Код (ЛП)

– С приездом! — ее английский отличался сильным акцентом. — Вы, конечно, устали с дороги, но сначала – в госпиталь. Ваши вещи в отель завезёт Карлос.

— Можно сначала в душ? — спросила Миа, думая больше о коллегах, чем о себе.

Изабелла засмеялась:

– Дорогая, у нас под сорок на дворе. Свежесть закончится сразу же вместе с душем.

Миа покосилась на свои бежевые дорожные брюки и зеленую рубашку. Запах пота отчетливо присутствовал в воздухе. Может быть, все-таки это Скотт или Эрик? Хотя в данных обстоятельствах и неважно. Изабелла села впереди, кивнула шоферу, и они отправились.

Муниципальный госпиталь Сантарена был в десяти минутах езды — пятиэтажное розоватое здание, больше похожее на гостиницу типа Holiday I

Пациенты и их сопровождающие приветствовали прибывших радостными возгласами и хлопками в ладоши. Миа могла только надеяться, что они не думают, будто их сейчас же вылечат. Даже если удастся найти работающий способ лечения, быстро ничего не получится: люди не морские свинки. Девочка лет шести (как Миина дочка Зоуи) подошла и обхватила ее за талию. Левая щека девочки практически отсутствовала, и съехавший на сторону рот придавал лицу жутковатое выражение. Миа наклонилась и обняла ее, едва сдерживая слезы. Радость и твердость духа этих несчастных людей были удивительны. Сколько их здесь еще, тех, кому она так хотела бы помочь?!..

После череды формальностей и взаимных представлений Карлос отвез их в отель «Сандис». Белая плитка и ярко-оранжевая вывеска приятно контрастировали с окружающей средой. Багаж, по словам Карлоса, ждал в номерах. В тот самый момент, как они входили в холл гостиницы, в лицо Мии ударил ослепительный белый свет. Она принялась тереть глаза, пытаясь избавиться от вспыхнувших в них звезд, как это бывает при слишком резком вставании. Зрение постепенно восстановилось, и она поняла, что все присутствующие пережили то же самое. Администратор за столиком, Эрик, Скотт, Мария — все моргали как сумасшедшие. Тут, однако, ситуация из странной превратилась в пугающую: на экране телевизора, настроенного на международный канал CNN, ведущие вели себя точно так же – моргали и крутили головами.

— Что за черт?! – Скотт смотрел вокруг себя с видом полной растерянности.

Этот вопрос задавал себе каждый. Началась ядерная война? По соседству вспыхнула сверхновая? Миина мысль металась между вероятным и невероятным. И в том и в другом случае было ясно, что происшествие не предвещает ничего хорошего.

Глава 5

— Ему удалось зацепиться за плавающий обломок, – пояснил Джек стоящим у койки вытащенного из воды человека. Многие из присутствующих выглядели не сильно лучше, чем лежавший перед ними пациент медпункта. Спасенный был в форме военного летчика, нашивка на плече изображала кубинский флаг.

Лара Штайгер, белокурая тридцатилетняя женщина, бывший специалист оперативного реагирования и военный медик, была единственным представителем медицинской профессии на платформе. Последние несколько часов она только и делала, что обрабатывала и перевязывала раны. Серьезных травм не было, однако двое жаловались на головную боль и провалы в памяти — вероятно, вследствие контузии.

— Везунчик, – сказала Лара, нажимая кнопки на кардиомониторе, — выжить после такого!

Направляясь к месту крушения, Джек думал увидеть гражданский самолет и был сильно удивлен и обеспокоен, обнаружив военный, да еще и иностранный. Как отреагируют кубинцы, узнав, что их человек в руках американцев?

— Фуэнтес, – прочитала Гэби на нашивке. — Кто-нибудь знает испанский?

— Я слышал, как Алехандро Диас говорил по телефону на испанском. Позвать? – предложил Даг

— Пока не надо, – Джек продолжал смотреть на кубинца.

