, слепыми или немыми? Священные печати… Прости.
— Фавна тебе под кровать, Тор! — Мы так и застыли: я — с задранным подолом в каменном кресле, он — на коленях передо мной. — Ты решил исцелить меня вот так?! Нет слов!
— Слова как раз появились, — инквизитор поднялся и поправил платье. — Прости, моя прекрасная Амэ.
Разбить Сальваторе нос помешал герольд в роскошном красном берете. С лицом, исполненным достоинства, он застыл на пороге распахнувшейся двери и, набрав воздуха в грудь, объявил:
— Сын рода Бракко, наследник рода Ландольфи, почтенный служитель святейшей инквизиции, первый лекарь госпиталя инквизиции в Польнео — синьор Ромео Ландольфи.
— Это он ещё скромно, — хмыкнул Сальваторе.