– И что с ним теперь делать? — поинтересовался Грант, у которого левый глаз был заклеен пластырем.

Джек сжал рукой спинку кровати. В нем росло чувство вины. Зачем он так давил и торопил?

– Пусть отдыхает. У нас есть более срочные дела. Я полагаю, всем хочется понять, что произошло и почему. Но сначала надо убедиться, что мы здесь в безопасности. Для начала надо провести новое сканирование морского дна.

Джек повернулся к Билли: правая щека инженера круглилась от жевательного табака, от которого он вроде как отказался несколько недель назад. Сначала Гэби, теперь Билли… если так пойдет, Джек и сам к завтрашнему дню закурит.

В круговороте последних событий им было не до разговоров. То, что инженер сбежал, не остановив бурового станка, могло привести к еще худшим последствиям. На лице же Билли читалось нечто другое, нечто вроде «а я вам говорил!». Слова эти, казалось, рвутся у него с языка. Джек поинтересовался:

— Можете помочь строителям проверить надежность конструкции?

Билли передвинул табак за другую щеку и кивнул.

•••

Час спустя Джек сидел в своем кабинете со спутниковым телефоном в руке. Низкий скрипучий голос на другом конце принадлежал Гордону Лемэю.

То, чем занимался Гордон, называлось по-разному: главный смотритель, распорядитель, фермер… Но его основная забота сводилась к одному: он управлял принадлежавшей Джеку фермой-приютом недалеко от Хьюстона. Для Джека ферма была больше, чем хобби, — это был его дом, его тайная страсть. Как женщины определенного возраста подбирают кошек, Джек подбирал брошенных или покалеченных домашних животных, чтобы они могли провести остаток дней в благополучной безопасности.

Как и некоторые другие вещи, доктора Айболита в себе Джек открыл не сразу. Однажды ему случилось увидеть в местных новостях сюжет про ферму, закрытую по причине жестокого обращения с животными. Ведущий рассказывал, что ферма выставляется на аукцион, а животные подлежат усыплению. Тут Джек переключился на бейсбол и около часа смотрел, как Astros вчистую проигрывают. Несколько дней он пытался заставить внутренний голос, твердивший, что надо что-то делать, замолчать.

Заставить замолчать не удалось, и Джек отправился к окружному клерку. В офисе на вопрос о ферме и животных из новостей полная женщина в кудрях, которые покачивались в такт движениям её головы, выразила понимание и сочувствие. Оказалось, ветеринар в это самое время должен был быть на ферме и усыплять животных.

— Такая жалость! -- слова застигли Джека уже в дверях. – Удачи. Но, боюсь, вы опоздали.

Если бы Джек был склонен прислушиваться к скептикам, он так бы и провел свою жизнь, не вылезая из нефтяных месторождений. Через двадцать минут Джеков пикап, хрустя гравием, влетел во двор фермы. У дверей хлева стояла фура с трупами свиней. В помещении Джек обнаружил сидевшего на корточках назнакомца в фартуке и со шприцем в руке. Свободной рукой незнакомец придерживал поросенка размером не больше обувной коробки.

– Стоп! – закричал Джек, нарушая жутковатую тишину, царившую в помещении.

Откуда-то вынырнули два жестикулирующих мужчины в куртках с надписью «Отдел по контролю за животными».

– Сэр! Здесь нельзя находиться.

– Это последний, да? – спросил Джек, оценив ситуацию.

Ветеринар поднял к нему лицо, отмеченное долгим воздействием солнца и ветра, и кивнул:

– Поверь, сынок. Мне и самому не нравится, но эти зверушки в очень плохом состоянии.

– Наверное. Но это мой поросенок.

Ветеринар растерянно посмотрел на поросенка, потом – на Джека.

– Да. И ферма тоже моя.

– Простите?

– Она же продается?

– В принципе – выставлена на аукцион, – ветеринар обвел взглядом грязные стены.

– Вот я ее и куплю. И его тоже, – Джек ткнул пальцем в поросенка, все еще придавленного рукой ветеринара.